- Больному вредно! - серьезно прибавила она и, приблизившись к Чайкину, необыкновенно ловко и умело приподняла сильными руками подушку и голову Чайкина и стала его поить молоком.
Чайкин с видимым удовольствием глотал молоко.
- А на ваше имя получено много писем и телеграмм, Чайк: верно, высказывают свое сочувствие и удивление к вашему подвигу. Как поправитесь, я принесу их вам!.. - проговорила сиделка, вполне уверенная, что сообщенное ею известие порадует и подбодрит больного.
ГЛАВА VI
1
В это самое утро начальник русской эскадры Тихого океана, контр-адмирал Бороздин, только что перечитал вчерашние вечерние и сегодняшние утренние газеты и грустно покачивал головой, сидя у письменного стола в своем большом и роскошном номере гостиницы, в то время как его флаг-офицер, молодой мичман, заваривал чай, привезенный с корвета адмиралом на берег вместе с самоваром.
- Читали газеты? - спросил адмирал мичмана.
- Нет еще, ваше превосходительство!
- Прочтите… Там описан подвиг нашего русского матроса Чайкина, - его здесь, конечно, в Чайка перекрестили, - бежавшего в прошлом году с "Проворного".
- Мне уж рассказывал очевидец… Удивительный подвиг, ваше превосходительство.
- Какой очевидец?
- Лейтенант Погожин. Он был с пожарной командой при тушении пожара и узнал в этом смельчаке, бросившемся спасать ребенка, Чайкина… Он рассказывал, какое изумление вызвал во всех этот маленький, тщедушный на вид матросик… Он и на "Проворном" был общий любимец, ваше превосходительство! Погожин говорил, что Чайкин был самый тихий, скромный и усердный матрос… Он только одного боялся…
- Чего?
- Линьков, ваше превосходительство… И когда его вместе со всеми фор-марсовыми за опоздание на три секунды перемены марселя старший офицер приказал наказать линьками, то он пришел в ужас… Погожин видел и слышал, как он шептал молитву… И он, Погожин, просил за него старшего офицера…
- И тот, конечно, отказал в ходатайстве; если всех, так всех!
- Точно так, ваше превосходительство!.. Чай готов…
Адмирал пересел на диван и, отхлебнув несколько глотков чая, проговорил серьезным тоном:
- Счастие ваше, Аркашин, что вы служите в такие времена, когда линьки уничтожены. - И, помолчав, прибавил: - Как напьетесь чаю, немедленно съездите в госпиталь и узнайте, в каком положении Чайкин… И если что нужно ему… вот передайте деньги… сто долларов… старшему врачу или кому там… И если вас допустят к нему, скажите, что русский адмирал гордится подвигом русского матроса… И я сам его навещу, когда ему будет получше… Скажите ему, Аркашин…
- Слушаю, ваше превосходительство! Я сию минуту поеду!
- Выпейте хоть стакан чаю! - проговорил адмирал, одобрительно улыбаясь этой поспешности.
Молодой мичман торопливо выпил стакан чаю и вышел.
Через несколько минут постучали в двери.
- Войдите! - крикнул по-русски адмирал.
В комнату вошел капитан-лейтенант Изгоев, которого адмирал назначил командующим клипером "Проворный" и который был до того старшим офицером на "Илье Муромце", - довольно симпатичный на вид молодой еще человек, лет за тридцать, в черном элегантном сюртуке.
- Что скажете, Николай Николаевич? - ласково встретил его адмирал, протягивая руку и прося садиться.
- Приехал ходатайствовать у вашего превосходительства разрешить просьбу моего матроса. Сам я не решаюсь.
- В чем дело?
- Матрос Кирюшкин, по словам офицеров, отличный марсовой и отчаянный пьяница…
- Знаю о нем, - перебил адмирал, - бывший старший офицер лично передавал мне о том, как он хотел его исправить. Так о чем просит Кирюшкин?
- Разрешения навестить беглого матроса Чайкина, который лежит в госпитале. Изволили слышать об его подвиге на вчерашнем пожаре?
- Как же. И только что послал Аркашина справиться об его положении… Разумеется, разрешите…
- Этот Кирюшкин очень привязан к Чайкину…
- И об этом слышал… Разрешите… И пусть Кирюшкин ежедневно навещает товарища… Ему тяжело болеть на чужбине… Кругом все чужие… И если еще кто с "Проворного" захочет навестить товарища - разрешите… Бедному Чайкину, вероятно, это будет очень приятно…
- Очень, ваше превосходительство.
- Очень запугана команда "Проворного"?
- Очень, ваше превосходительство.
- Надеюсь, Николай Николаевич, что при вас и при новом старшем офицере они вздохнут и вы сделаете все возможное, чтобы они забыли о прошлом.
- Постараюсь, ваше превосходительство.
- Завтра я буду у вас… Сделаю смотр… Знаю, что найду все в образцовом виде: бывший старший офицер недаром же мучил людей, полагая, что без жестокости нельзя держать судно в должном порядке. А между тем на "Муромце" и без линьков люди работают прекрасно… Не так ли?
