На миллеровском аэродроме кипела работа, люди сновали как муравьи и кубометры земли меняли свое местоположение. К сидящим здесь истребителям "подселили" полк ночных бомбардировщиков и ради этого аэродром наконец-то удосужились прикрыть зенитками. Теперь их тонкие длинные стволы угрожали небу, торча на пустыре, за новой стоянкой для штурмовиков. Все это и послужило столь масштабному перелопачиванию земли – зенитчики отрывали огневые позиции, ходы сообщения, служба БАО вместе с новоприбывшими, мастерила новые капониры и землянки для штурмового полка. Несомненным плюсом от такого соседства уже стало то, что на аэродроме число девушек в военной форме существенно увеличилось.
У КП в новенькой, с иголочки, форме толпилось с полдюжины младших лейтенантов… Судя по их пришибленно-восторженному виду, это были новички, впервые оказавшиеся на фронте. На остальных они таращились со смесью уважения и некоторой опаски. Из штабной землянки выскочил Лешка Соломин, увидев Виктора, заранее улыбаясь, направился навстречу.
- Здорова, турист! Как откатались? - спросил он, протягивая руку.
- Привет. Та никак. Ни одного немца в небе не увидели, - отмахнулся Саблин. - Зря бензин пожгли. Эти тоже, - он показал в сторону еще не укрытых штурмовиков, - молодцы. Куда бомбы кидали – хрен его знает. Олени!
- И то хлеб, - Лешка улыбнулся и понизил голос. - Болтали, что по аэродромам не только вы работали. Позавчера "пешки" ходили на Сталино, их прикрывали "Яки" из семьдесят третьего гвардейского. Так их "мессера" прихватили.
- Ну так и что гвардейцы?
- Хреново гвардейцы… Комполка потеряли, Героя Советского Союза.
- Офигеть! - удивился Виктор. - А у нас чисто было, ни одного гада не встретили. Кстати, а что это за клоуны у КП окопались?
- А это, Витя, краса и гордость ВВС, - Соломин грустно засмеялся, - наше пополнение.
- Лешка, - Саблин вновь посмотрел на группу худых и тонкошеих младлеев, - это не сон, не? Вот же счастье… они как будто из голодного края сбежали.
- Лейтенанта Саблина к командиру! - посыльный прервал их беседу.
Шубин был не на КП, а в своей землянке. Землянка у командира полка была на зависть хороша: просторная, светлая, обшитая фанерой, разделенная крепкой перегородкой на две части. Вторая часть – она же спальня, была за постоянно закрытой дверью, это было царство Галки.
Шубин сидел за столом и имел вид самый недобрый. Перед ним лежали папки с личными делами, а в помещении витал заметный запах перегара. Слева от входа, на лавке, развалился незнакомый горбоносый лейтенант с аккуратными усиками на бледном лице. Командир кивнул на приветствие Виктора и глазами показал садиться. Потом он принялся нервно постукивать пальцами по столу, что-то обдумывая.
- Ларин, вы свободны, - наконец сказал он. Лейтенант вышел, и Виктору показалось, что запах перегара с его уходом стал куда как слабее.
- Видал, какой гусь, - сказал Шубин Виктору, - прислали на нашу голову. - И пояснил. - Племянник начальника отдела кадров нашей армии. На фронт ему захотелось, мать его, тута, так. До этого в ПВО под Ярославлем служил.
- Ночник? - спросил Виктор.
- Да ни хрена он не ночник, - вздохнул Шубин, - зато гонору выше крыши и дядя… Но не в этом дело, а в том, что его к нам на звено хотят поставить. Эх, надо было тебя, тута, на курсы отправить. Ладно…
- Какие курсы, Дмитрий Михайлович!
- Простые курсы, - буркнул Шубин, - только чего уж, поздно, тута. По-другому сделаем, - он снова забарабанил пальцами.
- Вот что, - сказал он, - завтра в девять утра проведешь учебный бой с этим, - командир показал глазами на дверь, - и чтобы его побил. Ясно?
- Ясно, - сказал Виктор, хотя сам еще ничего не понял.
- Не ясно, тута, - повысил голос командир, - а чтобы железно побил. Что хочешь делай. У тебя же мотор недавно меняли, так?
- Меняли. На той неделе. Только теперь после вылета весь фонарь в масле.
- Это ерунда, - Шубин слегка повеселел, - с новым двигателем управишься. На вертикали с ним попробуй, вряд ли он умеет на ней драться. Ну и голову включай, тута, - он пробарабанил по столешнице какую-то замысловатую дробь и прищурился размышляя.
- Так… прилетит в восемь, пока то да се. Потом завтрак. В девять или в полдевятого? Лучше в девять. Чтоб над аэродромом. Двух зайцев стрельнуть? - Командир бормотал это глядя в никуда, потом встрепенулся. - Все. Решено, тута. Завтра у тебя тренировочный полет с твоим Рябченко, тута. Полетаешь, разомнешься. А потом в девять учебный бой с Лариным. И смотри мне, если проиграешь – парашют, тута, съешь.
Виктор слегка ошалел. Зачем командиру все это нужно, он так и не понял.
