Возвратившись в свое поместье, он тотчас велел двор свой устлать соломою, воображая, что сим средством отвратит неприятный для него барабанный бой, производимый каждый вечер ротным барабанщиком, бывшим у него на постое.
161
Крестьянину, приехавшему в Вену, показывали разные примечательные здания, и между прочими замок князя М. После сего крестьянин по надобности часто хаживал мимо этого роскошного жилища и всегда видел у ворот швейцара в богатой ливрее, обшитой золотом. Однажды, возвратившись домой, сказал он своему приятелю: "Верно у его сиятельства мало дела, потому что он почти целый день стоит у ворот".
162
Управитель мызы позвал к себе крестьянина, на которого жаловались, что он в пьянстве всегда заводил ссоры с другими крестьянами, и представлял ему порок во всем гнусном виде; но пьяница утверждал, что на него ложно доносят.
"Сколько ты чарок выпиваешь ежедневно", – спросил управитель?
Пьяница. Это зависит от жажды, от погоды, от хорошего или худого вина, от денег и других обстоятельств: чарки две, три, четыре.
Управитель. Не может быть, чтоб ты пил так мало, ибо по пятнам на кафтане видно, что ты горький пьяница.
Пьяница. Извините, господин управитель, пятна происходят не от питья.
Управитель. А от чего же?
Пьяница. От проливания.
163
Когда Гаррик представлял роль Короля Лира в трагедии Шекспировой, то публика всегда в первых четырех действиях громогласно его вызывала, а в сцене, где он рыдает над телом Корделии, все зрители обливались слезами.
Однажды, при представлении сей трагедии, к удивлению публики, игра Гаррика показалась ей в сей сцене совершенно необыкновенною. Взор его не изъявлял печали, и приметно было в нем усилие, чтобы удержаться от смеха. То же самое заметили и у прочих актеров. Прекрасная Корделия, глава коей покоилась на бархатной подушке, желая узнать, что было причиною остановки в ходе пьесы, открыла глаза, и вдруг вскочив с места, побежала за кулисы; все актеры с громким смехом последовали за нею и сцена опустела.
Публика не могла понять столь странной развязки трагедии; но вдруг громкий хохот некоторых из зрителей обнаружил причину смеха актеров:
Толстый лондонский откупщик занял в партере переднее место против самой сцены, собака его, большой английский дог, вошла с ним в театр, и по обыкновению своему, поместилась у ног господина своего: спустя некоторое время она приподнялась на задние лапы, и, опершись передними на перила оркестра, спокойно смотрела па игру актеров.
Откупщик, от тесноты места и тучного телосложения своего, чрезвычайно вспотел, и, желая вытереть пот со лба и затылка, снял с головы огромный парик свой и надел оный на голову собаки. Гаррик и другие актеры, увидев собаку в огромном парике, при всем усилии своем, не могли удержаться от смеха.
164
Профессор философии читал лекцию. Дойдя до психологии, он начал так: "Один человек вздумал, что к нему в голову влетел воробей…. Изрядно! воробей! вот и влетел воробей – он думал. А ведь воробей-то к нему не влетел? изрядно! не влетел! А отчего же он думал, что влетел воробей? вот для этого и психологию выдумали: она объясняет, отчего он думал, что влетел воробей. Изрядно! Итак начнем" (это не выдумка).
165
Смельчак поссорился с другим также весьма смелым человеком! Слово за слово – предложена дуэль, и два соперника с секундантами выехали за город. Было положено драться на саблях, после нескольких ударов, один соперник бросился бежать. Другой разгорячился, кинулся догонять его, крича: "Стой, стой! дай зарубить!"
Убежавший видит калитку в чей-то сад, бросается туда и спешит оную отворить. Догонявший, боясь, чтобы соперник не убежал, бросает в него саблю и спокойно возвращается к секундантам.
На другой день, наших рыцарей помирили. "Какая неосторожность!" – говорили секунданты догонявшего, – "ты бросил саблю; ну если бы он оборотился, и напал на тебя; чем бы ты защитился?"
"Да неужели вы думаете, что он тогда догнал бы меня?" – сказал добродушно смельчак.
166
Говорили о литературе. "Княжнин весьма много заимствовал у Мольера, переводил сценами, и молчал об этом", – сказал один из собеседников.
Вмешался в речь другой. "Господа!" – сказал он, – "вы судите не узнав хорошенько дела, и не патриотически. Почем вы знаете, что Мольер не заимствовался у Княжнина?"
167
"Лечение гомеопатическое основывается на том", – говорил один врач литератору, – "что лекарством производят сильнешую болезнь, и клин клином выколачивают".
"Теперь понимаю отчего наш К. пьет ослиное молоко; он лечится гомеопатическим образом", – сказал литератор.
168
Р. был полицмейстером в одном городе. Вот несколько анекдотов, об нем рассказываемых.
