- По-моему, - заметил Марк, - ничего нет приятнее, как провести вечер в хорошей компании. Среди друзей. На душе так весело становится. Даже чувствуешь себя лучше. И как-никак - разнообразие.
- Мне сегодня надо быть дома к девяти. - Бэрт с достоинством выпрямилась и оправила платье: знай, мол, наших. - Да и не могу я идти невесть куда. А сегодня тем более.
- Ну хорошо, - поспешно согласился Пол. - Отложим это на другой раз. Тогда мы будем лучше знакомы.
Она посмотрела на одного, потом на другого, осмысливая слова Пола.
- Да, скажу я вам, оба вы - джентльмены что надо. Есть ведь грубияны, которые сразу начинают лезть, без всяких околичностей. - Она снова посмотрела на Пола, на этот раз не без интереса. - А вы раньше никогда со мной не встречались?
- Нет, - сказал Пол. - К сожалению, нет.
- Это удовольствие у него еще впереди, - любезно улыбнулся Марк.
Держась все время настороже, Пол умело вел разговор: он играл на тщеславии Бэрт, терпеливо выслушивал ее разглагольствования, ахал по поводу того, что она является "домоправительницей" в большой резиденции на холме Бримлок. После нескольких порций джина она стала держаться менее настороженно, зато еще более жеманно, а потом вдруг принялась жалеть себя, и ее стеклянные глаза наполнились слезами.
- Так приятно встретить двух настоящих джентльменов. Не то, что некоторые - могла бы их назвать, да не стану. Я ведь тоже настоящая леди, хоть, наверно, и не должна бы это говорить. Воспитывали меня, понимаете ли, в большой строгости - я ведь училась у монашек во французском монастыре. И до чего же хорошо там было - тишина, покой, а уж какие душеньки эти монашки и до чего же они обожали меня! Как только не называли - и Луизанька, и Луизочка. Можете не сомневаться - только так, особенно мать-настоятельница. Ей все было мало: она и завтрак мне в постель подавала, мои сорочки ручными кружевами обшила. А все, конечно, потому, что сама-то я наполовину француженка, да и потом они ведь знали, кем я была бы, если б не отняли мои права, а может, и догадывались, какая тяжкая предстоит мне жизнь. - Она умолкла и пристально поглядела на своих собеседников влажными от слез глазами. - Удивляетесь? А?
Пол сокрушенно покачал головой, а сам в это время подумал: "Великий Боже, ну и лгунья!"
- Если б вы только знали! - Бэрт вцепилась Полу в плечо. - Чего я только не натерпелась! Отец мой служил в армии, не в Армии Спасения, а в настоящей - он был полковник. И бил мою мать, скотина, смертным боем, бил особенно по субботам, когда приходил домой нализавшись. Я хотела удрать из дому. Всю жизнь мечтала о сцене: чтоб люди смотрели на меня и восхищались. Ах, если б подвернулся случай!..
- А вам он так и не подвернулся? - сочувственно спросил Марк.
Она покачала головой, но глаза ее под припухшими веками неожиданно блеснули.
- Было одно дело. И я поступила по справедливости, заметьте. Я сказала только правду, чистую правду и ничего, кроме правды, да поможет мне Бог. А что я за это получила? Какие-то жалкие гроши, которые разошлись у меня за полгода.
- Так оно всегда бывает, - с наигранной горечью согласился Пол. - Делаешь человеку добро, а благодарности - никакой.
- Да не нужна мне ничья благодарность! - вспылила она. - Я хотела только, чтоб меня за человека признали… чтоб у меня было свое место в жизни. Я ведь не собиралась до конца своих дней быть в при… то есть я хочу сказать: в домоправительницах.
У Пола хватило ума молча выслушать это, но Марк, не выдержав, пригнулся к Бэрт.
- Почему вы не расскажете нам, что с вами случилось? - в упор спросил он. - А вдруг мы могли бы вам помочь.
Неожиданно воцарилось молчание. Пол закусил губу и опустил глаза. Бэрт посмотрела на Булия и словно бы сразу протрезвела. Румянец досады, проступивший на ее пухлых щеках, исчез. Она взглянула на стенные часы, допила свой джин и встала.
- Видите, сколько времени? Мне пора.
Скрывая огорчение, Пол подал Бэрт сумочку и перчатки, расплатился и вышел вслед за ней из кабачка.
- Какой чудесный вечер! - Он посмотрел на звезды. - Можно вас проводить?
Она поколебалась, затем нехотя дала согласие:
- Ну что ж… Но только до калитки - не дальше.
Они свернули с мощеной улицы и пошли по пустынной пригородной дороге. Луиза осторожно вышагивала на высоких каблуках между Полом и Марком. Пол из кожи лез вон, стараясь ей понравиться. Но вот они добрались до широкой аллеи, обсаженной двойным рядом высоких лип, за которыми среди садов стояли виллы с красными черепичными крышами. У последнего дома Бэрт остановилась.
- Ну, - сказала она, - вот мы и пришли.
- Какой красивый особняк, - заметил Пол.
- Да, - согласилась польщенная Бэрт. - Я живу у Освальдов… Очень благородные люди.
- Ну, естественно. - И Пол тут же вкрадчиво спросил: - Мы могли бы встретиться в следующую среду?
