Мисс Макей, женщина проницательная, чуявшая, что добыча близка, однако понимавшая, что она еще вне пределов ее досягаемости, потребовала ответа:
- Почему вы уверены, что ночная сорочка принадлежит мисс Броди? - Она стояла, положив руку на спинку кресла и подавшись вперед - вся внимание.
- Каждый имеет право делать собственные выводы, - вставила мисс Скелетон.
- Я обращаюсь к мисс Эллен.
- Да, каждый имеет право делать собственные выводы, - робко повторила мисс Эллен, и ее туго обтянутые кожей в красных прожилках щеки вспыхнули. - Она была крепдешиновая.
- Это не доказательство, - возразила мисс Макей, усаживаясь за стол. - Идите и возвращайтесь, когда у вас появятся убедительные доказательства. Что вы сделали с сорочкой? Вы предъявили ее мисс Броди?
- О нет, мисс Макей, - ответила мисс Эллен.
- Надо было предъявить, сказать: "Мисс Броди, можно вас на минутку? Как вы можете объяснить вот это?" Вот что вам следовало сделать. Сорочка все еще там?
- О нет, она исчезла.
- Какое бесстыдство, - не выдержала мисс Скелетон.
Все это пересказала Сэнди сама директриса позднее, когда, с отвращением глядя на нее маленькими глазками и пытаясь уклониться от ответа на прямой вопрос, заданный этой женщиной с грубым лицом, Сэнди по разным другим соображениям ощутила потребность предать мисс Броди.
- Но прежде чем отбыть сегодня вечером домой, я должна позаботиться о еде для своего дорогого друга, - говорила мисс Броди тогда, летом тысяча девятьсот тридцать третьего года, прислонившейся к кухонной двери Сэнди, которая переминалась с ноги на ногу - ей не терпелось побегать у моря. Дженни тоже пришла, и они вместе стали поджидать мисс Броди, глядя на необозримый кухонный стол, заваленный купленной утром провизией. А в столовой, на обеденном столе, стояли гигантские вазы с фруктами и громоздившимися поверх них коробочками фиников, словно то было Рождество и кухня принадлежала готовившемуся к празднику отелю.
- А у мистера Лаутера от всего этого не случится запора? - спросила Сэнди.
- Нет, если он будет есть побольше овощей, - ответила Дженни.
Пока они ждали, когда мисс Броди с присущим ей героизмом закончит сдабривать приправами огромный окорок, из библиотеки донеслась протяжная песнь, которую исполнял мистер Лаутер - весьма скорбным голосом, аккомпанируя себе на рояле:
Живущий всяк в сем дольнем мире
Творцу с весельем гимн поет
И радость светлую несет
К великолепныя порфиры…
Мистер Лаутер был регентом хора и старостой церкви; тогда настоятель, мистер Скелетон, брат мисс Скелетон, еще не намекнул ему на необходимость отказаться от обеих этих обязанностей в связи с обнаружением ночной сорочки под подушкой на его кровати.
Наконец поставив кастрюлю с окороком на медленный огонь и накрыв ее крышкой, мисс Броди подхватила псалом глубоким, почти контральтовым голосом, придав ему более плотское звучание:
Входите же со славой на устах в Его врата
И с радостью в сердцах - в Его пределы.
Дождь прекратился, теперь в соленом воздухе просто стояла влажная взвесь. Все то время, что они прогуливались вдоль берега под мерный шум прибоя, мисс Броди расспрашивала девочек о домашнем укладе семьи Тедди Ллойда, о том, какого сорта чаем их поили, насколько просторна и светла его мастерская и о чем они говорили.
- В мастерской он выглядел очень романтично, - признала Сэнди.
- В чем это выражалось?
- Я думаю, в том, что у него только одна рука, - сказала Дженни.
- Но рука у него всегда одна.
- Зато пользовался он ею больше, чем обычно.
- Он ею постоянно размахивал, - уточнила Дженни. - Из окна мастерской открывается чудесный вид. Это предмет его гордости.
- Мастерская находится в мансарде, я правильно поняла?
- Да, она тянется вдоль всего дома. Он нарисовал еще один семейный портрет, немного смешной: первым стоит он сам, очень высокий, потом его жена, а дальше - все его дети по росту, самый маленький сидит на полу. Получается диагональ, которая пересекает полотно.
- Что же в этом смешного? - спросила мисс Броди.
- Они все смотрят прямо перед собой и все очень серьезные, - сказала Сэнди. - Наверное, это сделано нарочно, чтобы вызвать смех.
Мисс Броди немного посмеялась. Вдали, на горизонте, красиво садилось солнце, отражаясь в море кровавыми полосами и набухая зловещим, как предвестье Божьей кары, багрянцем и золотом, словно, не коснувшись повседневной жизни, наступал конец света.
- Там есть еще портрет, - напомнила Дженни, - пока не законченный, портрет Роуз.
- Он написал портрет Роуз?
- Да.
- Роуз ему позировала?
- Да, около месяца.
Мисс Броди очень разволновалась:
- Роуз мне ничего не говорила об этом.
