- А за такую: я вам сообщаю, что уже подписан приказ о назначении командования 5-й гвардейской танковой армии. Вы, естественно, как и обещал Верховный командарм. Ко-ман-дарм!..
- Об этом я, допустим, уже приблизительно знал или, по крайней мере, догадывался. Ну, а кто же у меня боевые замы и так далее? С кем, как говорят рядовые солдаты, мне кашу из одного котелка есть придётся?
- Заместители у вас прекраснейшие, Павел Алексеевич, - сказал Боков. - Первым замом к вам назначен генерал-майор Плиев, вторым-генерал-майор Труфанов, членом Военного совета - генерал-майор танковых войск Гришин и начальником штаба - полковник Баскаков. Ну как, отличные гвардейцы подобрались? То-то!..
Ротмистров ничего не мог возразить против только что сказанных слов генерала Бокова: замы у него действительно подобрались прекраснейшие. С такими можно воевать. Он повернулся к Федоренко и вдруг увидел, как тот чему-то лукаво улыбается.
- Вы чего? - насторожился Ротмистров? - Что-то не так?
- Всё так, Павел Алексеевич, всё так. Вернее, почти что так… Почти - это потому, что вы опять непроизвольно улизнули от меня: я ведь, честно признаюсь, долго упрашивал Сталина назначить вас, генерал, моим заместителем.
- Вот как? - удивился вдруг Боков, - А я и не знал, какие… какие коварные мысли вынашивали вы в своей голове! Ну и что же вышло из ваших этих самых упрашиваний?
- А то: Верховный сказал, что канцеляристов и так в. Москве развелось чёрт знает сколько…
Федоренко и Боков продолжали о чём-то разговаривать, то и дело обращаясь с какими-то вопросами к Ротмистрову; тот машинально отвечал им что-то, но что - он и сам слабо понимал, потому что именно сейчас оценивающе думал о том, что ему крупно повезло с заместителями. Они - довольно опытные генералы, служившие в своё время в коннице, которую по праву считают родоначальницей и носительницей манёвра; они, генералы эти, хорошо знают тактику подвижных родов войск, и это - ну просто отлично!..
… Дни шли за днями. Дни, так похожие друг на друга, иногда - словно близнецы, но больше всё же - несхожие, совершенно разные по делам и событиям. И - трудные. Приходилось чуть ли не ежечасно решать многочисленные организационные вопросы, скрупулёзно разрабатывать план боевой и политической подготовки личного состава соединений и армейских частей, которые будут входить в танковую армию. Вернее, уже вошли. Необходимо было разрешать также и проблемы по приёму немалого количества эшелонов с пополнением, техникой, боеприпасами и многими другими всевозможными грузами.
Что же уже представляла собой 5-я гвардейская танковая армия изначально? Сегодня, то есть… Ротмистров, подсчитывая всё в уме, прикрыл глаза… В состав армии включались: 3-й гвардейский Котельниковский и 29-й танковые корпуса, 5-й гвардейский Зимовниковский механизированный корпус, 6-я зенитно-артиллерийская дивизия РГК, 1-й отдельный гвардейский мотоциклетный, 678-й гаубичный артиллерийский, 76-й гвардейский миномётный, 994-й отдельный авиационный, 108-й и 689-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, 4-й отдельный полк связи и 377-й отдельный инженерный батальон. Правда, вскоре родной и близкий Ротмистрову 3-й гвардейский танковый корпус, которым теперь командовал сослуживец Павла Алексеевича генерал-майор Вовченко, спешно убыл под Харьков - там вовсю гремели страшные и кровопролитные бои, и перевес сил клонился явно не в пользу советских войск.
Павел Алексеевич отлично знал, что все входящие в состав новой армии подразделения были разными и по численности личного состава и по боевому опыту, и даже по боевым возможностям. Взять, например, 5-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора танковых войск Скворцова: корпус особо проявил себя в Сталинградской битве, а теперь в этом героическом корпусе недоставало двух тысяч солдат и офицеров, а также - двести четыре танка. Естественно, необходимо было в минимальные сроки восстанавливать боевую мощь соединения и хотя бы более - менее прилично обучить самому необходимому новое пополнение.