Идя по театральному коридору, когда спектакль уже кончился, и зрители разъезжались, Р. видит, что какой-то молодой человек толкнул даму и сказал ей что-то.
Р. подходит к нему и говорит: "Милостивый государь, толкать дам неучтиво!"
"Это жена моя!", – отвечает толкнувший.
"Все равно неучтиво!" – сказал Р.
* * *
Умер губернатор. Когда процессия погребальная шла по городу, Р. ехал впереди верхом. Он обращается к народу, по обе стороны улицы стоявшему. "Господа! тише, прошу вас, тише! А если будете производить беспорядки, то вперед вам такой церемонии не покажут".
* * *
При разъезде из театра подавали кареты. Жандармы громко кричали имя того, чья карета подъехала. Вдруг Р. замечает, что возгласы жандармов прервались. "Что это такое?" – восклицает он, – "я слышу молчание".
169
Профессор физики, будучи плохим знатоком своего дела, неудачно делал физические опыты на лекциях. Он обжигался, обваривался, сердился. Наперед все знали, что опыт будет неудачен, и начинали смеяться.
"Теперь, господа, мы увидим вот-то", – говорил профессор, и ничего не выходило. Профессор ходил на лекцию мрачный и печальный, а с лекции возвращался веселый, зная, что его мучения кончились.
Однажды он делал известный опыт с двумя полушарами, из которых вытянут воздух. "Вот, господа", – сказал он, – "мы увидим удивительную вещь: сии два полушара не разорвут и двадцать лошадей, попробуйте". Подходит студент, разрывает, и спокойно кладет полушары на стол.
"Ну, ведь я не говорил о людях", – сказал профессор, – "это дело другое".
170
Некоторый ученый русский всему давал свои особенные названия, так что не знавший его языка ничего не понимал в его разговорах. Портреты называл он стеннообразиями; шалуна – охреяном; ленивца – вихорником, и проч.
Однажды приходит он к директору училища, иностранцу, худо знавшему русский язык, но старавшемуся научиться оному, и который по сей причине, говорил всегда по-русски. Ученому надобно было объяснить, что между воспитанниками произошел небольшой беспорядок. Надобно знать, что директор был охотник до антиков, древних рукописей, старых книг, и проч. Вот их разговор:
Ученый. Милостивый государь, штуки новые (штуки значили у него шалости)
Директор (думая, что он говорит о редкостях). Штуки? А давайте, давайте.
Ученый. Да, оно не то, чтобы новые, а уже заплесневели (значит: не один раз деланные).
Директор. О! Так это славно, давайте!
Ученый. Да, оно не то, чтобы, а музыканты (значит: виноватые)…
Директор. Музыканты? Продают?
Ученый. Да, оно не то, чтобы, а то есть дубиканты (значит: взрослые ученики).
Директор. Ду-би-канты! (берет лексикон и ищет в нем) – дуб, дубовый, ду, ду…ю. (Рассердившись) Такого и слова нет. Подите, сударь, подите, не умеете говорить.
Ученый поклонился, пошел, и дорогою говорил: "Экой немец! Ведь по-русски говоришь, а он не понимает!"
171
Директор театра, в Д. обанкротился. Он напечатал в газетах объявление о продаже принадлежностей к оному, следующим образом:
Продаются: большой дворец с великолепным садом; несколько крепостей, самых неприступных; леса, рощи, луга, и множество загородных домов с прелестными видами; с принадлежащими к ним мебелью и разными вещами.
Море, состоящее из больших волн, из коих одна немного повреждена.
Полторы дюжины облаков, освещенных молниею и украшенных фолбалою.
Радуга, немного полинялая.
Прекрасный снег в клочках, из Голландской бумаги.
Два других снега несколько темнее, из простой бумаги.
Три бутылки с молниями.
Заходящее солнце, несколько измятое.
Новая луна, немного обветшалая.
Совершенно новые развалины древнего замка.
Полный наряд для приведения, то есть: окровавленная рубашка, изрубленная фуфайка, и епанча, пронзенная в трех местах ударами кинжала.
Ящик, в коем находится черный парик, сожженная пробка и все принадлежности: для составления физиономии убийцы.
Страусовые перья, которые были носимы только царем Эдипом и графом, Ессекским.
Усы и борода Али-Паши Янинского.
Почти новые ботфорты со шпорами Карла XII.
Две дерновые скамьи из елового дерева.
Большая родословная Дона Рануда де Калибрадоса, в коей фигуры написаны золотом.
Большой медведь, к которому недавно приделаны новые задние лапы.
Костер, зажженный со всех сторон, который, хотя и был в употреблении около 10 лет, но все еще в совершенной целости.
Готовый обед, состоящий из картонного пирога, таковой же курицы, воскового десерта, и нескольких бутылок из дубового дерева.
Сверх сего различные вещи, как-то: мечи, алебарды, пастушьи посохи, турецкие чалмы, шапки с рогами, колодец, колыбель, виселица, трон Юпитера и проч.
172