Сэнди спохватилась:
- Ой, я забыла. Это должно было быть для вас сюрпризом. Вы ничего не должны были пока знать.
- Как? Мне собираются показать этот портрет?
Сэнди выглядела смущенной, так как не была уверена, как именно Роуз намеревалась сделать из своего портрета сюрприз для мисс Броди.
- О, мисс Броди, на самом деле она хотела сделать вам сюрприз, пока сохраняя в тайне, что она позирует мистеру Ллойду.
Только тут Сэнди сообразила, что так оно и есть.
- А… - Мисс Броди казалась весьма довольной. - Это очень умно со стороны Роуз.
Сэнди почувствовала укол ревности: ум в Роуз не предполагался.
- А в чем она ему позирует? - спросила мисс Броди.
- В школьной форме, - ответила Сэнди.
- Она сидит боком, - добавила Дженни.
- В профиль, - поправила мисс Броди.
Мисс Броди остановила шедшего навстречу рыбака, купила лобстера для мистера Лаутера и продолжила:
- Роуз будут много рисовать. В том числе и мистеру Ллойду она будет еще не раз позировать, ведь она принадлежит к сливкам общества.
Это было произнесено с вопросительной интонацией. Девочкам стало ясно, что она изо всех сил старается из их разрозненных замечаний составить цельную картину.
Дженни согласно поддакнула:
- О да, мистер Ллойд хочет нарисовать Роуз еще и в красном бархате.
А Сэнди добавила:
- У миссис Ллойд есть для этого кусок красного бархата, они уже пробовали задрапировать в него Роуз.
- Вас пригласили приходить еще? - спросила мисс Броди.
- Да, всех, - ответила Сэнди. - Мистер Ллойд считает, что мы - очень славная и веселая компания.
- Не кажется ли вам знаменательным, - заметила мисс Броди, - что именно вас шестерых выбрал мистер Ллойд, чтобы пригласить в мастерскую?
- Ну, мы же - клан, - сказала Дженни.
- А других девочек из школы он приглашал к себе? - Ответ мисс Броди знала заранее.
- Нет, только нас.
- Это потому, что вы - мои. Скроены по моему образу и подобию, а я сейчас в расцвете лет.
Сэнди и Дженни не придавали особого значения тому факту, что учитель рисования пригласил их к себе всей группой, но теперь подумали, что в его отношении к клану Броди действительно было что-то особенное. Здесь крылась тайна, над которой стоило поломать голову, но уже сейчас было ясно, что, думая о них, он думал о мисс Броди.
- Он всегда спрашивает о вас, - сказала Сэнди. - Первым делом, как только увидит.
- Да, Роуз мне это говорила, - ответила мисс Броди. Внезапно, словно перелетные птички, Сэнди и Дженни, не сговариваясь, безо всякого предупреждения сорвались с места и принялись бегать по прибрежной гальке навстречу наполнившему воздух красками закату, потом возвращались к мисс Броди, которая рассказывала им о своих планах на предстоящие каникулы: оставив полнеющего мистера Лаутера кормиться дальше с помощью все тех же двух мисс Керр, она собиралась отправиться за границу, но на сей раз не в Италию, а в Германию, где канцлером стал Гитлер, профетическая фигура типа Томаса Карлейля, притом более надежная, чем Муссолини. "Немецкие коричневорубашечники, - говорила она, - то же самое, что итальянские чернорубашечники, только они заслуживают большего доверия".
Летние каникулы Дженни и Сэнди проводили на ферме, где, честно признаться, уже через две недели имя мисс Броди поминалось ими нечасто; они с удовольствием ворошили сено и пасли овец. Это пока шли занятия, трудно было представить себе, что мир мисс Броди может быть почти забыт так же, как миры школьных сестринств Холируда, Мелроуза, Аргайла и Биггара.
- Интересно, понравится ли мистеру Лаутеру сладкое мясо, если я приготовлю его с рисом? - риторически вопросила мисс Броди.
5
- Смотрите, она похожа на мисс Броди! - воскликнула Сэнди. - Ужасно похожа на мисс Броди. - Но, сообразив, что, пока ее сорвавшееся с губ замечание дошло до ушей мистера и миссис Ллойд, оно обрело некий особый смысл, добавила: - Хотя, конечно, это Роуз, на Роуз это гораздо больше похоже, ужасно похоже на Роуз.
Тедди Ллойд передвинул новый портрет так, чтобы свет падал на него по-другому. Но лицо на портрете все равно походило налицо мисс Броди.
Дидра Ллойд сказала:
- Кажется, я никогда не встречалась с мисс Броди. У нее светлые волосы?
- Нет, - своим хриплым голосом ответил Тедди Ллойд, - темные.
Сэнди видела, что головка на портрете светловолосая, это, безусловно, был портрет Роуз. Она сидела в профиль, у окна, в школьной форме, ее ладони покоились на коленях. Так в чем же тут сходство с мисс Броди? Возможно, в профиле или форме лба; или во взгляде голубых глаз Роуз, весьма напоминавшем властный взгляд карих глаз мисс Броди. Так или иначе, лицо на портрете было очень похоже на лицо мисс Броди.