- То есть? - Коулмен никак не мог понять, что же так волнует лаборанта.
- Я считаю, что мы обязаны кроме обычных проб с физиологическим раствором и высокомолекулярным белком проверить также реакцию на сыворотку Кумбса, - взволнованно сказал Александер.
- Само собой разумеется, - продолжал недоумевать Коулмен.
- Что вы сказали, доктор? Будьте добры, повторите еще раз.
- Пожалуйста. - Коулмен по-прежнему не понимал причины волнения Александера и весь этот странный разговор. Лаборант просил его повторить элементарную истину, известную любому серологу. Зачем?
- Мы не делаем пробу по Кумбсу, - словно отвечая на его вопрос, сказал Александер и посмотрел на Баннистера. - Сыворотка Кумбса при исследованиях крови на сенсибилизацию у нас не применяется.
Коулмен подумал, что он ослышался. Александер ошибается, он работает здесь недавно и, по-видимому, что-то перепутал. Но в тоне Александера были неподдельное волнение и искренность.
- Это действительно так? - обратился Коулмен к Баннистеру.
- Исследованиями руководит доктор Пирсон. - Старший лаборант всем своим видом показывал, что он считает этот разговор беспредметным.
- Может быть, доктор Пирсон не знает, как вы делаете пробу на сенсибилизацию?
- Пирсон прекрасно все знает. - Баннистер уже не сдерживался. К нему вновь вернулись его обычная грубость и раздражительность. Вот так всегда с этими новичками. Не успеют явиться, как жди от них неприятностей. Он искренне старался быть любезным с этим новым доктором, и вот что из этого вышло. Ну, ничего, Пирсон быстро поставит его на место.
Коулмен словно не замечал вызывающего тона старшего лаборанта. Нравится он ему или нет, но какое-то время придется с ним работать. А теперь необходимо выяснить все до конца.
- Боюсь, я не совсем вас понял, - обратился он к Александеру. - Безусловно, антитела в крови беременных женщин не всегда можно обнаружить с помощью только физиологического раствора и высокомолекулярного белка. Вот почему необходима проба на сыворотку Кумбса.
- Именно это я и твержу.
- Разумеется, если нужно, я могу поговорить с доктором Пирсоном, - продолжал Коулмен. - Но я уверен, что это простое недоразумение. В дальнейшем эту пробу и другие делайте только так - все три исследования. И обязательно третье - с сывороткой Кумбса.
- У нас в лаборатории нет сыворотки Кумбса, доктор! - Теперь Александер был рад, что решился еще раз сказать об этом. Новый доктор ему положительно нравился. Может быть, наконец удастся изменить что-то в лаборатории.
- Если нет сыворотки, выпишите ее для нужд лаборатории. Чего-чего, а сыворотки Кумбса у нас хватает. Дайте мне бланк заказа, - обернулся он к Баннистеру. - Думаю, я имею право подписать его. Собственно говоря, это входит в мои непосредственные обязанности - я буду отвечать за работу лаборатории.
Поколебавшись, старший лаборант нехотя открыл ящик стола и, достав нужный бланк, протянул его Коулмену.
- Вообще-то доктор Пирсон сам делает все заказы, - недовольно проворчал он.
- Думаю, что моя работа в отделении будет связана с несколько большей ответственностью, чем счет на пятнадцать долларов, - не без иронии заметил Коулмен, начинавший понимать обстановку.
Телефонный звонок выручил Баннистера.
- Меня вызывают в клиническое отделение, - ворчливо сказал он, кладя трубку.
- Я вас не задерживаю, - холодно ответил Коулмен. Все, что произошло, возмутило его гораздо больше, чем он мог предполагать. Неправильная методика исследования - вопрос настолько серьезный, что его нельзя недооценивать. Навести здесь порядок будет не так просто, если такие, как Баннистер, станут мешать этому. Должно быть, патологоанатомическое отделение находится в еще более запущенном состоянии, чем он думал.
Коулмен снова, теперь уже внимательно, осмотрел помещение лаборатории. Горы использованной лабораторной посуды, кипы ненужных, пожелтевших от времени бумаг, на столах и стенах - слой пыли, кое-где даже плесень. Коулмен медленно обошел лабораторию, заглядывая во все углы.
