ГРИБУЙЛЬ. – Каролина, ты слишком добра! Да, ты слишком добра! Не терзайся; я вижу, что это из-за меня хозяйка вышвыривает тебя вон. Подумаешь! а я не хочу уходить и останусь несмотря ни на что, я буду подметать, натирать полы, протирать пыль, наводить чистоту, как ты мне велела; я больше не выпущу канареек; и тогда ты ведь останешься, правда? Ну куда тебе идти? Как нам жить? Ты мне всегда говоришь, что Господь добр: если он добр, он не захочет, чтобы ты ушла отсюда, где тебе так хорошо, не правда ли? Скажи, Каролина, правда ведь, что тебе хорошо?
Слезы Каролины мешают ей ответить, она целует брата, повторяя: "Бедный мальчик! Бедный мальчик!" Грибуйль рыдает.
Г-жа Дельмис медлит в нерешительности; наконец она подходит к Каролине и говорит:
– Не плачьте, Каролина; я поторопилась выговориться, это минутная вспышка. Вы останетесь, и Грибуйль тоже, но при условии, что он ничего не будет брать в руки, кроме метлы и перьевой метелки для пыли, и что он не будет делать ничего другого, кроме как натирать полы, подметать, убирать комнаты, в общем, только то, что имеет отношение к его службе.
КАРОЛИНА. – Я горячо благодарю мадам за ее доброту; я сделаю все возможное, чтобы мадам была довольна.
ГРИБУЙЛЬ. – И я горячо благодарю мадам за ее доброту и сделаю все возможное…
КАРОЛИНА. – Ну помолчи, будь спокоен.
ГРИБУЙЛЬ. – А почему бы и мне не поблагодарить мадам, раз ты ее так благодаришь? И почему бы мне не сказать мадам, что я принимаю ее условия и что клянусь ( Грибуйль поднимает руку ) не касаться ничего, кроме моей метлы и перьевой метелки, и ничего не делать, кроме как натирать полы (без щетки, само собой), подметать и убирать комнаты.
Г-жа Дельмис заливается смехом; Каролину тревожит величественный вид Грибуйля; она говорит хозяйке:
– Вы не против, чтобы он брал щетку и воск для натирания полов?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Да, да, щетку, воск, все, что ему потребуется для работы.
ГРИБУЙЛЬ. – А также для пропитания, умывания и сна?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Да, все: я только запрещаю трогать то, что не относится к вашей работе по дому.
ГРИБУЙЛЬ. – Тогда я клянусь, и Каролина свидетель: я клянусь в этом.
Г-жа Дельмис уходит, продолжая хохотать; Грибуйль глядит ей вслед и сам начинает смеяться; потирает руки, подпрыгивает и выражает буйный восторг.
ГРИБУЙЛЬ. – Как же я все отлично устроил! А самое лучшее то, что дважды поклялся, правда, сестрица?
КАРОЛИНА, озабоченно . – Да, очень хорошо, очень хорошо. А теперь, дружок, не забывай свое обещание; бери метлу, заканчивай подметать квартиру и ничего не трогай.
XIV. Клетка (продолжение)
Каролина уходит; Грибуйль остается один, некоторое время размышляет, затем берет метлу.
– Все-таки ничего не брать в руки будет очень неудобно!.. Что мне только не попадается…
Ручкой метлы цепляет клетку и роняет ее.
– Ну вот! Новое несчастье! Что за невезение, опять начинается… И подумать только, что мне нельзя подобрать эту клетку! Проклятая тварь! Ведь у нее целых четыре ножки, и она не может на них держаться, а вот у меня их всего две, а как прочно я на них стою… Да как же она мешает подметать!.. Убирайся отсюда, подлая!
Он поддает клетке метлой, и та укатывается на середину комнаты.
– Так! А теперь она оказалась на самой середине!.. Это чтобы ее сразу заметили и чтобы мне опять влетело… Ну, нет уж!.. Я не позволю, чтобы еще и клетка надо мной издевалась! Загоню-ка ее метлой за портьеру; а когда Каролина вернется, попрошу подобрать, раз я связан обещанием… Я ведь дважды поклялся ничего не брать…
Эмили, вошедшая с братом Жоржем в то время, как Грибуйль бьет клетку метлой, смотрит на него с удивлением; подбегает к нему и останавливает.
– Что ты делаешь, Грибуйль? Ты сломаешь мою красивую клетку!
ГРИБУЙЛЬ. – Ах, мадмуазель, мне тут ничего не сделать; она упала, мешает проходу: надо ее укатить.
ЖОРЖ. – Почему ты ее просто не подберешь, вместо того, чтобы гонять метлой?
ГРИБУЙЛЬ. – Я не могу, сударь, я связан словом. Я дважды поклялся.
ЖОРЖ. – Какое слово? В чем ты поклялся?
ГРИБУЙЛЬ. – Это священное слово, сударь! Я дважды поклялся госпоже Дельмис, вашей матушке, моей хозяйке, которая здесь присутствовала, не брать ничего, кроме метлы, перьевой метелки и щетки для натирания полов. И даже насчет щетки сестрице Каролине пришлось выпросить отдельное разрешение: ведь моя добрая сестра огорчится, если я сотру кожу на подошвах, натирая полы без щетки.
Жорж глядит на Эмили, та глядит на Грибуйля; его взбудораженный вид пугает ее, и она выскакивает из комнаты с криком:
– Грибуйль сошел с ума! Каролина, на помощь!
Каролина стремительно вбегает; Грибуйль стоит, опираясь на метлу и снисходительно улыбаясь; Жорж не знает, смеяться ли ему или кричать. Каролина идет прямо к Грибуйлю.
