Госпожа де Флервиль остановилась, посмотрела на не поднимавшуюся с колен Соню, наконец наклонилась к ней, подняла и ласково сказала:
– Милая моя, раскаяние искупает проступки. Ты виновата, во-первых, перед Богом, а потом и передо мной. Искренность твоего раскаяния заставляет простить тебя, но не избавляет от наказания. Ты до завтрашнего вечера не увидишься с подругами и сделаешь все, что я тебе приказала.
– Нет-нет, накажите меня! – с жаром попросила Соня. – Мне будет легче! Я так тронута вашей добротой, что прошу только простить меня. Ах, какая я была злая, отвратительная! Простите ли вы меня?
– От всего сердца, дорогая. Будь уверена, что я против тебя ничего не имею. Теперь помолись Богу и попроси у него прощения. Я пришлю тебе обед, потом ты перепишешь, что я тебе велела, а вечером почитаешь, я принесу тебе книгу.
Госпожа де Флервиль поцеловала девочку и вышла, но на этот раз не заперла дверь на ключ. Это доказательство доверия тронуло Соню, и она еще больше стала сожалеть, что наделала столько глупостей.
"Как, – говорила она сама с собой, – как я могла до такой степени рассердиться? Как я могла быть такой злой с такими добрыми подругами? И не слушаться такую милую, такую любящую женщину, как госпожа де Флервиль? Как она была добра ко мне! Как только я раскаялась, она стала говорить со мной так ласково, так нежно смотрела на меня! Вся ее строгость вмиг исчезла! А простит ли меня Бог? О, Господь есть сама любовь, он увидит мои покаянные слезы и простит меня!"
И девочка стала на колени, истово прося Бога, чтобы он простил ее и дал силы исправиться. Едва успела она кончить молитву, как вошла Лиза и принесла тарелку супу, большой кусок хлеба и графин воды.
– Вот вам, барышня, арестантский обед. Но, если вы проголодались, он вам покажется вкусным.
– Ах, Лиза, мне и этого не стоило бы давать! И этого много такой дрянной девочке, как я!
– A-а! Вы иначе теперь заговорили? Я очень рада, барышня. Если бы вы видели, какое у вас было лицо… Ну, просто можно было вас назвать дьяволенком!
– Да, я была такая злая… Как мне грустно это! Но я постараюсь вперед ничего подобного не делать, ничего, никогда!
Соня села за стол и съела суп, потом доела кусок хлеба и выпила стакан воды. Лиза с сожалением смотрела на нее.
– Видите, барышня, – сказала она, – как нехорошо быть злой. Мои барышни добрые, и их никогда так не наказывают. Они никогда не доводят себя до этого, оттого они всегда веселы и добры.
– Да, Лиза, – кивнула Соня. – Но вот что странно: когда я была злой и мачеха наказывала меня, я после этого еще злее становилась. А госпожу де Флервиль я, напротив, теперь, после наказания, еще больше люблю, и мне хочется исправиться.
– Ваша мачеха со злости или по капризу наказывала вас, а госпожа де Флервиль вам хочет добра. Вы это и чувствуете, – пояснила няня.
– Именно так, Лиза, вы сказали правду!
Когда Соня закончила обед, Лиза унесла прибор, и девочка принялась за работу. Она писала долго, потому что ей хотелось написать как можно лучше, и, окончив письмо, стала читать.
Начинало темнеть, Соня положила книгу, и у нее было довольно времени подумать о том, как скучно сидеть в карцере. Долго сидела она, наконец явилась Лиза и позвала ее спать. Маргарита уже крепко спала. Соня потихоньку подошла к ней и поцеловала, как бы прося прощения за давешнее, потом помолилась, легла и скоро уснула.
Глава XVII
На завтра
Следующий день прошел довольно печально. Маргарите было стыдно, что она вчера рассердилась и тем подвела Соню под наказание, Камиле и Мадлен было скучно потому, что скучала Маргарита и что Сони не было.
Соня весь день просидела в карцере, никто не приходил к ней, кроме Лизы, которая принесла ей чай.
– Как там девочки, Лиза? – спросила Соня.
– Здоровы, только не веселы, – ответила няня.
– Говорили они обо мне? Называли меня злой? Разлюбили меня? – волновалась девочка.
– Говорили ли о вас! Да они только и повторяют: "Бедная Соня! Как она несчастлива! Бедная Соня! Как ей скучно! Как долог покажется ей день!"
– Какие они добрые! А Маргарита не сердится на меня?
– Сердится? Как же! Она в отчаянии, что рассердилась. Говорит, это ее вина, что вы вспылили, что это ее следовало бы наказать, а не вас, и что как только вас выпустят отсюда, она попросит у вас прощения.
– Бедная Маргариточка! Я сама во всем виновата. Но знают ли они, как я сердилась здесь в карцере, как я разорвала книгу и бумагу и не хотела слушаться госпожу Флервиль?
– Да, знают. Я им рассказала, но они знают и то, как вы раскаялись и как вы хотите загладить свою вину. Девочки вас любят по-прежнему.
Соня поблагодарила няню и принялась заниматься.