Александер с беспокойством наблюдал за ним.
- Неужели лаборатория всегда в таком состоянии? - наконец не выдержал Коулмен.
- Да, здесь грязно, - согласился Александер, испытывая жгучее чувство стыда от того, что Коулмен увидел, как неприглядна лаборатория. Однако он счел излишним оправдываться и рассказывать новому доктору о том, как все его попытки навести хотя бы минимальный порядок были решительно отвергнуты старшим лаборантом. Баннистер категорически запретил к чему-либо прикасаться.
- Грязно? Я бы выразился определенней. - Коулмен провел пальцем по полке - на пальце остался толстый слой пыли. "Все здесь необходимо срочно менять, - подумал он. - Или пока еще повременить?" Коулмен знал, как необходимы такт и осторожность в отношениях с новыми сослуживцами. Опыт и благоразумие подсказывали ему, что торопиться не следует. И тем не менее он понимал, как трудно ему будет сдерживать свой нетерпеливый характер, видя эту грязь и запустение.
Александер тем временем пристально разглядывал доктора Коулмена. Как только тот вошел в лабораторию, Джону показалось, что он где-то его уже видел.
- Извините, доктор Коулмен, - решился наконец Александер, - но мне кажется, мы с вами встречались.
- Возможно, - подчеркнуто безразлично ответил Коулмен. Он вовсе не хотел, чтобы его поддержка Апександера в споре с Баннистером стала поводом к фамильярности в их отношениях. Но тут же понял, что был не слишком вежлив. - Я стажировался в Белвью, затем работал в клинике Уолтера Рида и Главной больнице штата Массачусетс.
- Нет, не там. Видимо, я встречал вас раньше. Скажите, вы бывали в Нью-Ричмонде, штат Индиана?
- Да! - воскликнул Коулмен, не скрывая удивления. - Я родился там.
- О, теперь я вспомнил. Мне знакомо ваше имя… Доктор Байрон Коулмен - ваш отец?
- Вы его знаете? - Уже много лет никто не вспоминал имени его отца.
- Я сам из Нью-Ричмонда, и моя жена тоже.
- Вот как! Мы встречались с вами? - заинтересовался Коулмен.
- Не думаю. Хотя я помню, что видел вас несколько раз. - Джон Александер стоял в социальном отношении на несколько ступенек ниже доктора Коулмена. - Мой отец был фермером, мы жили за городом. Но вы, вероятно, знаете мою жену, Элизабет Джонсон. У ее отца был магазин скобяных товаров. Коулмен задумался, что-то припоминая.
- Не было ли это связано с каким-то несчастным случаем? - наконец спросил он.
- Совершенно верно, - подтвердил Александер. - Отец Элизабет погиб, когда поезд разбил его машину на железнодорожном переезде. Элизабет тоже была с ним.
- Да, теперь я вспоминаю, что слышал об этом. - Воспоминания перенесли Коулмена на много лет назад, в кабинет отца, доктора Байрона Коулмена. - Правда, меня тогда не было в Нью-Ричмонде, но мне рассказывал отец.
- Элизабет была при смерти, но ей вовремя сделали переливание крови. Вот тогда я впервые побывал в больнице. Я почти безвыходно жил там в течение недели. - Александер умолк, раздумывая, а затем, словно обрадовавшись пришедшей ему в голову мысли, посмотрел на Коулмена. - Если у вас выдастся свободный вечер, мы с женой будем рады видеть вас у себя, доктор Коулмен. - И Александер снова умолк, словно поняв, что, хотя они оба из Нью-Ричмонда, между ними по-прежнему водораздел - сын фермера и сын врача.
Коулмен тоже понимал это. Но в нем говорил не столько снобизм, сколько осторожность. Всякое сближение с подчиненными вредило служебной дисциплине. Вслух же он сказал:
- Боюсь, что в ближайшее время я буду очень занят. - Коулмен почувствовал, как фальшиво и неубедительно прозвучали его слова. "Да, друг мой, - сказал он себе, - ты мало в чем изменился".