- На этом их беседа и окончилась. Но я слышал достаточно: мои худшие подозрения подтвердились. Бэрт сама все выболтала. Она видела убийцу и описала его. Но поскольку описание не совпадало с внешностью Мэфри, она быстро перестроилась. Ведь в управлении ей предстояло пройти дознание и выдержать перекрестный допрос, так почему же не принять этот план, раз все и так указывает на то, что Мэфри виновен. Потом ей не хотелось портить отношения с властями и вообще приятно выступить в роли этакой примадонны. Да еще получить награду. Она и сбила с толку Коллинза. Может, она и в самом деле убедила себя, что видела Мэфри… С такими это случается. А позже, когда все кончилось: исчезли заголовки в газетах, реклама, похвалы - весь этот кошачий концерт - и у нее было время подумать, она удивилась, что какие-то факты не всплыли на суде, и начала сомневаться, видела она Мэфри или кого-то, кого встречала в Элдоне на пути в прачечную и из прачечной. И вдруг догадалась… кто мог быть этот человек… Она поняла, что перед нею - неповторимый случай… золотая возможность.
Мне следовало бы пойти к начальнику, но я не пошел… Слишком я надоедал ему на первых порах, так что он, может, не стал бы и слушать; и потом всего за неделю до этого он выговаривал мне за медлительность, и нельзя сказать, чтобы у нас были наилучшие отношения. Итак, некоторое время я таил про себя все, что узнал, а потом отправился за советом к адвокату по имени Уолтер Джилетт. Я любил его и доверял ему, и, кажется, он тоже любил меня. И что бы вы думали, он мне сказал? Не вмешивайся в это дело! Он знал, что в полиции я не на очень-то хорошем счету. И может, потому, что знал о моем пристрастии к рюмке, не слишком поверил в достоверность того, что я ему сообщил. Он сказал: "Джимми, Бога ради, не тревожь ты осиного гнезда". Ну и что же я сделал? В голове у меня был такой сумбур и такое смятение, что я напился до бесчувствия, пришел на дежурство пьяный в стельку и… словом… остальное вам известно. А когда я вышел из-под ареста, мне уже на все было наплевать…
Суон говорил все глуше и глуше. А после длительного приступа кашля и вовсе умолк. Жестом он дал понять, что больше ему сказать нечего.
Пол сидел весь напрягшись, не шевелясь. Наконец он спросил:
- А они живут по-прежнему здесь - Бэрт и Коллинз?
- Коллинза вам не найти: он женился несколько лет назад и эмигрировал в Новую Зеландию. А вот Бэрт все еще здесь… Да, Бэрт… маленькая Луиза Бэрт - Бог мой, ну и особа! У нее ключ к разгадке. - Суон помолчал. - Но всего лишь один шанс из миллиона, что вам удастся что-то выпытать у нее.
- Где мне ее искать? - вырвалось у Пола.
- Она работает в одной очень уважаемой семье… Вот вам еще одно доказательство ее способности околпачивать порядочных людей.
Суон достал из-под подушки листок бумаги, на котором было что-то написано, и молча протянул его Полу.
- Вот! - сказал он глухо. - Хотя это едва ли принесет вам большую пользу. А теперь оставьте меня в покое. Я достаточно сделал для вас и большего сделать не могу. Мне плохо, и я хочу спать.
Он повернулся на бок и натянул одеяло до подбородка, явно давая понять, что беседа окончена.
Пол поднялся.
- Благодарю вас, - взволнованно и просто проговорил он. - Я скоро опять к вам приду.
И, бросив последний взгляд на иссохшее, неподвижное тело, повернулся и вышел из палаты. Спускаясь по лестнице, он чувствовал, как сердце у него забилось новой надеждой. От Суона он узнал больше, чем ожидал. И тем не менее Пол не мог отделаться от ощущения, что больной утаил что-то, чего не хотел или боялся открыть. Обо всем этом Пол решил дознаться в следующий свой приход.
Глава XII
На другой день, после работы, Пол встретился с Марком у "Бонанзы" - они договорились об этой встрече заранее по телефону. Булия, казалось, был рад видеть Пола и, когда они обменялись рукопожатием, нетерпеливо воскликнул:
- Значит, сегодня приступаем к делу?!
- Да, - сказал Пол. - Как насчет того, чтобы сначала поесть?
- Нет, благодарю. Я уже перекусил. Итак, что слышно?
- Все в порядке.
- После нашего телефонного разговора я с трудом дождался вечера, - взволнованно заговорил Марк, когда они двинулись по запруженному народом тротуару. - Расскажите мне про Бэрт.
Пол молчал. Веселый нрав Булия, то, как он относился к делу, видимо, считая это забавным и увлекательным приключением, побудили Пола призадуматься: а стоило ли брать его с собой? Однако весьма ощутимая помощь, которую тот великодушно оказал ему, в какой-то мере обязывала Пола. А потому он после небольшой паузы сказал:
- Бэрт живет в прислугах. Насколько я понимаю, жизнь у нее сложилась не слишком удачно. Сегодня вечером она свободна. Я примерно представляю себе, как она выглядит и где ее искать.