- Теперь второе! - Шубин важно поднял вверх указательный палец. - Дело нужное и в чем-то, тута, полезное. Новеньких, думаю, уже видел, да? Пополнение, мать его етить. Прямо из ЗАПа, - командир скривился, словно проглотил нечто невообразимо кислое, - сосунки в общем. Ни хера не умеют, ни хера не могут, зато уже офицеры… Говно… Но, раз Родина, тута, приказала, то будем лепить из говна летчиков.
- А при чем тут я? - осторожно спросил Саблин. Происходящее нравилось ему все меньше и меньше.
- А при том, Витя, - Шубин хмыкнул, - при том. Даю тебе три… нет, отставить, тута. Даю тебе две недели и этих новеньких. Делай с ними что хочешь, но чтобы подтянул за это время до уровня своего ведомого. Хотя бы в части теории. Я с ним на днях слетал – нормально у парня получается. Так что он будет теперь со мной летать, а ты себе нового подберешь.
- Это же грабеж, Дмитрий Михайлович, - возмутился Виктор.
- А то, - ехидно ухмыльнулся Шубин, - он самый. Да ладно. Шучу я, шучу. Никто на твоего Рябченко не покушается. А вот за пополнение возьмись. Бензин вам выделю, помещение тоже. Будет этакое учебное звено, с тобой во главе.
- А чему их учить?
- А всему, Витя. Всему что на войне нужно, - командир поглядел на его скептически вытянувшееся лицо и добавил. - Завтра их будут по эскадрильям распределять. Один в твое звено достанется. Так что можешь заранее присмотреться, утром шепнешь кого выбрал. И не строй, тута, из себя юную комсомолку, все равно не поверю. Делай что хочешь, но пацанов этих подтяни. Если будут как Рябченко, лично, тута, расцелую.
- А почему я, Дмитрий Михайлович? - приказ Шубина ему сильно не понравился, и Виктор предпринял последнюю попытку переубедить. - Это как бы комэсков работа. Да и ведущие все равно будут рассказывать и показывать.
- Это, Витя, так, - Шубин вздохнул, - но есть и другая сторона. Я на днях облетал наших рядовых летчиков, и у меня сложилось мнение, что твой Рябченко любому из них фору даст. Это меня радует. И я желаю, чтобы таких пилотов у нас стало побольше. Так что дерзай, - он засмеялся, - модельки тебе в руки и конспект на шею. Чтобы завтра утром план занятий принес.
- Вы таки шутите, товарищ майор? - попробовал поторговаться Виктор. - Этих орлов нужно откормить сперва, а вы мне две недели… Я с Рябченко два месяца не слазил, притом, что всего двоих учил, а вы мне целую ораву на шею посадить хотите и чуда требуете. Я таки вам не господь Бог.
- Ты, Витя, не старый еврей, поэтому торговаться я с тобой не буду! - отрезал командир. - Я приказываю! А ты научи… Кстати, - Шубин оживился, что-то вспомнив. - С тобой замполит по поводу приема в партию не общался? Сказал, что подумаешь? Ну ты, Витя, дурак. Я и сам-то крепок бываю задним умом, но ты меня переплюнул. Подумает он тута! Ишь ты… Слушай старших, а я бы тебе рекомендовал бы вступить…
Солнце уже клонилось к земле, подкрашивая горизонт алым. В синем небе там и сям висели облака. Крутобокие, тугие, ослепительно белые на востоке и розовые на западе. У столовой уже собирались летчики – прикидывая меню и строя планы на вечерние танцы. Виктор сегодня "пролетал мимо". Из землянки командира он вышел, кипя от злости. Походил кругом, порываясь вернуться и закатить скандал, но немного успокоившись, решил, что ругаться и отстаивать свои интересы уже поздно. Тогда Виктор направился к своим новоявленным подчиненным. Младшие лейтенанты имели настолько испуганно-восторженный вид, что ему даже стало их немного жалко. Идея выплеснуть на них свое негодование пропала втуне. И он, не говоря ни слова, ушел.
На стоянке царила идиллия. Мотористка с оружейницей расселись на пустых баллонах и что-то живо обсуждали, Палыч лениво курил в стороне. Судя по всему, к послеполетному обслуживанию самолета никто еще не приступал.
- Экипаж, становись.
Неторопливо построились, недоуменно поглядывая на начальника.
- Какого хрена? - начал Виктор, - вы на войне или на курорте? Истребитель не обслужен, весь в масле, а вы тут херней маетесь? Что думаете, что если я еще никого не отодрал, то на службу можно болт положить? А вот хрена!
Не ожидавшие столь внезапной и беспричинной вспышки гнева, девушки испуганно вжали головы в плечи. Палыч удивленно задрал брови.
- Витя, ты чего? - спросил он.
- А ну, смирна! - закричал Саблин. - Не Витя, а товарищ командир. Распустились, мать перемать…
Он разорялся минуты две, выплескивая все, что накопилось. Наконец выдохся, успокоился. Смирнова с Ложкиной побледнели и выглядели потерянно, Палыч же недобро прищурился. Виктор даже подумал, что несколько перегнул палку, однако мысль включить заднюю его и не подумала посещать.
- Значит так, товарищ Малышев, задание первое… Я сегодня обратил внимание на отвратительное качество внешней отделки моего истребителя. Все эти выступающие латки, щели, вмятины и потеки краски, - Виктор, наконец, дошел до цели своего визита на стоянку, - это все убрать. Вот тут дамы болтаются без дела, пусть займутся. Всяко полезней, чем чесать языком.