- Потому что грубая, - сказала она, - отцовская… Я всегда, с самого раннего детства, любила что-нибудь делать… все равно что… только бы не сидеть сложа руки. К музыке у меня никаких способностей не было, непоседа я была, смеялась я так же, как отец, громко, от всего сердца…
- Ты смеялась? Ты, Брыня! - в величайшем изумлении воскликнула Розалия.
- Пока был жив отец, - ответила Бригида резко и мрачно.
- Ах! - вздохнула ее собеседница. - Почему это, как только отцы умирают, матерям и дочкам тяжело становится жить на свете… Так тяжело… Так плохо…
Бригида с недоумением посмотрела на нее.
- Ну, ну, - сказала она, - разве тебе плохо? Ты очень любишь свою мать, увлекаешься рукоделием, как говорит пани председательша, всегда такая веселая…
Розалия помолчала немного, а потом, придвинувшись ближе к подруге, взяла ее руку, которая без сопротивления, но вяло, равнодушно осталась лежать в ее маленькой ручке, и чуть слышно прошептала:
- Брыня! Знаешь что? Выходи замуж за того… знаешь… который влюблен в тебя!
Бригида вырвала руку и крикнула, рассердившись:
- Это еще что такое? Откуда, скажи на милость, ты знаешь, кто в меня влюблен?
- Откуда?.. Вот откуда… Я ведь всегда сижу у окна с рукоделием… А иногда гляну во двор и вижу… Всю весну видела, как тот, ну, ты знаешь, кто… смотрит на тебя и помогает тебе воду доставать из колодца, а когда разговаривает с тобой, то кажется, что весь дрожит…
Бригида слегка вздрогнула.
- Ты видела? Правда? А может быть, тебе только показалось? - тихо промолвила она.
- Не показалось, честное слово, не показалось! - вскричала Розалия. - Послушай, хотя я на таких людей и не гляжу никогда…
- На таких! - прервала ее с негодованием Бригида. - Какие вы все глупые с вашим делением людей на таких и других. Нищие, как мыши в пустом амбаре, а людей еще на таких и других делите! Глупость на глупости едет и глупостью погоняет! Со всеми вами, сколько бы вас там ни было, даже разговаривать не стоит… Поэтому я молчу всегда, как проклятая, а если когда и открою рот, то сейчас же раскаиваюсь… вот как сейчас…
Она хотела встать и уйти, но Розалия удержала ее за платье.
- Ну вот, ты уже рассердилась и готова опять затеять ссору, но я не хочу с тобой ругаться… Погоди… Поговорим еще немного… по душам… Я ведь тебе добра желаю… Мне жаль тебя, потому что и мне, хоть я и кажусь веселой, не всегда весело бывает. Я не хочу огорчать маму и поэтому не показываю того, что чувствую…
- И что же ты, например, чувствуешь? - спросила обезоруженная ее словами Бригида.
- Сама не знаю! - нерешительно ответила Розалия.
- В том-то и дело, - сказала Бригида с иронической усмешкой, - вы все не знаете, что чувствуете… Чувствуете что-то… чувствуете… вздыхаете… грустите… а почему - сами не знаете… С детства я помню эту тоску о чем-то… о чем-то… какие-то жалобы на что-то… на что-то… О чем? На что? Тьфу! Сгинь, призрак, пропади! Надо по крайней мере знать… Или эти вечные подрезанные крылья, родственные души, вздохи, пение у рояля. Ух! Как мне все это опротивело… Но ты - другое дело… У тебя, конечно, есть основания грустить, и только очень глупо, что ты не знаешь, о чем тоскуешь…
Она умолкла на мгновенье, а потом порывистым движением схватила обе руки Розалии.
- Слушай же, - сказала она, - слушай! Невесело тебе часто бывает, грустно… больно, а почему - сама не знаешь… Я тебе объясню… сейчас… Да! Тоскливо тебе, потому что, кроме старой матери, которая не сегодня-завтра умрет, у тебя нет близкого человека… такого, который был бы тебе другом и заботился бы о тебе, любил бы тебя всей душой… которому ты могла бы во всем довериться… Грустно тебе, потому что ты видишь, как другие женщины нянчат и ласкают детей, имеют свой дом и стараются его приукрасить как могут, убрать чем могут, как птицы вьют они гнездо для себя и для своей семьи, чтобы сделать жизнь счастливой, обеспечить себе безоблачную старость и спокойно умереть… Больно тебе, потому… потому что в сердце у тебя остались нерастраченные чувства, потому что тебе приходят в голову такие слова, которых ты никому не сказала, потому что тебе хотелось бы обнять кого-то крепко-крепко и знать, что ему с тобой хорошо, приятно, что он счастлив… потому что… хоть ты и увлеклась рукоделием и глаза свои портишь, а все же ты иногда думаешь о том, что все это глупости и что… ты загубила свою жизнь!
Говоря это, Бригида почти вплотную приблизила к лицу подруги свое пылающее, возбужденное лицо с горящими глазами. Говорила она быстро, дышала тяжело.
- Ну что? - спросила она после минутного молчания. - Ну что? Разве это неправда? Разве я плохо объяснила тебе, что ты чувствуешь и почему?
Розалия сидела, закрыв лицо руками. Бригида рассмеялась своим обычным отрывистым, глухим смехом.