- А вы неплохо потрудились! - воскликнул Марк и добавил: - В каком состоянии вы оставили Суона?
Пол сокрушенно покачал головой и искоса взглянул на Булия. Тот сразу изменил тон.
- Ему хуже? - шепотом осведомился он.
- Я ездил в больницу в обеденный перерыв. Суон настолько плох, что мне даже не разрешили пройти к нему.
Оба умолкли. Путь их лежал через парк; они миновали раковину для оркестра, на зиму забитую досками и призрачно белевшую в сумерках, обогнули декоративный пруд и достигли высоких холмов, громоздившихся на севере, над Городской художественной галереей и Национальным историческим музеем. Перед ними вздымался холм Бримлок - одна из лучших частей города, где на значительном расстоянии друг от друга среди спускавшихся уступами садов стояли красивые особняки с подъездными аллеями из высоких каштанов. К этому прекрасному району примыкал, однако, нелепый пережиток прошлого - настоящий лабиринт узких улочек и тупичков, мощенных булыжником, пустыри, крохотные лавчонки и кабачок "Королевский дуб".
- Вот то, что нам надо, - сказал Пол, когда они подошли достаточно близко и уже можно было прочитать название на вывеске. - Мне нечего предупреждать вас, что надо быть осторожным. Если не знаете, что сказать, лучше молчите.
Они перешли через дорогу, на противоположной стороне которой светились окна с частыми переплетами, и, толкнув качающиеся створки двери, вошли в кабачок.
Зал был старый, запущенный, хоть и обставленный без претензий: мягкая мебель, обитая выцветшим плюшем, на столиках - лампы под расползающимися абажурами, на стенах - репродукции картин, изображающих скаковых лошадей, позади полукруглого бара - треснутое зеркало в золоченой раме. Кабачок только еще начал заполняться вечерними посетителями - в основном местными торговцами и несколькими запоздавшими ремесленниками. Пол провел своего спутника к одному из некрашеных дубовых столов и, заказав две кружки эля, осторожно оглядел помещение.
- Еще не пришла. - Он повернулся к Марку. - Может, нам сегодня и не будет удачи.
Не успел он это сказать, как дверные створки качнулись. В кабачок вошла женщина и с видом завсегдатая быстро направилась к угловой кабинке. По какому-то странному стеснению в груди Пол понял, что это Луиза Бэрт. Судя по довольно массивным бедрам и полной груди, подчеркнутых костюмом из дешевенькой шотландки, ей было лет за тридцать. В руках, обтянутых желтыми перчатками, Луиза держала сумочку. И выглядела она до того вульгарно, настолько явно было, что это горничная, принарядившаяся для свободного вечера, что Пол, хотя сердце у него и колотилось, лишился дара речи.
Она уселась, заказала порцию джина и, оглядев себя в вынутое из сумки зеркальце, обвела глазами зал. Пол, поймав ее взгляд, слегка улыбнулся. Она тотчас отвернулась с видом оскорбленной добродетели, но минуты через две, правда, с обиженной миной, снова глянула в их сторону. Тогда Пол встал и направился к ее кабинке. Такой образ действий был абсолютно чужд его натуре, но, словно вдруг созрев, он проделал все это спокойно и уверенно.
- Добрый вечер, - самым непринужденным тоном сказал он.
Молчание.
- Это вы ко мне обращаетесь?
- Да. Не разрешите ли присоединиться к вам, если вы - одна?
- Я, собственно, не одна. Я жду знакомого.
- Ах вот как!
- Он может, конечно, и задержаться: много работает. Уж очень важная шишка.
- В таком случае он наверняка задержится и будет внакладе, а мы - в барыше. Угостить вас чем-нибудь?
- Ах что вы! Я непьющая. Разве что вы очень будете настаивать.
Пол сделал знак Марку, и тот подошел к кабине, неся свою кружку и кружку Пола.
- Разрешите представить вам моего приятеля?
- Очень приятно познакомиться. Я не захватила с собой визитных карточек, но зовут меня Луиза Бэрт.
Когда молодые люди сели, она слегка отодвинулась, кокетливо, "как и подобает настоящей леди", оправляя юбку, затем, оттопырив мизинец, осушила свой стакан.
- Теперь заказывать буду я, мисс Бэрт, - сказал Марк. - Что вы хотите пить?
- Ах что вы! У меня и в мыслях этого не было. Разве что джину.
- Вот разорительница, - любезно улыбнулся Марк.
Она не ответила на его улыбку. Ее светло-голубые, как у куклы, глаза перебегали с одного собеседника на другого - недоуменно и оценивающе. Лицо у нее было бледное, с нездоровой, пористой кожей; она усиленно его пудрила - особенно нос, короткий и вздернутый. На щеках, по-детски пухлых, виднелись ямочки, отчего казалось, что с ее тонких, вечно влажных губ не сходит ироническая, настороженная усмешка, так не вязавшаяся с общим выражением лица, начисто лишенным юмора. Лба у нее, можно сказать, не было.
- За ваше благополучие! - предложил Пол, когда ей принесли джин. И поднял кружку с пивом.