КАРОЛИНА. – Ну, Грибуйль! Что опять случилось? Что ты наделал, чем так напугал мадмуазель Эмили?
ГРИБУЙЛЬ, торжественно . – Ничего, ничего… ничего, говорю тебе. Мадмуазель не поняла, что, будучи связанным словом, я не мог подобрать эту клетку, которую метла уронила на пол.
КАРОЛИНА, с удивлением . – Почему ты не можешь ее поднять?
ГРИБУЙЛЬ. – Но ты же помнишь, что я дважды поклялся ничего не брать, кроме моей…
КАРОЛИНА. – Я знаю, знаю, но ты забыл, бедный братец, что мадам добавила: "Все, что необходимо для работы".
ГРИБУЙЛЬ, ударяя себя по лбу . – А ведь, честное слово, правда!.. Ты мой добрый ангел-хранитель, сестрица!.. Точно же!.. "Все, что необходимо для его работы". Она так и сказала. Ах! Она так и сказала!.. А я-то все не решался поднять эту клетку. Как я глуп! Как я глуп! Ха-ха-ха! Какая забавная глупость! Ха-ха-ха!.. Бедный Грибуйль, да! Ты дурак, друг мой; ты дурак!
Грибуйль разражается хохотом; Жорж не понимает причины такого веселья; Каролина вздыхает, замечает удивление Жоржа и объясняет, что произошло между госпожой Дельмис и Грибуйлем. Жорж в свою очередь смеется и спешит пойти успокоить сестру, заметив ее в садовой аллее.
Каролина грустно говорит Грибуйлю:
– Мой бедный братец, и я попрошу у тебя обещания. Работай всегда со мной; когда тебе надо будет что-то сделать, зови меня, мы будем работать вместе. А в свою очередь и ты будешь помогать, когда мне надо что-то сделать, по кухне или по дому. Таким образом ты никогда не причинишь ущерба и бранить тебя никогда не будут, раз я буду рядом и все объясню вовремя и как надо Ты сделаешь это? Обещаешь?
ГРИБУЙЛЬ. – Да, обещаю, сестрица, моя добрая сестрица. Я вижу, я чувствую, что ты мой добрый ангел на земле. Я хорошо понимаю, что мне недостает разума, что я не такой, как все. Но я постараюсь, заверяю тебя, постараюсь больше не делать глупостей; я так бы хотел чтобы ты была довольна, не ради хозяйки, а ради тебя, тебя, единственной, которую я люблю и которая меня любит.
С этими словами Грибуйль обнял Каролину и поцеловал ей руки.
КАРОЛИНА. – Все хорошо, дружок; я принимаю твое обещание и знаю, что ты его не нарушишь. Давай закончим вдвоем убирать гостиную, а потом пройдем на кухню, и ты мне поможешь приготовить обед и помыть посуду.
XV. Бедный Жако
Каролина и Грибуйль быстро закончили уборку и перешли в столовую, чтобы накрыть стол для обеда. Только они постелили скатерть, как Каролина услышала зов госпожи Дельмис.
ГРИБУЙЛЬ. – Ты пойдешь к ней, Каролина?
КАРОЛИНА. – Конечно. Хозяйке надо одеться и причесаться, поэтому она меня и зовет.
ГРИБУЙЛЬ. – А мне что тогда делать? Я же пообещал ничего не делать без тебя.
КАРОЛИНА. – Когда можно; но нельзя же так всегда!..
ГРИБУЙЛЬ. – Значит, иногда можно нарушить обещание, сказав себе: "Нельзя же так всегда"?
КАРОЛИНА. – Да… и… нет… Надо посмотреть, подумать… и сделать, как лучше.
ГРИБУЙЛЬ. – А если лучше не получится? Вот смотри, я всегда стараюсь как лучше, а мне каждый раз говорят, что это плохо. Когда я поставил попугая посередине стола, это наверняка было очень хорошо. А видишь, что вышло! Получилось, как будто я сделал глупость.
– Каролина, Каролина, где же вы? – кричала г-жа Дельмис.
КАРОЛИНА. – Иду, сударыня; иду. Ставь приборы, Грибуйль, и, главное, не разбей ничего.
Каролина убежала; Грибуйль проводил ее взглядом.
ГРИБУЙЛЬ. – Конечно, я буду стараться сделать как лучше: но скажут ли, что вышло хорошо?
– Грибуйль! Ха-ха-ха! Грибуйль дурак! Полоумный Грибуйль! Ха-ха-ха! – произнес громкий голос из-за портьеры.
ГРИБУЙЛЬ. – Что такое? Кто говорит про Грибуйля?
ПОПУГАЙ. – Жако! Бедный Жако! Грибуйль его побил!
ГРИБУЙЛЬ. – А! Это ты! Лгун! Вор! Разбойник в перьях! А! Ты здесь… и мы одни! Ну, берегись: теперь – кто кого, клеветник! Предатель!
Грибуйль кинулся к окну и тут же обнаружил попугая, который прыгал по портьере, помогая себе клювом и когтями. Увидев подбежавшего врага, Жако скорее поскакал вверх с воплем: "Ха-ха-ха! Грибуйль идиот!".
Новое оскорбление так ожесточило Грибуйля что он, вне себя, кинулся на попугая, но ухватил только хвост, и несколько перьев остались в его руках. Он снова прыгнул на портьеру, по которой бедный Жако метался в диком ужасе, продолжая кричать: "На помощь! Грибуйль! Жако! Грибуйль его побил! Бедный Жако!"
На этот раз Грибуйль лучше рассчитал натиск: одной рукой вцепившись в портьеру, другой ухватил Жако поперек тела и сильным рывком сорвал его от шторы.