- От последнего стакана до трамвая ни хуища не могу вспомнить… Неумержидский, будь другом - сгоняй за пивом, я сейчас сдохну…
- Ладно, сейчас. Ты бы хоть штаны снял грязные - всю постель загадишь… - одевался и уходил. Возвращался с пивом: качал головой - глядя на раздевшегося Благодатского: без штанов и в футболке - садился он за стол, открывал пиво и начинал пить. Неумержицкий уходил чистить зубы, после - присоединялся к Благодатскому.
Сидели за столом, пили пиво, молчали. Смотрели из окна: там, насколько хватало взгляда - тянулись дома, редкие мокрые деревья и спокойное серое небо.
- В институт пойдешь? - спрашивал у Неумержицкого.
- Как я могу идти в институт, когда моего друга так жестоко избили? Конечно же - нет, останусь в общаге и стану ухаживать за тобой!
- Скажи лучше - впадлу, юморист… - хмуро взглядывал на него Благодатский.
- Ну да, впадлу, - серьезнел Неумержицкий. - Я вечером сегодня - к брату собираюсь съездить в общагу. С ночевой, ему там помочь чего-то нужно. Хочешь - поехали вместе, в компьютере покопаешься…
- А спальное место там будет?
- Не знаю, наверное. Да хули - выспись тут, а там - потусуешь ночку, потом сюда приедешь и завалишься.
- Ну да, можно, - раздумывал Благодатский: знал, что старший брат друга по комнате - учится в Физико-Техническом институте и проживает в общежитии, оснащенном локальной компьютерной сетью - в которой неоднократно находили они фильмы и музыкальные записи, смотрели и слушали, переносили на компактные аудио-носители. Ездили туда редко: общежитие находилось возле города Долгопрудного, добираться до которого приходилось электричкой: при этом - часто там оказывался занятым компьютер и не хватало места, чтобы улечься спать.
Выпивали пиво: Неумержицкий садился читать книгу, Благодатский - засыпал.
Вечером - собирались и отправлялись. По дороге до метро - видели ближнего иностранца: высокий, в спортивном костюме, с гнутым носом - стоял он и кричал на маленького щуплого мента. Мент пытался что-то отвечать и казался изрядно напуганным.
- Видал? Ни хуя себе - хач на мента орет! Первый раз в жизни такое вижу. Как это вообще - может быть?.. - поражался Неумержицкий.
- Наверное, это - какой-нибудь очень важный хач: заведует тут игральными аппаратами или еще какой хуйней. А мент - молодой и не обученный как следует…
- Все равно - странно.
- Чем ты мне всегда нравился, Неумержидский, так это - детски-непосредственной манерой удивляться всякой хуйне. Подумаешь… - говорил не менее удивленный Благодатский и прибавлял шаг.
Добирались до платформы отправления электропоездов: проходили вдоль, до самого конца - до забора. Перелезали - чтобы не платить. Доходили до карты движения и расписаний: изучали.
- А, блядь, - ругался Неумержицкий. - Ближайшая электричка - до Долгопы… Придется ехать: следующая - не скоро.
- Погано, - соглашался Благодатский: вспоминал, что некоторые электрички - не останавливаются возле института и общежития, но проезжают мимо: приходится тогда вылезать в Долгопрудном, идти от которого - недолго, но опасно: гопники в тех краях славились необыкновенным зверством и тупоумием; сознательными студентами создавались даже специальные формирования - для борьбы с ними. - Мне после вчерашнего - не хватало только еще сегодня на гопоту нарваться…
- Да они испугаются тебя, убегут, - убежденно говорил Неумержицкий и добавлял: - В натуре - хуево выглядишь…
- Надо думать… - кивал Благодатский. - Любовь, Неумержицкий, злая штука. Часто вот так вот бывает - возьмет, да и напиздюляет тебе ни за что ни про что…
- Ты, Благодатский, - поэт! - смеялся. - А напиздюляла тебе не любовь, а те алкаши, с которыми ты бухал…
- Я тебе - в метафорическом смысле излагаю, мудак. Если бы не любовь - хуя бы я в такой ситуации оказался… - стояли на платформе в ожидании среди прочих пассажиров и разговаривали.
- Ты? Ты бы оказался, ты бы еще не в такой ситуации оказался! У тебя шило в жопе - без приключений двух дней прожить спокойно не можешь, ломать начинает - без приключений. Скажи еще - не так…
- Да в общем-то - так… Но и любовь здесь тоже присутствует… Так или иначе.
- В смысле - поебаться охота?
- Не только… Сам знаешь, скольких я девок продинамил, с которыми мог ебаться и ебаться в свое удовольствие. Здесь что-то другое, не знаю - что…
- Мудак ты беспокойный, Благодатский. Вот и все объяснение. Делом тебе нужно заняться каким-то…
- Возможно. Я и так занимаюсь делом - читаю.
- Читаешь… Я вот тоже читаю, только никакое это не дело. Я тебе больше скажу - тебе за твою дурь книги нужно благодарить, а не гены предков-разбойников, про которых так рассказывать любишь…
- Да мой пра-пра-прадедушка… - кобянился Благодатский.