- Ну вот, - сказала она, - видишь, я отгадала.
Немного погодя Розалия, вытерев платочком мокрое от слез лицо, снова взяла подругу за руку.
- Возможно, ты и отгадала, - пролепетала она, - мне кажется, что ты и вправду отгадала… Так уж, видно, устроены наши сердца, что нам необходимо кого-нибудь любить… Я была два раза в жизни влюблена: в первый раз еще в хорошие времена, это старая история, а во второй - недавно… могу даже сказать тебе по секрету в кого, только ты никому не говоря. В Стася Жиревича… Ах, как я влюбилась в него несколько лет тому назад… потом я выкинула это из головы, но боль осталась…
- Опять глупости! - прошептала Бригида.
Розалия, не расслышав ее шепота, продолжала:
- Но обо мне говорить нечего. У меня все позади, и если я в конце концов не вышла замуж, то только потому, что не случилось подходящей партии, а неравный брак я считала унизительным… Мама воспитала меня в правилах, соответствующих моему происхождению, и если бы я даже сейчас помолодела лет на двадцать, я бы не отступила от них ни за что на свете… что бы там ни было… Но ты - дело другое: твой отец был чиновником, твоя мать дочь чиновника, и для тебя, скажем, тоже не очень прилично, но все же менее унизительно выйти замуж за такого…
Она не договорила и, придвинувшись еще ближе, прошептала:
- Знаешь, он даже красивый…
- Он, должно быть… очень добрый… - мечтательно сказала Бригида.
- Он уже сделал тебе предложение? Скажи, милочка, скажи!
Она вся дрожала от любопытства.
- Сделал.
- Когда? Когда?
- Сегодня днем… мы встретились в городе, когда я носила белье на каток…
- Как же это произошло, мое золотце? Как это произошло? Что он тебе сказал? Что ты ему?
- Ну, уж этого я тебе, конечно, рассказывать не стану, - вспыхнула Бригида и, помолчав немного, добавила:
- У него свой домик… в Млынове…
- В шести милях отсюда… маленький такой городок… А долго он еще здесь пробудет?..
- До осени, пока не кончат строить каменный дом. У них и участок при домике есть и сад хороший…
- Ого! - удивилась Розалия.
- Старуха мать живет с ним… старенькая, как он говорит, беленькая, как голубка. У них две коровы, лошадь, птица всякая домашняя, и даже немножко ржи и пшеницы сеют.
- Ну, стало быть, зажиточно живут.
- Да, для таких людей зажиточно.
- Ты бы в саду и огороде работала, сеяла, садила…
- Ах, еще как бы сеяла и садила! Я сильная, и такая работа мне больше всего по душе… И потом свое!.. Вот посадить бы какое-нибудь деревце… растет оно с каждым годом все выше… Человек стареет, а оно все растет… собственной рукой посаженное, словно ребенок собственный! Или скотинку свою иметь… Вот Вильчека я как люблю, хотя он и не мой… Я бы кормила свою скотину, ухаживала за ней, холила. Все были бы у меня сытые, здоровые, довольные… А дом! Будь он хоть какой ни на есть убогий, если бы никто беспорядка не устраивал, у меня было бы чистенько и хорошо, как в раю. Мне не надо ни роялей, ни диванчиков, да и никаких таких цветочков, чтобы кожуха украшать. Бедно так бедно, но в доме должна быть чистота и зелени много, чтоб зимой веселее было…
Бригида размечталась. Голос ее звучал веселее.
- А он умеет читать? - вдруг спросила Розалия.
- Умеет; я видела, как он в костеле по молитвеннику молился.
- А писать?
- Не знаю.
- Ай-ай-ай! - вздохнула Розалия. - Что пани советница обо всем этом сказала бы?
Бригида снова помрачнела.
- Вот то-то и оно, - ответила она резко и с горечью добавила: - Журавль в небе!
Розалия вскочила.
- Ах, - воскликнула она, - я заболталась, а мама там!.. Пойду погляжу, может быть она хочет вернуться домой! О, как замечательно играют вальс!
Отдаленные звуки томного вальса доносились до темного угла двора.
- Постой, постой! - удерживая подругу за плечо, воскликнула Бригида. - Я хотела спросить тебя… ты ведь умеешь сны толковать. Приснился мне сегодня бисер, разноцветный такой… Я перебирала его, а потом на нитку нанизывала… Что это значит?
- Бисер… - задумалась Розалия, - разноцветный бисер… Если бы тебе приснился жемчуг, один только белый жемчуг, то это означало бы веселье, танцы или что-нибудь такое… но разноцветный бисер - это, слезы… как бог свят, слезы… А мне вчера снилось, что я причесывалась перед зеркалом и что у меня много седых волос… Проснувшись, я подумала: "Будет, наверно, какая-нибудь неприятность". Так и вышло. Стась сегодня был у вас, а к нам не зашел… Меня это так огорчило, что я едва не расплакалась в присутствии мамы… Но как там мама? Прощай… До свиданья.
Розалия быстро отошла, а Бригида подумала вслух:
- К слезам… Слезы! Да, это самое верное…
С этими словами она поднялась и собралась было войти в дом, как в нескольких шагах от нее послышался мужской голос:
- Добрый вечер, панна Бригида!