- Ну, во-первых, хорошая новость. Я вчера был на встрече с издателями. Без тебя.
- Да?
- Ага. А теперь очень хорошая новость. Они сделали нам предложение.
- Ч-что? К-какое еще п-предложение? - Я вдруг стал заикаться.
Наверное, от общей нервозности организма.
- Они согласны платить тебе по десять тысяч за книгу. И это только аванс. Шесть книг. Шестьдесят тысяч долларов. Единовременно и сразу. Плюс к тому авторский гонорар: проценте каждого проданного экземпляра.
- Шестьдесят тысяч… О Господи, Джерри! Это… безумие! В смысле, это же здорово, правда? Да! - Я был возбужден и взволнован, но в то же время меня раздирали самые противоречивые чувства. В том смысле, что мне СОВСЕМ НЕ ХОТЕЛОСЬ продавать свои книги этим придуркам из "Bionic Books". Потому что от них ничего не останется. В смысле, от моих книг. Но с другой стороны… шестьдесят тысяч долларов! И я смогу вернуть Доктора! Моего лучшего друга! И мы опять будем вместе!
И тут я вдруг вспомнил, что Джерри еще говорил…
- А какие не очень хорошие новости, Джерри?
- Ну, я был в плохом настроении, Уол. Ты меня выбесил. Не явился на встречу, даже не позвонил…
- Да. И что?
- Это было действительно заманчивое предложение, ноя подумал: "Малыш не хочет иметь с ними дело? Я Тут стараюсь, пытаюсь продать его книги, а он даже не соблаговолил появиться. По сути, он попросту меня кинул. Ну и хрен с ним. Тогда он вообще ни хрена не получит".
- И что? - спросил я угрюмо, уже понимая, к чему он клонит.
- И я… ну, в общем, я им сказал, куда они могу засунуть эти свои шестьдесят тысяч.
В итоге мы с Джерри договорились, что он сделает все, от него зависящее, чтобы все-таки заключить эту сделку с "Bionic Books". Я кое-как доковылял до машины. Шел я медленно, у меня было время подумать. Национальный банк Каймановых островов. Так было сказано в записке. Может быть, стоит позвонить Лайонзу и все ему рассказать. Но это рискованно. Еще неизвестно, что сделает с Доктором этот маньяк-похититель, если вдруг узнает, что я кому-то звонил. И, если честно, я все еще не был уверен на сто процентов, что Лайонз НИКОИМ ОБРАЗОМ не причастен ко всему этому делу. Так что лучше пока ничего никому не рассказывать. А дальше уже будет видно.
Я сел за руль, держась за отбитые ребра и морщась от боли при каждом движении. Я был явно не в форме. Единственное, что на данный момент может хоть как-то облегчить мои страдания, это…
Чизбургеры с беконом!
Я приехал в любимую закусочную, где подавали, наверное, самые вкусные в городе гамбургеры. Заказал чизбургер с беконом, большую порцию жареного картофеля с острым соусом и кока-колу. Взял со стойки поднос и направился к свободному столику.
- Московит! - Кто-то дернул меня за рубашку сзади, и мне волей-неволей пришлось зарулить в кабинку, мимо которой я проходил в тот момент.
Это был мой старый приятель Линь-Линь Чу. Ядовито-зеленая шоферская фуражка с ярко-красными китайскими иероглифами над козырьком, эклектичный наряд в стиле "безумный коллаж", все дела.
- Добрый день, мистер Чу.
- Садитесь. - Он очень настойчиво потянул меня за рубашку, заставляя присесть рядом с ним. Морщась от боли, я плюхнулся на скамейку. - Что с вами, Московит? Вас опять кто-то избил? В прошлый раз вам подбили глаз. А что теперь? Снова ваши друзья рэперы, да?
- Нет. Нет, я просто… отбил себе ребра.
- Да, конечно, Московит. Отбить себе ребра - это надо уметь. А я уже и забыл, как этот эклектичный китайский дедок раздражал меня в прошлый раз. До того, как он начал мне по-настоящему нравиться.
- Знаете что, мистер Чу…
- Линь-Линь.
- Да, Линь-Линь. Я действительно очень рад, что мы с вами встретились снова. Понимаете… я хотел убедиться, что вы никому ничего не рассказывали. Я имею в виду, мой секрет. В общем, вы понимаете. Насчет моей работы.
- Да! Да! Я все понимаю, Московит. Большой секрет, страшная тайна. Можете не беспокоиться. Старый Линь-Линь знает жизнь. Он никому ничего не рассказывал. Так что не переживайте. Мухи не вьются над тем яйцом, у которого не надтреснута скорлупа.
- Хорошо. Замечательно. Большое спасибо. И еще я хотел вас спросить… Вы заметили того парня? Он сидел сзади нас. В тот вечер, в прачечной… Такой чернокожий, с дредами. Может быть, он что-то вам говорил… Ну, по поводу нашего разговора… Когда я ушел…
Линь-Линь задумчиво сморщил лоб.
- Нет. Я вообще никого там не видел. Вообще никого.
