Вера молчала всю дорогу. Она видела, как Андрей вытирал с побледневших губ кровь. "Неужели чахотка?" Прощаясь, задержала его руку.
- Сходите обязательно к врачу. У вас очень нехороший кашель.
Андрей увел взгляд. Видимо, он знал об этом.
Глава 31
На кухонном столе, гордо сияя начищенными боками, мурлыкал беспечную песенку самовар. Перед ним, отирая с кумачового лица пот, сидела Саша.
- Чай, он слаще всего, когда с мятой. Старухи такого по полведра выпивают, - знающе рассказывала она.
Плечистый парень в рубахе, вышитой крестиками, дул в поставленное на растопыренную пятерню блюдце и почтительно слушал. Вера решила, что это Сашин родственник из деревни, и хотела пройти к себе. Но парень поднялся, громадный, как вставший на задние лапы медведь.
- Не опознали, Вера Васильевна? - застенчиво прогудел он.
Это был Васюня, Васюня Законник из Мерзляков.
Обрадованно пожимая его шершавую, как черствая горбушка, руку, Вера смотрела в широкое лицо и удивлялась: как возмужал человек за какие-то два года. Совсем другим стал. Огромный, вовсе взрослый человек.
Глаза по-прежнему слегка косили, волосы лежали такой же овсяной копной, но весь он неузнаваемо изменился, почти на целую голову стал выше, раздался в плечах.
- Еле отыскал вот, - комкая порыжелый картуз, бормотал Васюня. - В газете прочитал, что вы с прислугами собрание проводили...
Вера взяла его под руку.
- Ну, идем, идем, все у меня расскажешь.
Заливаясь жаркой краской, Васюня, не дыша, прошел в ее комнату.
"Интересно, что теперь в его голове?" - подумала Вера.
Справившись со смущением, Васюня посерьезнел, сцепил жилистые руки.
- Дело вот такое: пришли у нас солдаты с войны, покалеченные. Все злые, рисковые. Говорят: надо землю отбирать. Я и сам знаю, что надо бы, да как, ведь закону такого нет. Сдернут штраф или пулю вкатят. Говорю им: съезжу в город к одному человеку, разузнаю все... К вам, значит. И приехал.
"Так вот оно, продолжение старого разговора". Теперь ей уже не надо говорить намеками, наталкивать Васюню на выводы. Вера вспомнила Мерзляки, улыбнулась. Потом, гася в глазах веселую искорку, сказала:
- Теперешняя власть, Васюня, как и царь, земли крестьянам не даст. Это уже яснее ясного. Опять ведь там помещики сидят. Они себя обижать не станут.
Васюня кивал головой. Видимо, это было ему ясно.
- Что же делать? Брать надо! В некоторых местах крестьяне запахивают земли, и правильно делают. Мы, большевики, за это.
- Выходит, вы тоже большевичка? Я почему-то так и подумал!
В черных глазах Законника вспыхнули радостные светлячки.
- А брат мой, Федор, эсер оказался, - лицо у Васюни сморщилось. - По-другому мне из Лысьвы пишет...
Он помолчал, совсем по-детски вздохнул, уперев раскосый взгляд ей в лицо.
Вера продолжала:
- Надо власть в волостном Совете в свои руки брать, в уездные Советы своих людей выбирать, разъяснять крестьянам, чтобы не надеялись на Временное правительство, отбирали у помещиков землю. Конечно, эсеры думают совсем не так...
Васюня слушал, барабаня пальцами по надломленному козырьку картуза, потом вдруг припечатал короткопалой ладонью скатерть.
- Хорошо, Вера Васильевна! А нельзя ли книжечек каких или газеток? Я бы доподлинно все в деревне прочитал.
- Дам, дам, Васюня.
Она вышла за чемоданом, в котором лежала литература, обрадованно думая: "А он рассуждает совсем по-нашему".
Когда Вера вернулась, Васюня топтался около этажерки, поглаживая переплеты книг. Все такой же книжник!
- Как, не приходилось больше с Зобовым сталкиваться?
Васюня взлохматил волосы.
- Выходил на меня Яшка с дробовиком. Анюту Колобову обманул он. Сын у нее был, а он не женился. Я его по роже смазал...
Рассказывал Васюня скупо. Но Вере было понятно: он оказался верен себе.
- Какой негодяй этот Складенчик! - воскликнула Вера.
- Он всегда таковский был, - спокойно ответил Васюня. - Нынче корову застрелил у Кривого, который вас из Мерзляков вез. За потраву. У нас Зобова хоть сейчас с земли в три шеи мужики сгонят...
Взяв у Веры сверток с книгами и газетами, Васюня вдруг заторопился.
- Подожди, Васюня, расскажи, как Мария, Санко твой? Что с Анютой?
- Санку что сделается, бегает. В школу ноне пойдет. Он читать уже умеет. А Мария одна так и ломает по-старому. Мужик-то у нее в плену оказался.
- А где Анюта?
Васюня опустил взгляд на новые, пахнущие дегтем сапоги. Вытер со лба бисеринками выступившую испарину. Вера вглядывалась в его лицо, стараясь разгадать, чем вызвано это смущение.
- Анюта - она, это самое, совсем спуталась... В бабий батальон теперь определилась, - с трудом выдавил он из себя нескладный ответ. - Теперь, говорят, ее не вызволить, - и сердито натянул картуз.