Из отдельных танковых бригад, действующих ранее в качестве соединений непосредственной поддержки пехоты, формировался 29-й танковый корпус. Его командиру - генерал-майору танковых войск Аникушкину - надлежало свести бригады в единый боевой организм - в живой организм! - и научить его действовать бесстрашно и умело в оперативной глубине. В конце апреля, правда, Аникушкина сменил на посту генерал-майор танковых войск Кириченко, который сразу же занялся кропотливой работой по сколачиванию танковых экипажей, взводов, рот и батальонов. Кириченко своё дело знал…
Боевая учёба в новой танковой армии шла напряжённо и повсеместно. И она вплотную сочеталась с воспитанием у личного состава высоких морально-боевых качеств. Военный же совет армии, грамотные во всех вопросах политорганы направляли все свои усилия на качественное повышение уровня партийно-политической работы, на надёжное укрепление партийных и комсомольских организаций частей и подразделений достойными людьми, достойными солдатами. На первое апреля 1943 года в 5-й гвардейской танковой армии насчитывалось 2158 членов и 1675 кандидатов в члены партии, а также - 5142 комсомольца. Постоянную и активную работу вели: 130 первичных, 212 ротных партийных организаций и 10 партгрупп, 124 первичные и 322 ротные комсомольские организации…
Павел Алексеевич Ротмистров, прямо и грубо говоря, замотался вконец. И нормальному процессу формирования, и полному - по возможности - укомплектованию вверенной ему армии личным составом и техникой, а также подготовке к отправке её на фронт - всему этому Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом уделялось большое внимание. Поэтому и приходилось генералу Ротмистрову то и дело вылетать в Москву и докладывать на самых высоких уровнях и о материальном обеспечении войск, а загвоздки в этом вопросе случались, и о самом ходе боевой подготовки личного состава. Знакомые Ротмистрова - кто в шутку, а кто на полном серьёзе - говорили ему, что он "с лица спал", похудел до невозможности, то есть. Павел Алексеевич слегка краснел, застенчиво и устало улыбался в ответ и… продолжал делать своё нелёгкое дело. Он знал, буквально нутром чувствовал, что впереди его ждут совсем не лёгкие бои…
… ЗА ЗДОРОВЬЕ НАШИХ ДАМ!
Василий и Валентин Кошляковы следом за капитаном Зениным уже выходили из домика, когда буквально нос к носу столкнулись с только что приехавшим из Подмосковья Владимиром.
- Вовка, ты?! - вскрикнули они в один голос и, подхватив брата под руки, поволокли его обратно, в свой временный приют.
Зенин, досадливо крутнув головой, пошёл вслед за ними. После крепких объятий и обоюдных расспросов они уселись за стол, и Владимир, порывшись в рюкзаке, выставил бутылку вина, которую он раздобыл в Москве по случаю. Никанор, увидев бутылку, сразу же поморщился:
- А может, не будем, ребята?
Владимир непонимающе уставился на него:
- В чём дело, капитан? У вас что - сухой закон?
- Брось ты, Владимир… Просто мы собрались идти к медикам, к ним пополнение прибыло… Девчата… Мы шли на знакомство с ними. Там бы и выпили.
Владимир обескураженно посмотрел на братьев. Василий, вздохнув, промолчал, а Валентин успокаивающе хлопнул Зенина по плечу:
- Не будь занудой, капитан. От стопки вина мы не опьянеем. Так ведь? Наливай, брат, вина, выпьем за встречу!.. И потом пойдём с девчатами знакомиться. Если, конечно, не возражаешь… Лады?…
… В этот раз у медиков - на удивление - накурено не было. И все собравшиеся здесь представители мужского пола были трезвы и чисто выбриты. В углу стоял патефон, вращался диск пластинки и лилась какая-то незнакомая мелодия. Но никто не танцевал; все сидели - кто на скамье у стола, кто у стены. Вёлся разговор, но какой-то не оживлённый, натянутый. Видимо, из-за присутствия в офицерском обществе молоденьких девчат, от которых парни в защитных гимнастёрках уже и отвыкли… Те тоже смущённо молчали, коротко отвечая на вопросы более-менее смелых офицеров.
Когда вошли капитан Зенин и три - на одно лицо - лейтенанта Кошлякова, все смолкли - не только девчата, не знавшие и не подозревавшие совсем о существовании близнецов- офицеров, но и сослуживцы, ведь они ни разу не видели Владимира, А он был точнейшей копией Василия и Валентина.
- Вот это да! - изумлённо воскликнул, наконец, лысеющий майор-медик. - Такое, братцы мои, не часто увидишь!.. Это вам не три богатыря с картины известного художника! Это, братцы мой, нечто посложнее и интереснее!.. Надо же, как природа постаралась!..
- Батюшки, как одна мама родила! - прошелестел девичий восхищённый голосок; он и стал тем самым катализатором, разрядившим натянутую и неестественную обстановку, потому что сразу же все рассмеялись, начали шутить, окружили братьев Кошляковых плотным кольцом.
- Но тут безапелляционно вмешался майор-медик:
- Товарищи, общество, как говорится, в полном сборе. Прошу всех к столу! - и пошутил: - Занимайте места согласно купленным билетам!
Девчат было трое. Так уж получилось, что одна из них - Алина - села около Василия, другая - Фаина - примостилась между Валентином и Зениным, а третья - Вера - вообще оказалась по другую сторону стола. Майор, откопавший где-то по такому случаю более-менее подходящую посуду, а именно - мензурки, налил в них спирту, восхищённо цокнул языком.
- Мужики, давайте выпьем сейчас за наше прекрасное пополнение, за этих юных девчат, которым предстоит нелёгкая и совсем не девичья служба! - сказал он, высоко поднимая свою мензурку. - Пусть им повезёт в жизни - и в этой, военной - совсем девчатам не нужной, и в мирной!