- Хорошо. Замечательно, - сказал я. Ну, хоть какое-то облегчение. За последние несколько дней я вспоминал того парня из прачечной неоднократно. Мне тогда не понравилось выражение его лица: какое-то оно было… весьма подозрительное. И я се терзался сомнениями: то ли у меня разыгралась паранойя, то. и тот парень действительно как-то завязан на всем этом деле. Сейчас, по прошествии времени, я уже начал склоняться к мысли, что это и вправду была обыкновенная паранойя. Может, он просто увидел, как я обжег себе яйца горячей "молнией", а я уже навыдумывал себе всяких ужастей…
- Я тоже хотел с вами встретиться, Московит, - сказал Линь-Линь.
Я удивленно взглянул на него:
- Да? А зачем?
Он посмотрел мне в глаза.
- Я много думал о вас. После той нашей встречи в прачечной. Много думал. И мне было грустно. - Он прижал руку к груди. Слева, где сердце. - У вас все так горестно, - сказал он сурово. Я очень надеялся, что он не затеет меня "лечить". Бесплатный сеанс психотерапии со старым китайцем в ярко-зеленой шоферской фуражке в роли психолога - это было бы уже слишком. Голова просто раскалывалась, желудок сводило спазмами боли, и мне хотелось лишь одного: спокойно поесть.
Так что я только угрюмо кивнул, всем своим видом давая понять, что я сейчас не расположен к задушевным беседам за жизнь.
- Вы хороший человек, Московит, - продолжал Линь-Линь. - Это видно с первого взгляда. Но, как я понимаю, вы ввязались в какое-то очень нехорошее дело. И это меня беспокоит.
- Не беспокойтесь, Линь-Линь. У меня все хорошо. Честное слово.
Я улыбнулся, но Линь-Линь не улыбнулся в ответ. Он посмотрел на меня точно так же, как мистер Мияги смотрел на молодого и глупого Даньела-сан, и покачал головой:
- Нет, Московит. У вас все плохо. Когда мы виделись в прошлый раз, я заметил, что вы преисполнены горечи и печали. И еще я заметил боль. Неизбывную боль. И не только в подбитом глазе. Не только в ребрах.
- Я очень признателен вам за заботу, Линь-Линь. Но, честное слово, вы зря беспокоитесь. У меня все хорошо.
- Маленький человек с большим сердцем.
- Что?
- В точности, как Линь-Линь.
Я улыбнулся.
- Наверное.
- Московит, вас могут ударить сюда, - он указал на мое лицо, - и оставить отметины, ссадины и синяки. Могут ударить сюда, - он указал на мои ребра, - и вам будет больно. Но это не самое страшное. Главное, не позволяйте, чтобы вас били сюда. - Он резко ткнул пальцем себе в грудь, указывая на сердце.
Я смотрел на него. Он смотрел на меня. Это был момент истины.
- Печаль… это ссадина на сердце. След от удара, - проговорил он очень тихо.
Он выжидательно смотрел на меня, а я молчал, переваривая услышанное.
Наконец я сказал, проглотив комок в горле:
- Да, я понял. Спасибо, Линь-Линь.
Он кивнул, по-прежнему глядя мне прямо в глаза.
Хотите верьте, хотите нет, но я был искренне тронут его заботой. Хотя, может быть, я еще просто не отошел после эмоционального взрыва в "Блокбастере". Ну, когда я разрыдался, как маленький. Впрочем, нет. Это действительно здорово, когда рядом есть человек, которому небезразлично, что с тобой происходит. Пусть даже это всего лишь случайный знакомый из прачечной.
Линь-Линь доел свой обед и поднялся из-за стола.
- Вы сильнее, чем думаете о себе, Московит. Поверьте старому Линь-Линю. Я достаточно пожил на этом свете. Самый сладкий сон - на рассвете, а мудрость приходит с годами.
Он сжал мне плечо и повернулся, чтобы уйти. Но, сделав пару шагов, обернулся ко мне:
- Да, Московит. Чуть не забыл. Когда у меня возникают какие-то сложности в жизни, я всегда вспоминаю, что говорил мне отец. Он говорил так: "Когда заходишь в дремучий и темный лес, ты идешь в темноту лишь половину пути. А потом ты уже идешь к свету на той стороне".
Он кивнул мне и ушел.
Я быстро съел все, что взял, вышел на улицу, сел в машину. Поехал домой.
Если бы я знал, чем все это закончится, я бы заказал еще один чизбургер.
Как только я вошел в подъезд, кто-то схватил меня сзади. Причем с двух сторон.
- Эй! - крикнул я возмущенно, но чья-то огромная сухая ладонь крепко зажала мне рот. Меня приподняли над полом в четыре руки и поволокли обратно на улицу. Я отчаянно извивался, позабыв о боли в отбитых ребрах. Страх и адреналин - лучшая анестезия. Я не сумел разглядеть тех двоих, которые явно меня похищали (средь бела дня! на глазах у прохожих!), но до того, как меня запихнули на заднее сиденье, я хотя бы увидел машину снаружи. Что-то вроде бронированного автомобиля для членов правительства или высших полицейских чинов. Мои подозрения подтвердились, когда я увидел перегородку из толстого пуленепробиваемого стекла между передними и задними сиденьями.
Мои похитители сели спереди. Один - за руль, а второй - рядом с ним на пассажирском сиденье. Я сразу узнал этих брутальных горилл в дорогих элегантных костюмах. Верные телохранители Авраама Лайонза, звероящеры в человеческом облике и убийцы мирных поселян.