Эмили Дикинсон - Дорога в небо стр 5.

"Our little secrets slink away -…"

Our little secrets slink away -
Beside God’s shall not tell -
He kept his word a Trillion years
And might we not as well -
But for the niggardly delight
To make each other stare
Is there no sweet beneath the sun
With this that may compare.

***

Нас восхищает тот секрет,
Что Бог хранит трилльоны лет.
Нам недостанет силы,
Чтоб тайну взять в могилу.
Но истинно прекрасен тот,
Кто скупо Cлово бережет,
Кто сохранит навечно -
Молчание, как песню.

"The grave my little cottage is?"

The grave my little cottage is?
Where "Keepling house" for thee
I make my parlor orderly
And lay the marble tea.
For two divided, briefly,
A cycle, it may be,
Till everlasting life unite
In strong society.

***

Могила – маленький мой дом,
Музей, уют и рай,
Где ровно в полночь подают
В гостиной – теням – чай.

Разъединил нас жизни круг.
– Назло слезам и смерти -
Господь нас вновь соединит
В Бессмертья высшем свете.

"To make One's Toilette – after Death…"

To make One's Toilette – after Death
Has made the Toilette cool
Of only Taste we cared to please
Is difficult, and still
– That's easier – than Braid the Hair
– And make the Bodice gay
– When eyes that fondled it are wrenched
By Decalogues – away.

***

Отдав Богу душу, надеть бы
Прохладное платье Бессмертья.
Заботясь, чтоб Неба одежда
Понравилась знавшим нас прежде.

Это трудно, но легче, чем волосы заплести,
Надеть веселое платье.
Милой душе, что из мира уносится
С десятью заповедями.

"Cosmopolities without a plea…"

Cosmopolities without a plea
Alight in every Land
The compliments of Paradis
From these within my Hand

Their dappled Journey – to themselves
A compensation fair -
Knock and it shall be opened
Is their Theology

***

Космополиты той мольбы,
Что нас возносит ввысь.
Наградой светлой станет нам
Летящий Парадиз, -

Куда с мольбою тянется
Всегда моя рука.
Стучите – и откроют вам,
Хоть неба дверь крепка.

"The going from a world we know…"

The going from a world we know
The one a wonder still
Is like the child’s adversity
Whose vista is a hill.

Behind the hill is sorcery
And everything unknown,
But will the secret compensate
For climbing it alone?

***

Дорога в Небо – тишина
Восторга, зов домой.
Как дети, что желают знать:
"Что там, за той горой?"

А за горою – волшебство,
Неведомого свет.
Но возместит ли сей секрет
Бесстрашный путь наверх?

"A clock stopped – not the mantel's…"

A clock stopped – not the mantel's
Geneva's farthest skill
Can't put the puppet bowing
That just now dangled still.

An awe came on the trinket!
The figures hunched with pain,
Then quivered out of decimals
Into degreeless noon.

It will not stir for doctors,
This pendulum of snow;
The shopman importunes it,
While cool, concernless No

Nods from the gilded pointers,
Nods from seconds slim,
Decades of arrogance between
The dial life and him.

***

Часы остановились не в покрове
Женевского простого мастерства,
И замершая маленькая кукла
Не бросит шар свой в цель из озорства.

С благоговением смотрю
На куклу, сгорбленную болью.
Страданием полны мои
Игрушки в свой мгновенный полдень.

Холодный маятник затих.
Его все чинит зоркий мастер
Как бьет из-под земли родник -
Без суеты и страсти.

Секундам не разбить оков,
Спит милых стрелок злато,
В высокомерии веков -
Жизнь циферблата.

"A little East of Jordan…"

A little East of Jordan,
Evangelists record,
A Gymnast and an Angel
Did wrestle long and hard
– Till morning touching mountain
– And Jacob, waxing strong,
The Angel begged permission
To Breakfast – to return
– Not so, said cunning Jacob!
"I will not let thee go
Except thou bless me" – Stranger!
The which acceded to
– Light swung the silver fleeces
"Peniel" Hills beyond,
And the bewildered Gymnast
Found he had worsted God!

***

На маленьком Востоке Иордана
Библейский шрифт запечатлел навечно
Иакова-Атлета славный подвиг,
С давнишних пор известный всем наречьям.

За боем Ангела с Героем чутко – гора следила -
Лицом к лицу боролись оба из последних жил,
И подкрепить слабеющие силы:
Позавтракать сердитый Ангел предложил.

