Миссус непонимающе уставилась на меня.
- "Наблюдения"? Так озаглавлена моя книга? Честно говоря я начала писать ее столь давно, что уже толком и не помню названия. Мне казалось там что-то вроде "Заметки о домашней прислуге". "Наблюдения" значит? Самое главное, Гилфиллан рассчитывает завладеть моим исследованием, но она зря надеется. В данный момент я ничего не пишу, потому что Джеймс с доктором забрали у меня перо и чернила под предлогом что мне нужно больше отдыхать. Однако Нора полагает - и я склонна согласиться - что они просто не хотят, чтобы я письменно сносилась с ней. Они и не догадываются, что она может приходить и уходить, когда пожелает.
Ну вот, мы опять вернулись к разговору о Норе. Как отчаянно боялась я признаться госпоже, что читала "Наблюдения"! Я вырастила в душе страх размером с Китай. И нате вам, мое признание осталось почти незамеченным.
- А вы… вы ожидаете Нору сегодня, мэм? Мне хотелось бы познакомиться с ней.
- Да. Скоро вы познакомитесь. Возможно она придет сегодня, точно не знаю. Она должна соблюдать осторожность, чтобы не попасться в лапы к Гилфиллан и Макдональду. Если они сторожат где-то поблизости, ей придется затаиться.
- Конечно, - говорю. - А как они выглядят, мэм?
- Ну… Макдональда я ни разу не видела и в любом случае он часто меняет свое обличье до неузнаваемости. Известно, что он не раз переодевался морским капитаном, трубочистом и епископом. А миссис Гилфиллан - дама лет сорока, с заурядной внешностью, темноволосая. Я видела ее меньше часа назад, она выглядывала вон из-за того бука, была без шляпки, в коричневом платье и такой же пелерине - не иначе нарочно нарядилась во все коричневое, чтобы сливаться с окружением.
Арабелла откинулась на спинку кресла и разгладила юбки. Еще никогда в жизни я не испытывала такой жалости к другому человеку. Бедная моя голубушка! Она сидела совсем рядом, протяни руку - и дотронешься до нее. И все же казалось, будто она находится вне досягаемости для меня, в каком-то другом далеком мире.
- Вы уверены, мэм, что все так и есть? Не может ли статься, что вы… ну… ошибаетесь насчет миссус Гилфиллан?
- О нет! Боюсь, все именно так и есть. Наверное тебе трудно поверить, что на свете существуют такие дурные люди, но увы, они существуют. - Должно быть я переменилась в лице, потому что она добавила: - Но не беспокойся, милая. С тобой ничего не случится. У нас с Норой есть план, как навсегда избавиться от Макдональда и миссис Гилфиллан.
- И как же вы собираетесь отделаться от них?
Она заговорщицки улыбнулась.
- Потерпи, скоро узнаешь. Но я совершенно уверена, что у нас все получится.
Господи, мне бы такую уверенность. К своему смятению я поняла, что вот-вот расплачусь. Но не могла же я залиться слезами при ней! Она бы начата спрашивать, что стряслось да в чем дело. Я вскочила с кресла.
- Ой, лошади, мэм! Господин Джеймс и доктор воротились из Соплинга. - Пряча лицо я поспешила к двери. Краешком глаза я увидела, как она испуганно выглядывает в окно, и воспользовалась случаем, чтобы вытереть глаза фартуком.
- Лошади? - переспросила миссус. - Я ничего не слышала. Думаешь, они обмотали копыта лошадей тряпками, чтобы подъехать бесшумно и застать нас врасплох?
- Нет мэм! - воскликнула я в отчаянии. Похоже каждое мое слово и действие повергали ее все глубже в безумие. - Я слышала обычный стук копыт. Мне надо бежать. Но не волнуйтесь, мэм, я обо всем позабочусь.
- Знаю, Бесси, - сказала она. - Если ты увидишь поблизости каких-нибудь незнакомцев или если кто-нибудь появится у нашей двери, сразу же сообщи мне.
Мне почудилось, в глубине встревоженного взгляда я увидела что-то, смутно напомнившее мне прежнюю миссус. Как если бы крохотная ее частица уцелела и проглядывала на донышке глаз.
Потом она отвернулась и уставилась в окно, высматривая там бог ведает кого - незнакомцев ли, крадущихся в кустах, или своего мужа, возвращающегося на лошади с обмотанными тряпьем копытами. Маленькая и хрупкая, миссус просто утопала в кресле. Я тихонько вышла из комнаты, глядя на нее через плечо с такой тревогой и печалью, словно видела в последний раз, и не сводила с нее глаз, пока между нами не закрылась дверь.
Моя миссус. Моя бедная, милая миссус!
Через полчаса господин Джеймс и доктор вернулись. Эти полчаса я провела в своей комнате, лежала там свернувшись калачиком на кровати, терзаясь горем, страхом, чувством вины и гневом. Горем - потому что казалось, что я навсегда потеряла миссус, и эта мысль была невыносима. Страхом - потому что я не знала, как поправить дело. А чувством вины и гневом - потому что я во всем винила себя. Ведь я начала изводить Арабеллу из желания отомстить за то, что она написала про меня в своей книге. И похоже мое мнимое привидение довело ее до безумия. Вдобавок я долго не замечала, насколько ухудшилось состояние миссус с тех пор, как "фантом" появился у нее в комнате. Правда в последние недели я почти не видела ее, поскольку в дело влез доктор. Но по моему понятию это меня не оправдывало.
