8
Утренний туман спустился с гор, таял в долинах. В такие минуты кажется, что небо поднимается над головой, уходя в бесконечность - все выше и выше.
Перед штабом по дорожке, вымощенной неровными каменными плитками, прохаживался генерал Брадов. Время от времени он смотрел на часы. Его предсказание о 2-м и 3-м Украинских фронтах не сбылось. На этих фронтах Красная Армия предпринимала решительное наступление.
- Что-то медлит полковник Никол, - раздраженно обратился он к подошедшим офицерам.
- Есть еще две минуты, господин генерал, - угодливо заметил один из полковников.
С немецкой точностью, ровно через две минуты, перед штабом остановилась машина. Из нее вышел немецкий полковник Никол. Генерал приветствовал его, как старого знакомого. Никол сразу приступил к делу. Взяв генерала под руку, он отвел его в сторону и объяснил цель своего приезда.
- Есть основания, господин генерал, - вполголоса говорил полковник, - предполагать, что ваш фельдфебель Владимиров сознательно отклонился от курса.
- Струсил? - удивился генерал.
- Нет, чтобы дезориентировать наши локаторы.
- Ему это удалось?
- К сожалению… Владимиров должен быть арестован. Я приказал вести расследование.
Генерал Брадов заметил, что офицеры слышат их разговор.
- Вы свободны, господа! - повернулся он в их сторону. Дождавшись, когда они уйдут, продолжил: - Мы доверяем фельдфебелю Владимирову. Он сотрудник нашей разведки.
- Вам не повредит, господин генерал, если и мы будем верить ему: он делал немалые услуги и нам, - заметил полковник Никол. - Почему бы ему не служить третьему хозяину?
Генерал Брадов понял - полковник намекал на возможную связь Владимирова с советской разведкой.
- Мне хотелось бы побеседовать с ним и еще… - полковник посмотрел в записную книжку, - с кандидатом в офицеры Златановым.
- Златанов плохой собеседник, он упрямо отрицает свою победу.
- Его победа не интересует меня, генерал. Меня интересуют наши потери, - резко сказал Никол.
Когда фельдфебелю Владимирову передали приказ явиться к немецкому полковнику Николу, он удивился. Владимиров знал роль Никола в немецкой разведке. "Неужели он лично хочет дать мне задание?" - гадал фельдфебель. Это предположение радовало и огорчало его.
В кабинете его встретили холодные, проницательные глаза Никола. Присутствие генерала Брадова окончательно сбило Владимирова с толку.
- Фельдфебель Владимиров! Почему вы отклонились от курса в последнем вылете с кандидатом в офицеры Златановым? - с места в карьер спросил полковник.
- Я не понимаю вашего вопроса, господин полковник. Никол посмотрел на него еще строже.
- Проанализировав ваш полет, мы пришли к заключению, что вы преследовали иную цель, а именно: вы не стремились встретиться с советским самолетом. - Выждав с минуту, Никол добавил: - Я очень легко могу доказать это.
- Вы обижаете меня, господин полковник. У меня не было другой цели.
- Тогда чем же объяснить ваше поведение? - наступал полковник. - Вы отстаете от ведущего, прячетесь в облаках и наконец, заблудившись, садитесь на наш аэродром… Что вы скажете на это?
- Здесь нет ничего необычного, господин полковник. По вашей инструкции я могу всегда приземлиться на немецком аэродроме, если обстоятельства складываются так.
- Вы запутали наших операторов. По вашей вине мы потеряли два самолета.
- Господин полковник! Меня вел Златанов, он нырнул в облако, где мы неминуемо могли столкнуться. Чтобы избежать катастрофы, я отстал, а потом… Я уже объяснял вам, что было потом.
Никол испытующе смотрел ему в глаза.
- Ваше турне в облаках не кажется нам невинной прогулкой, фельдфебель Владимиров! Вы преследовали цель помочь советскому самолету!
- Вся моя деятельность известна вам, господин полковник. Мне тяжело слышать ваши обвинения! - возразил Владимиров.
- С какой же целью Златанов пошел в облака?
- Жажда славы…
Полковник непонимающе посмотрел на Владимирова.
- Он хотел победы один, без меня, - объяснял фельдфебель. - Я готов, господин полковник, если вы мне доверяете, выполнить любое ваше задание. Я хочу развеять ваши подозрения.
Полковник Никол победоносно улыбнулся и посмотрел в сторону генерала Брадова, который сочувствовал Владимирову, но предпочитал не ввязываться в разговор.
- Мы ценим ваши заслуги, - более спокойно сказал полковник. - Но в ваших же интересах, чтобы вам по-прежнему доверяли. Не правда ли? - обратился еще раз к генералу Никол. Генерал выразил согласие еле заметным кивком головы. - Скажите откровенно, Владимиров, что могло случиться с нашими истребителями?
- Еще на аэродроме, у вас, я высказал предположение: они столкнулись в облаках…
В кабинет вошел Златанов. Его не пригласили сразу сесть, и он, стоя у порога, слышал обрывки ответа Владимирова.