- Слышали уже, не перебивай. Эти твои писатели любимые - страшная зараза, без них ты вполне приличным человеком был бы. Учился бы себе потихоньку и тусовался бы с какой-нибудь одной девкой, на которой потом женился бы. И - никаких кладбищ и прочих ночных приключений.
- Неумержицкий, радость моя, так это ж ведь - тоска…
- Ну да, тоска… Я не к тому, что читать не надо. Надо, еще как надо. Иначе - таким же мудаком, как все сделаешься, - с презрением обводил взглядом стоявших неподалеку: маленьких гопников, мужиков с пивом, некрасивых девок. - Просто - нужно иметь в виду - откуда ноги растут…
- Ты прав, наверное… - подумав, соглашался Благодатский. - Книги - отрава. Но я лучше совсем уродом сделаюсь, чем перестану читать и стану нормальным. На хуй нужно… Да, и девки мои, видимо, - все оттуда.
- Оттуда, оттуда. Уж поверь.
- Не могу понять только: почему среди них столько - с еврейской кровью? Я так евреев не люблю…
- И эта - тоже еврейка?
- Да нет вроде, не еврейка… Говорила, что отец - из Болгарии…
Подъезжала электричка: садились друг напротив друга. Улыбались: доставали - по книге, и принимались читать.
Приезжали в Долгопрудный: старались быстро добраться до общаги - не слишком ускоряя при этом шаг. Пристраивались к студентам-физтехам, собравшимся в кучу со всех вагонов электропоезда и неровной толпой тянувшимся узкими городскими пешеходными дорожками - к домам-общагам.
В общаге - с едва заметным облегчением входили в двери и проскальзывали мимо равнодушного старого вахтера: крутанув у него перед носом лопасти входной вертушки. Поднимались лестницей на третий этаж, находили комнату брата Неумержицкого. Стучали.
Брат раскрывал дверь, впускал их:
- А, приехали! От Долгопы шли?
- Ну да…
- Нормально?
- Нормально.
- Заебись. Проходите, хули встали…
В узкой длинной комнате сильно пахло: мусором и кошкой. Расставленная по стенам мебель оставляла в середине комнаты лишь узкий проход: здоровались с соседями брата: Стасом и Илюхой, усаживались на кровать, чтобы не мешать ходить.
Брат был высок, небрит и тощ: возился с чем-то - стоя возле кухонного стола. Неплохо выбритые в отличие от него соседи - казались скорее учащимися столярного училища: с большими руками, крупными лицами и добродушно-неопределенными выражениями на них: один - сидел за столом, располагавшимся вдоль стены, противоположной двери: щелкал кнопками мыши, скользившей возле широкого монитора: развлекался компьютерной игрой; другой наигрывал что-то на гитаре - на кровати рядом с ним, свернувшись клубком, спала драная и лохматая рыже-черная кошка. Все трое казались слегка подвыпившими.
- Вы не бухаете, случаем? - спрашивал учуявший вдруг сквозь неприятные запахи - алкоголь - Неумержицкий.
- А когда мы не бухали? Мы все время бухаем, когда не ботаем, ты же знаешь, - отвечал брат. - Можно подумать - вы откажетесь…
- Я - откажусь, - хмуро возражал Благодатский.
- Это почему? - поворачивались к нему, разглядывали фиолетовое на его лице и понимающе кивали.
- Так, ты вроде говорил что тебе нужно с чем-то помочь, - подходил Неумержицкий к брату.
- Ага, помочь, - улыбался тот, открывал холодильник и показывал ряд бутылок. - Нам вчетвером не управиться…
- Ого, - удивлялся Неумержицкий. - А четвертый - кто? Костик?
- Не, Костян съебал куда-то сегодня, - друган должен к Стасику скоро приехать.
- Бадя… - говорил Стасик.
- Чего - бадя? - не понимал Неумержицкий.
- Зовут так: Бадя.
- А-а. Значит - впятером управимся. Бухать-то здесь будем? Мы за компом посидеть хотели: музыки качнуть и чего-нибудь посмотреть.
- Не - в сауну пойдем. У нас в общаге - сауну открыли для студентов: дешевую. А ты, если уж так сложились обстоятельства и не можешь пить, - обращался к Благодатскому, - можешь оставаться тут и лазить в компе: сколько хочешь.
- Так я и сделаю, - соглашался Благодатский. - Хули я буду, трезвый, на пьяных вас любоваться?
- До комнаты потом дойти поможешь! - ржал Илюха.
- Нет уж, увольте, - серьезно отвечал, не обращая внимания на смех. - Здесь останусь…
Раздавался стук в дверь: входил парень, стриженный под горшок и с широким носом-бульбой. Здоровался, говорил с украинским акцентом:
- Не опоздал, гляди-ка! А думал - опоздаю…
- Куда мы без тебя, Бадя, - радовался другу Стасик. - Ждали…
- Ладно, пацаны, пора! - командовал брат Неумержицкого: распределял закуску и бутылки: переносить в сауну, на первый этаж.
- Так что, мне сегодня - не спать? - спрашивал Благодатский.
- Почему не спать? Бадя, ты на пол ляжешь? - спрашивал Стасик.
- Лягу, отчего не лечь, - отвечал Бадя. - Я сегодня с обеда пью, так что может - прямо в сауне вашей лягу!..