Разумеется, теперь я знала, что никакого призрака нет. Он существовал только у нее в голове. А Нора, явившаяся мне примерно тогда же, была всего лишь сновидением, вызванным постоянными мыслями о призраках. Я также ошибалась насчет эксперимента с ходьбой. Миссус не видела никакой связи между ним и гибелью Норы и не чувствовала себя виноватой из-за него. С другой стороны она теперь считала, что Нора не умерла.
Ну и заварила же я кашу. Я бы полжизни отдала, лишь бы вернуться в прошлое и начать все сызнова в "Замке Хайверс". Я бы с самого начала повела себя по-другому. Во-первых не полезла бы в камин за полусожженным журналом, из которого я не узнала ничего, кроме того, что он принадлежал Мораг, но который настроил меня на подозрительный лад. Еще не забралась бы в стол миссус и не прочитала бы "Наблюдения". И уж само собой не затеяла бы из мести дурацкий розыгрыш с привидением.
Я бы много чего не стала делать. Но теперь уже ничего не поправить. Недуг миссус зашел слишком далеко, и я бессильна ей помочь. Кроме того я боялась навредить еще больше. Надо, чтобы о ней позаботился кто-нибудь другой. Кто-нибудь более образованный, умный и здравомыслящий.
Вот почему сразу по возвращении господина Джеймса и доктора я пришла в кабинет и выложила им все без утайки.
Нет необходимости описывать в мельчайших подробностях, что там происходило. Достаточно сказать, что я передала джентльменам все, что миссус мне наговорила, и сообщила свое мнение: она сошла с ума и вина целиком лежит на мне. Я призналась в розыгрыше с призраком и объяснила, что поступила так потому что она нехорошо отзывалась обо мне в своей книге. Я сказала как думала: мол, из-за горя по Норе и смятения, вызванного моими злыми проказами, ум у ней помешался и она стала путать свои собственные эксперименты с фантазиями про воображаемую миссус Гилфиллан. А когда они задали вопрос насчет "Наблюдений", я растолковала, что это за книга такая.
Про двух же джентльменов скажу только одно: они ни разу меня не перебили, пока выслушивали мои показания (а у меня было ощущение, что я именно даю показания). Никаких возмущенных возгласов или приказов немедленно убираться вон из дома, никаких проявлений гнева или волнения, никаких всплескиваний руками. Господин Джеймс правда усиленно грыз ногти, пока я говорила, и пару раз заметно изумился, но доктор по своему обыкновению сохранял полнейшую невозмутимость, казалось он не моргнет глазом и не поведет бровью даже если подпалить ему бакенбарды. Когда я закончила, джентльмены переглянулись. Затем доктор снова уставился на чашечку своей трубки. А господин Джеймс встал, подошел к камину, потом повернулся и посмотрел мне в глаза.
- Поразительная история, Бесси, - сказал он. - Пока трудно решить чему здесь верить, надо разобраться в деле поосновательнее. По всей видимости ты не лжешь, ведь если некоторые сообщенные тобой факты подтвердятся, тебе грозит немедленное увольнение. А главное, я ума не приложу, зачем бы ты стала признаваться в розыгрыше с призраком, если бы на самом деле не устраивала ничего подобного. - Он растерянно взглянул на доктора, словно ожидая от него реплики, но Макгрегор-Робертсон продолжал спокойно курить, опустив глаза долу, и потому господин Джеймс снова обратился ко мне: - Но что до остального, до истории про зловещие заговоры, коварных владельцев конторы, тайные эксперименты и книги, которые пишет моя жена в мое отсутствие - все это кажется немного надуманным, мягко выражаясь.
- Поверьте мне, сэр, - сказала я. - Это все правда. Мне хотелось бы, чтобы это было не так, но здесь ничего не попишешь.
Господин Джеймс кивнул.
- Пожалуйста, Бесси, оставь нас на минутку. Я хочу поговорить с доктором наедине. Не уходи далеко, возможно ты нам еще понадобишься.
Я сделала реверанс и вышла из кабинета. Как только дверь закрылась, они заговорили приглушенными голосами, но я не стала подслушивать, как наверняка сделала бы еще совсем недавно. Я принялась бродить по прихожей, трогая вешалку для шляп, столик для корреспонденции, лестничные балясины и прочие предметы, с которых часто стирала пыль. Я проводила по ним ладонью, словно прощаясь. Голоса в кабинете звучали несколько минут, то возвышаясь то понижаясь. Потом дверь внезапно распахнулась и оба джентльмена стремительно вышли в холл.
Господин Джеймс приблизился ко мне и, кинув взгляд вверх по лестнице, негромко произнес:
- Эта книга, о которой ты говорила. Полагаю, ты скажешь мне, где она хранится.
Я заколебалась, подумав о миссус, Я так долго хранила ее секрет! Но потом я вспомнила безумный блеск в глазах несчастной и околесицу, которую она несла.