Бэрт помедлила, но лишь какой-то миг.
- Ладно, - согласилась она. - В это же время, в "Королевском дубе".
- Прекрасно.
Пол снял шляпу и с преувеличенной любезностью пожал своей даме руку. В эту минуту дверь виллы отворилась, из дома вышел пожилой джентльмен, без шляпы, с сигарой во рту. В руке он нес несколько писем. Он неторопливо подошел к калитке и открыл ее, видимо, направляясь к почтовому ящику, висевшему в конце дороги. В темноте трудно было разглядеть его, но Пол все же заметил, что у него совсем седые волосы и задумчивое, доброе лицо. Проходя мимо маленькой группы, он увидел Бэрт и мягко промолвил:
- Добрый вечер, Луиза.
- Добрый вечер, сэр, - с угодливой почтительностью отозвалась та: очень смешно было слышать, как она сразу переменила тон.
Лишь только седой джентльмен исчез в темноте, оставив позади себя приятный аромат сигарного дыма, Бэрт, явно растерявшаяся, поспешила распрощаться со своими провожатыми. Войдя в сад, она свернула влево - на дорожку для прислуги - и скрылась за лавровыми кустами. Пол и Булия повернулись и пошли обратно. Издали до них долетел звук захлопнувшейся двери.
Добрых пять минут они молча шли по аллее, затем Булия покаянным тоном сказал:
- Простите меня, Мэфри. Она только было разговорилась… а я снова заставил ее спрятаться в свою скорлупу.
Пол крепко стиснул губы, чтобы не сказать резкости.
Глава XIII
Было уже около одиннадцати, когда Пол поднялся к себе в мансарду. Спать он не мог. Шагая по крошечному пространству между шатким умывальником и низенькой раскладной кроватью, Пол почти не слышал звуков, неизменно долетавших к нему по вечерам сквозь тонкие стенки: радио, игравшее внизу у индийского студента-медика; унылое посвистывание Джеймса Крокета, бухгалтерского клерка, жившего рядом и под эту мелодию обычно чистившего ботинки; скрип ступенек под ногами старого мистера Гарвина, бывшего аукционщика, спускавшегося вниз, чтобы наполнить кувшин водой. Сейчас Пол снова переживал волнующие события минувшего вечера.
Наконец он разделся и лег в постель. Но спал плохо, так как мозг его по-прежнему лихорадочно работал, а нервы были напряжены. Он обрадовался, когда небо засерело над трубами и первые проблески дневного света проникли в комнату сквозь грязное окно.
Весь этот день, работая в магазине, Пол был взвинчен и озабочен. Когда Лена Андерсен принесла ему из кафетерия завтрак, он съел сандвичи без обычного аппетита. По-видимому, она это заметила.
- Вы не любите ветчину? - серьезно и тихо спросила она.
Оторвавшись от своих мыслей, Пол поднял на нее глаза и заставил себя улыбнуться.
- Нет, люблю. Просто мне сегодня не хочется есть. - И добавил: - Вы чрезвычайно добры ко мне. Я помню, Херрис говорил, что мне будут давать здесь перекусить. Но вы приносите мне целый завтрак.
- Какой же это завтрак! Сандвичи - это не еда. Но, я надеюсь, вы обедаете вечером?
Он утвердительно кивнул. Несмотря на мрачное настроение, в каком пребывал Пол, ему приятно было то, что она стоит и разговаривает с ним. Не просто болтает, а словно бы с трудом, против воли, выдавливает из себя слова. Быть может, его молчаливые взгляды - а он так часто глядел на нее, что между ними уже как бы протянулась ниточка интимности, - побудили ее нарушить молчание. Казалось, каждый чувствовал, как одинок другой, и, очевидно, потому она и заговорила об этом.
- Вы, видно, живете один?
- Да, - признался он. - А вы?
- О нет. Я в этом отношении очень счастливая. - Тень гордости промелькнула по ее лицу. - У меня премилая квартирка - две комнаты в доме одних знакомых на Уэйр-террейс.
- Ну, это уже не квартирка, а целый дворец.
Лена кивнула, глядя куда-то в сторону. Жажда жизни и легкая грусть оттого, что жизнь не задалась, отразились в ее темно-карих глазах.
- Ничего, с расходами я справляюсь. Много работаю. Вечерами часто прислуживаю на банкетах. За это хорошо платят.
- А вы когда-нибудь ходите на танцы или в кино, как другие? - не без любопытства спросил он.
- Нет. - Лена передернула плечами. - Меня это не интересует.
Она постояла еще немного, рассеянно устремив взгляд куда-то вдаль, затем взяла пустую чашку Пола и с легкой улыбкой пошла назад в кафетерий.
Этот разговор не прошел незамеченным для некоторых востроглазых продавщиц, поскольку работы сейчас было не так уж много, и, когда Лена вернулась к своей стойке, одна из девушек, по имени Нэнси Уилсон, подтолкнула локтем соседку. Это была бойкая, обожавшая наряды девчонка, из тех, что околачиваются на Уэйр-стрит. На ней и сейчас был красный лакированный пояс, ажурные чулки и ботинки на пуговках с суконным верхом.
- Видала? - И она кивнула в сторону Лены. - Мисс Андерсен сегодня добрый час брала урок музыки.
- До-ре-ми! - пропела ее соседка.