Проводив Законника, Вера долго ходила по комнате, думая о нем, об Анюте. Для нее было загадкой его смущение. "Не может быть, чтобы Васюня полюбил эту женщину... А впрочем, ведь я не знаю... Нет, не знаю..."
Глава 32
Вот он, дом на Никитской. Озорно подбоченился, но смотрит незряче - все окна завешаны строчеными шторками. Через темные сенцы, заставленные ветхими сундуками и корзинами, Вера, по-слепецки вытянув руки, пробралась к дверям. От застойного плесенного запаха захотелось чихнуть. Потерла переносицу и толкнула угрюмо скрипнувшую дверь.
Простоволосая кухарка с большим мартышечьим ртом вздувала сапогом самовар. Увидев Веру, метнулась к ней, шлепая надетыми на босу ногу галошками.
- Записываться в батальон тама, - и ткнула черной, как головешка, рукой в дверь с таблицей, хитро разрисованной славянской вязью: "Запись в батальон смерти".
"Солидно обставлено", - гася усмешку, подумала Вера.
- Нет, не записываться. Мне нужно Анюту Колобову.
Кухарка понимающе моргнула голыми веками и зашлепала к дальней двери, за которой кто-то надсадно всхлипывал.
Дверь распахнулась, вышла женщина с обескровленно-белым лицом. "Нелли", - узнала Вера и отвернулась к окну.
Гордиева медленно подошла к ней и ровным пресным голосом спросила:
- Вам кого?
- Здравствуй, Нелли. Мне Анюту Колобову. Знакомую. Она ведь здесь?
Нелли увела постный взгляд в сторону и тем же бесстрастным голосом ответила:
- Здравствуй. Будет лучше, если ты не станешь приходить сюда.
- Я только гостинцы передам, - сказала Вера.
- Ну, ладно, - тряхнув связкой ключей, с сомнением проговорила Нелли. - Передай, - и высохшая, как инокиня, поплыла к выходу.
В конце коридора, потягиваясь изленившейся кошкой, стояла Анюта Колобова. Она вся как-то обмякла, расползлась, но по-прежнему была красива.
- А, это вы, Вера Васильевна? - с веселой развязностью сказала, подходя, она. - Чтой-то решили навестить меня?
- Как же, ведь старые знакомые, - проговорила Вера.
Опершись белой рукой о круглое бедро, Анюта лукаво щурила на Веру глаза. "Как будто бы только из-за этого пришла? Не верю!" Она была не из простоватых...
- Как ты сюда попала? - понизив голос, спросила Вера.
- А больше некуда стало. В цирке Коромыслова судомойкой работала, в женском чемпионате боролась, в прислугах была. Хозяйка меня выгнала. Никто не брал. Вот сюда подалась...
- А на фабрику?
Анюта вильнула взглядом в сторону.
- Там грязно. Я ко грязи не обвыкла. Сами знаете.
Вера постучала ребром ладони по подоконнику.
"Что ей скажешь на это?"
- Кто там у вас плачет?
- Дура одна. От семьи - от матери ушла, да попала с тюремными бабами, вот они и едят ее, - ответила Анюта и безжалостно хохотнула.
"Да, Анюта изменилась. Погрубела".
- Значит, тебе здесь нравится?
- Да не больно. В Питер вот обещают свозить.
- А если воевать придется?
- Один конец, - ухарски, ответила Анюта, но в больших ярких глазах мелькнуло беспокойство.
У Веры вдруг шевельнулась жалость к ней. Ведь если бы не история с Зобовым, наверное, совсем бы другой была эта женщина, по-другому смотрела на жизнь...
- Если ты хочешь, Анюта, я найду тебе место в прислугах, в земской больнице... Ну зачем ты поедешь с этим батальоном? Ведь ты еще молодая. Тебе жить да жить.
- Кабы раньше. У нас теперь Гордиева и пашпорта взяла. Куда без пашпорту?
- В Мерзляки можно. Да куда угодно поезжай, везде лучше, чем здесь.
Анюта свела к переносице бархатные полукружья бровей.
- Нет, в Мерзляки у меня дорожка быльем заросла.
Вере показалось, что в глазах Анюты впервые мелькнула растерянность.
- Так помогу я тебе, помогу. Не губи ты себя, - сказала Вера. Потом осторожно спросила: - Много вас здесь?
- Пока нет. Человек пятнадцать. Неллочка обещает с Булычева фабрики набрать. Там нашей сестры хватает.
Это было то, ради чего пришла Вера. В тот же день она встретилась с Алексеем Трубинским. Он узнал, с кем из работниц беседовала Гордиева, и подослал к ним сочувствующих большевикам солдаток. И без того колебавшиеся работницы на предложение вступить в батальон смерти ответили отказом.
Теперь надо было через Анюту поговорить с записавшимися в батальон женщинами. И Вера снова пошла в домик на Никитской.
Открыла дверь та же кухарка в галошках на босу ногу, испуганно заморгала веками.
- Пущать никого не велено. Дама ихняя ходит.
- Передай Анюте, что я жду ее, - торопливо прошептала Вера.
- Сичас...
Дверь толчком распахнулась, и Вера увидела сердитые брови Нелли Гордиевой.