- Садитесь, - предложил ему генерал, когда Владимиров замолчал.
Все это время Владимиров стоял перед полковником по стойке "смирно" и отвечал на его вопросы.
- Вы же офицер, - продолжал генерал, настаивая на том, чтобы Златанов сел. Он говорил с нескрываемой иронией.
- В бою с русским разведчиком мы потеряли два истребителя. Что вы можете сказать по этому вопросу, господин Златанов? - обратился к нему полковник.
Горан не спешил с ответом. Ему была непонятна цель этого вопроса. Присутствие Владимирова насторожило его.
- Я считаю своим долгом говорить то, что я думаю. Позволите?
Полковник Никол кивнул головой.
- Первая причина - слабая подготовка ваших летчиков. - Генерал Брадов побледнел. Никол продолжал слушать. - Ваши старые летчики были настоящие асы. Они принесли славу вашей авиации. Но большинство из них погибли на Восточном фронте.
- Не увлекайтесь, кандидат! - остановил его полковник, еле сдерживая свой гнев. - Говорите по существу. Вам известно, как вел себя в воздухе Владимиров? Знаете ли вы, что он дезориентировал наши локаторы? Что это - саботаж? - Горан пытался разгадать, куда клонит немец. - Почему вы молчите? - теряя терпение, крикнул Никол.
- Мое мнение не совпадает с вашим, господин полковник, а я хотел говорить правду. Если вы настаиваете… - Горан помолчал.
- Говорите! - приказал полковник.
- Вы находите, что Владимиров саботировал? А почему не предположить, что ваши локаторы ненадежны? Нет, это не могло быть причиной гибели ваших самолетов. Владимиров просто заблудился, и моя вина в том, что я не помог ему выйти из облаков. Я боялся потерять время - спешил на помощь вашим истребителям. - Горан посмотрел на Владимирова и улыбнулся. - И ваша вина есть в том, что он приземлился на вашем аэродроме, - обратился он снова к немецкому полковнику. Тот удивленно посмотрел на него. - Вы хорошо его встречаете. Есть чем угостить - напоить, накормить. А мы бедны…
"Вы обобрали нас до нитки, да еще и великодушие проявляете!" - таков был подлинный смысл его слов.
Генерал Брадов сидел как на иголках. Ему хотелось заставить замолчать этого летчика. Он завидовал в душе его дерзости и независимости. И то, что он говорил правду, Брадова еще больше возмущало. "Наказать его еще пятью сутками ареста!" - подумал генерал.
Но странно: полковник Никол не возмутился. Судя по всему, он понял, что большего ему не узнать от этого кандидата.
- Господин кандидат любит шутку, - дипломатично заключил полковник. - Это мне нравится в летчиках!
9
В окошко пробивался рассвет. Тетя Драга смотрела, как оно едва заметно начинает подсвечиваться восходящим солнцем. Две ночи и два дня она не сомкнула глаз, ждала, прислушивалась к скрипу калитки, смотрела в окошко на улицу. Что бы она ни делала, мысли ее сходились к одному: правда ли, что написано в газете?
Она неторопливо хлопотала по дому. Собрала на стол завтрак, проводила Тому на работу, а Симеона снова попросила зайти на почту.
- Может, пришел ответ…
Она вынесла к колодцу белье, развела огонь в очаге. Пламя жадно облицовывало крутые бока большого черного котла, наполненного водой.
Она заставляла себя работать, то и дело поглядывая на улицу. Если весть радостная, она узнает еще издали по походке Симеона, по его лицу. Когда Симеон показался на дороге, тетя Драга не выдержала, оставила стирку и пошла навстречу.
Симеон шел медленно, казалось, он старался продлить свою дорогу к дому. Он остановился еще раз, прочитал телеграмму, сунул ее в карман и свернул в проулок. Значит, телеграмма плохая.
Мать почувствовала, как ноги ее тяжелеют, и она не в силах оторвать их от земли. Она почувствовала всю тяжесть обрушившегося на нее горя, растерянно теребила платок на голове, оглядывалась по сторонам, словно прося о помощи.
Она не помнила, как дошла до избы, как достала из сундука черный платок и черное платье. В трауре направилась за околицу, прижимая к груди охапку цветов. Симеон бросился вслед за ней. Он пытался успокоить ее. Но мать рукой отстранила его.
- Я все поняла! Поди домой, жди меня дома!
Соседки решили, что старая Драга пошла на кладбище. "Да кто же помер у нее в этот день, о ком она вспомнила?!" - гадали они.
Мать миновала кладбище и направилась через скошенный луг к горе. Она тяжело дышала, ноги ее подкашивались от усталости. Но вот она остановилась около пирамиды, сложенной из белого камня. На плите, покрытой мхом, старая Драга прочитала: "Павшим за свободу Болгарии русским солдатам. Вечная память".
Поржавевшая цепь опоясывала бугорок, на котором возвышался памятник. Она положила цветы к его подножию и упала на колени.