– "Благослови меня! -
Сказал хитрейший Иаков. -
Я знаю, что сильней
Тебя нет в мире никого".

Свет колебал руна серебряного ткань
С той стороны горы, где мужа ждали – в стане – дома.
Так душу сохранил Иаков, изумительный Атлет,
Тот, лестью победивший Бога.

"Ah, Moon – and Star!"

Ah, Moon – and Star!
You are very far
– But were no one
Farther than you
– Do you think I'd stop
For a Firmament
– Or a Cubit – or so?

I could borrow a Bonnet
Of the Lark
– And a Chamois" Silver Boot
– And a stirrup of an Antelope
– And be with you – Tonight!

But, Moon, and Star,
Though you're very far
– There is one – farther than you
– He – is more than a firmament – from Me
– So I can never go!

***

Ах, луна и звезда!
Ты так высоко!
Нет никого,
Кроме Отца, -
Величественнее тебя!

Думаешь, я влюблена в Небосвод?
Или в кометы свет?
Шляпу жаворонок даст мне на рассвете,
Серебряные сапожки из замши – займу я
У антилопы нашей!
И буду с тобой гулять – этим вечером!

Но Луна ты, моя Луна!
Хоть ты далеко -
Только один Отец -
Важней тебя в Небесах.
Я буду с тобой, Звезда!

"As Children bid the Guest "Good Night…"

As Children bid the Guest "Good Night"
And then reluctant turn
– My flowers raise their pretty lips
– Then put their nightgowns on.

As children caper when they wake
Merry that it is Morn
– My flowers from a hundred cribs
Will peep, and prance again.

Angels, in the early morning
May be seen the Dews among,
Stooping – plucking – smiling – flying
– Do the Buds to them belong?

***

Как дети, заигравшись в пестром зале,
С гостями расстаются неохотно,
Мои цветы, скрыв лепестков богатства,
Ночные одеяния набросят.

Как дети, пробудившись утром,
Дурачатся и скачут.
Мои цветы из сотни колыбелек
Пищат, и прыгают, и плачут.

"Angels, when the sun is hottest…"

Angels, when the sun is hottest
May be seen the sands among,
Stooping – plucking – sighing – flying
– Parched the flowers they bear along. An Hour is a Sea
Between a few, and me
– With them would Harbor be
– As if the Sea should part
And show a further Sea
– And that – a further – and the Three
But a presumption be.

***

Утром ранним ангелы
Умеют смотреть сквозь росу.
Остановка – полет – улыбка -
Бутоны для них настроили скрипки?

Утром жарким ангелы
Умеют смотреть сквозь песок.
Сбор букетов – вздохи – полет -
Докторов опаленных цветов.

"After a hundred years…"

After a hundred years
Nobody knows the place, -
Agony, that enacted there,
Motionless as peace.

Weeds triumphant ranged,
Strangers strolled and spelled
At the lone orthography
Of the elder dead.

Winds of summer fields
Recollect the way, -
Instinct picking up the key
Dropped by memory.

***

Сто лет спустя не будет никого,
Кто б этот край узнал.
Страдание, недвижное, как мир,
Творит свой скорбный пир.

Торжествующая линия траура.
Чужеземец изучает заново
Необитаемую орфографию памятников -
Как страну – мертвую бузину.

Летних полей и дорог
Вздохи, инстинкта луч -
Попытка подобрать ключ,
Оброненный памятью.

"An Hour is a Sea…"

An Hour is a Sea
Between a few, and me
– With them would Harbor be

***

Час – это Море
Меж вами и мной -
И Гавань – сей мир чужой.

"An English Breeze…"

An English Breeze
UP with the sun, the breeze arose,
Across the talking corn she goes,
And smooth she rustles far and wide
Through all the voiceful countryside.

Through all the land her tale she tells;
She spins, she tosses, she compels
The kites, the clouds, the windmill sails
And all the trees in all the dales.

God calls us, and the day prepares
With nimble, gay and gracious airs:
And from Penzance to Maidenhead
The roads last night He watered.

God calls us from inglorious ease,
Forth and to travel with the breeze
While, swift and singing, smooth and strong
She gallops by the fields along.

***

Этот ветер был теплый, как море,
Она шла, беседуя с полем,
И шелестели ее ступни,
И деревни сияли вдали.

Историю свою сквозь все долины, -
Всем деревьям – она несла.
Она заставила бумажных змеев стаи -
Идти под парусами.