Госпожа де Флервиль задала ей уроки, объяснила их, принесла также книги для чтения, вышивание, и, видя, что она ведет себя умно, послушно и старается загладить прошлое, сказала, что вечером, перед сном, она может прийти в гостиную, проститься с подругами и помолиться вместе с ними.
Соня обещала вести себя хорошо и благодарила за доброту. Госпожа де Флервиль еще раз поцеловала девочку и сказала, что перед прогулкой придет спросить ее уроки и задать новые после обеда.
Соня примерно занималась, и время пролетело незаметно. Она удивилась, когда Лиза принесла ей второй завтрак.
– Уже? Разве пора завтракать?
– Да. Разве вам не хочется есть?
– Хочется, только я не думала, что уже столько времени. Что вы мне принесли на завтрак?
– Свежее яичко, хлеб с маслом, котлетку, кусок курочки, картофель под белым соусом. Но пирожного нет, госпожа де Флервиль сказала, что арестантам пирожных не полагается и что вы умница, а потому не удивитесь этому.
Соня покраснела от удовольствия, услышав эту похвалу.
– Спасибо, милая Лиза, – сказала она, – и поблагодари госпожу де Флервиль, что так хорошо обо мне думает. Она так добра, что все возле нее становятся добрыми. Я надеюсь, что скоро стану такой же доброй, как мои подруги.
Лиза была тронута такой скромностью, она поцеловала Соню и сказала ей:
– Будьте покойны, барышня, вы уже становитесь доброй. Погодите, приедет ваша мачеха и не узнает вас совсем.
Соня испугалась этого предполагаемого возвращения мачехи, она старалась не думать о нем. Когда девочка позавтракала, Лиза, убирая тарелки, сказала, что она сейчас вернется:
– Мы погуляем с вами, барышня, с часик. Потом вы еще позанимаетесь, а после обеда опять пойдем гулять.
Соня провела день не очень скучно. Камила, Мадлен и Маргарита каждый раз дожидались выхода Лизы из карцера, чтобы расспросить ее, что делает и что говорит Соня.
– Что, она грустит? – беспокоилась Камила.
– Очень ей скучно? – вторила ей Мадлен.
– Она сердится на меня? – спрашивала Маргарита.
Лиза ответила им, что Соня с такой кротостью, так безропотно переносит заключение, что нет никаких сомнений: выйдя из карцера, она исправится навсегда и никогда больше не доведет себя до наказания.
Вечером госпожа де Флервиль пришла за Соней. Камила, Мадлен и Маргарита с нетерпением ожидали ее в гостиной.
– Вот вам и Соня, дети. Только не такая, какой была третьего дня, а добрая, тихая, умная Соня. Мы прежде сожалели о ней, теперь станем ее крепко любить – она стоит того.
Соня бросилась обнимать и целовать подруг, плакала от радости. Она и Маргарита просили друг у друга прощения. Когда пришло время молиться, госпожа де Флервиль к обычным молитвам прибавила благодарственную молитву об исправлении кающихся.
Усердно помолившись, дети нежно поцеловались и пошли спать.
Глава XVIII
Коноплянка
Через месяц Камила и Мадлен сидели в саду на скамейке. Они плели корзинки из тростника, который Соня и Маргарита нарвали в канаве.
– Мадлен, Мадлен! – подбегая, закричала Соня. – Я принесла тебе хорошенького птенчика, я тебе дарю его.
– Что за птичка? – спросила Камила, отложив тростник, и бросилась навстречу Соне.
– Коноплянка. Маргарита увидела ее, а я поймала. Посмотри, какая она миленькая!
– Прехорошенькая, бедняжка! – воскликнула Камила. – Она, должно быть, боится. А маменька ее? Она, наверное, в отчаянии.
– Ничуть не бывало. Она сама выбросила его из гнезда, – начала рассказывать Маргарита. – Я слышу, что-то зашумело в кустах. А это бедная пичужка отбивается от своей мамаши, а та хочет выкинуть ее из гнезда. Матка ударила ее клювом, и бедняжка упала наземь без памяти. Я не смела до нее дотронуться, а Соня подняла и сказала, что она будет твоей, Мадлен.
– Спасибо, Соня! – Мадлен была очень тронута таким подарком. – Отнесем ее домой и дадим ей покушать. Камила, погляди, какая миленькая птичка! Какое хорошенькое красненькое брюшко.
– Прехорошенькая, посадим ее в корзинку, пока нет клетки.
Девочки побежали в комнаты показать коноплянку и попросить корзинку. На помощь им пришла няня:
– Вот вам корзинка, дети.
– Надо ей сделать постельку, – предложила Маргарита.
– Не нужно, – возразила Лиза. – Надо положить мох, а сверху шерстку, и выйдет претепленькое гнездышко.
– Пусть Мадлен кладет птенчика спать с собой, ему еще теплее будет, – не унималась Маргарита.
– Что ты! – испугалась Мадлен. – Я же могу раздавить его во сне! Нет-нет, лучше сделать, как говорит Лиза. Ты увидишь, как хорошо получится.
– Ах, Мадлен, позволь мне самой все устроить, – проговорила Соня. – Я умею делать птичьи гнезда. Пальмира, бывало, принесет птичку и сделает ей гнездышко.