- Точно так, ваше превосходительство!
- Так разрешите Кирюшкину и другим… И это делает честь Кирюшкину, что он не забыл товарища в беде…
В эту минуту вошел флаг-офицер.
- Ну что? - нетерпеливо спросил адмирал.
Флаг-офицер доложил, что его не допустили к Чайкину, чтобы не утомлять и не волновать больного разговорами.
- А есть ли надежда? Говорили вы с доктором?
- Говорил, ваше превосходительство, и сиделку о Чайкине спрашивал. Доктор сказал, что еще надежда не потеряна, а сиделка просто в изумлении от мужества и терпения, с какими Чайкин переносит страдания… Денег, однако, не приняли, ваше превосходительство! - прибавил флаг-офицер и положил деньги на стол.
- Почему?
- Доктор заявил, что больной ни в чем не нуждается в госпитале. Когда он несколько поправится, тогда будет можно лично передать ему деньги… А как интересуются Чайкиным американцы, ваше превосходительство! Перед госпиталем толпа, чтоб узнать об его положении. Губернатор и многие власти заезжали, чтоб оставить Чайкину карточки… Дамы привозят цветы…
- Но все-таки бедняга один… Никого при нем нет близких…
- Он не один. К нему, по словам сиделки, допустили его друзей: одного русского и двух американцев. Они дежурят при нем.
- Сегодня вечером опять поезжайте узнать о Чайкине! - сказал адмирал.
- Слушаю, ваше превосходительство! Если прикажете, я каждый день утром и вечером буду ездить в госпиталь.
- Отлично сделаете, Аркашин. - И, помолчав, адмирал прибавил, обращаясь к новому командиру "Проворного": - Я буду ходатайствовать о полном прощении Чайкина, если он вернется на клипер. Только я сомневаюсь, захочет ли он вернуться…
- Бывший старший офицер "Проворного" ему предлагал…
И командир рассказал, со слов лейтенанта Погожина, о встрече офицеров с Чайкиным в саду.
2
Прошло три недели.
Чайкин, благополучно выдержавший операцию, поправлялся. Доктора говорили, что через месяц он может выписаться из госпиталя.
В последние дни у Чайкина перебывало множество лиц. Первыми гостями были репортеры и рисовальщики, и на другой день после их визита в газетах и иллюстрациях были помещены портреты Чайка. Множество писем и карточек с выражением радости по случаю его выздоровления лежало у него на столе у кровати вместе с букетами цветов.
И Чайкин, смущенный, пожимал руки посетителям и, казалось, не понимал, за что его так чествуют, и утомлялся этими визитами, но не отказывал, боясь обидеть людей, желавших выразить ему сочувствие.
В госпитале все относились к нему необыкновенно предупредительно, и две сиделки, по очереди дежурившие в его отдельной комнате, наперерыв старались угодить ему. Его кормили отлично и даже роскошно. Неизвестные лица посылали ему фрукты, вино, конфеты.
Одною из первых навестила Чайкина, когда ему разрешили принимать посетителей, мать спасенной им девочки вместе с этой девочкой и мужем.
Эта молодая женщина в трогательных выражениях благодарила Чайкина и, пожимая ему руку, говорила, что она его вечная и неоплатная должница.
А маленькая черноглазая девочка поцеловала Чайкина и сказала:
- Ведь вы придете к нам, когда поправитесь?
- Мистер Чайк должен знать, что он всегда желанный гость у нас в доме! - заметил молодой янки. - И мы были бы счастливы, если бы он пожил у нас…
И со свойственною американцам деловитостью прибавил:
- И так как мистер Чайк только что начинает свою карьеру в нашей стране, то, конечно, он не откажется принять от нас дружеский подарок на память о том, что он нам возвратил дочь.
С этими словами янки положил на стол чек в двадцать пять тысяч долларов.
Чайкин вспыхнул до корней волос.
- Что вы?.. Что вы? Разве это можно? - проговорил Чайкин.
- Отчего же нельзя? Вы сделали для меня, подвергая свою жизнь опасности, великое благодеяние. Неужели вы не позволите хоть чем-нибудь отплатить вам?
- Нет… прошу вас… возьмите назад… Я делал это не для вас… Возьмите эти деньги… Я спасал девочку не за деньги… Не обижайте меня.
Янки положил чек в бумажник и пожал плечами.
- Верьте, мистер Чайк, я не думал обидеть вас. Во всяком случае, я считаю себя вашим должником и буду счастлив, если вы примете мою дружбу! - проговорил взволнованно янки и потряс Чайкину руку.
- Но от этой памяти вы, надеюсь, не откажетесь? - воскликнула молодая нарядная барыня.
И, снявши с своего пальца кольцо с изумрудом, пробовала надеть его на мизинец Чайкина.
Кольцо было мало, и молодая женщина проговорила:
- Завтра я привезу его… И Нелли сама его наденет…
Чайкин сконфуженно согласился, и семья ушла, взявши слово с Чайкина, что он навестит их, когда поправится.
Но более всех посещений доставляли Чайкину удовольствие посещения Кирюшкина с "Проворного".