Оказалось, самозванные правители аулов объявили, что будут убивать каждого из числа бывших узников зиндана, освобожденных кяфирами-большевиками в нарушение "законов" уже упраздненного эмирата. Поэтому Сапар вынужден был скрываться. По пути из Бухары, неподалеку от Мекана, его остановили джигиты Нары-мергена. Там у них лагерь. Хорошо, что никто из них не знал Сапара. У него только отняли ишака, а самого отпустили. Местоположение лагеря он хорошо запомнил. У Нары-мергена отряд человек в триста, вооружены слабо. Из подслушанных разговоров Сапар догадался: они ждут парохода, который должен следовать от Чарджуя, собираются устроить засаду на мысу, О его подходе им сообщат конные из Бурдалыка.
- Хорошо, Сапар, спасибо за новые сведения. - Теперь следовало поговорить с остальными. - Друзья, мне радостно, что вы пришли по моему первому зову. Значит, доверяете мне, своему земляку, а я смело могу положиться на вас. Видимо, уважаемый Сапар-ага, который столько вытерпел от проклятого эмира и его палачей, уже рассказал вам, как мы с ним встретились в Бухаре…
- Правильно, Нобат-джан, мы это знаем, - перебил меня дядя Меред. - Мы гордимся, что ты - наш земляк - стал большим командиром у красных.
- И пусть только кто-нибудь на тебя руку подымет! - вскочил с места Сарык-Гедай. - Не выдадим, Нобат, не беспокойся. Говори, что нужно делать, чтоб и у нас наступила свобода?
- Сейчас скажу. Прекрасно, друзья, что вы понимаете: свободу нужно добывать своими руками. - Меня сюда направили народная власть и командование красных войск. Я не один, со мной товарищи. Но мы немного сумеем сделать без вашей помощи.
- Нобат, дай мне сказать, - подал голос молчавший до этой минуты Реджеп. - Ты должен знать, кто здесь главные враги свободы. Это Дурды-бай и его сынок Курбан. Все люди об этом ведают. В доме Дурды собираются его сторонники. Я тоже слышал: поджидают пароход из Чарджуя, чтобы его обстрелять, а то и захватить. Сам Курбан-бай со своими дружками сейчас отправился под Керки, там, слышно, красных снова осадили. А с Нары-мергеном осталась только часть их отряда. Остальные тут, по домам. У них уговор: как только прискачет гонец от Нары, закричит по аулу: "Люди, собирайтесь, пароход на реке" - сейчас они похватают оружие, на коней и к Мекану.
- Так… - я начал обдумывать план действий. Очевидно, медлить было нельзя. Иначе пароход может не пройти на подмогу керкинцам. - Товарищи! Сейчас время дорого, все вы разойдетесь по домам, Сапар-ага отправится со мной, через него я передам, как вам поступить. Никому, ни единой душе - ни слова о том, что видели меня, и о том, что здесь слышали. Когда встретимся на людях - меня по имени не звать. Все ли понятно?
- Понятно.
- Ты бы, Нобат, хоть рассказал нам, - послышался голос Сарык-Гедая, - где побывал, что повидал за столько лет…
- Обязательно расскажу, есть о чем. Только не теперь. Время дорого, друзья. Борьба начинается, действовать нужно быстро, решительно. Победить должны мы, а не баи с их головорезами.
В "зеленой крепости" мы совещались недолго. Приняли план комиссара: Сапар, под видом гонца от Нары-мергена, с утра проскачет по всему аулу с криком: "Пароход приближается!". Сторонники Курбан-бая, со сна не разобравшись, двинутся к Мекану. Наш отряд, кроме охраны лагеря, скрытно сосредоточится там же. Может, удастся склонить Нары-мергена сдаться. Если нет - необходимо уничтожить это гнездо бандитов.
Заодно и тех, кто готов встать в их ряды. Нужно раз и навсегда отбить у врагов охоту поднимать оружие против новой, народной власти, которую следует немедленно провозгласить в Бешире от имени Бухарского ревкома!
… К северу от аула находился глинистый пустырь Пир-Зорра, он тянулся до самой реки. Мекан - холмы на месте заброшенного селенья - был еще северное. Здесь располагался отряд Нары-мергена. Двое часовых сидели на холме, держа винтовки между коленями. Небо на востоке розовело. Я наблюдал в бинокль из-за песчаного бугра, у пустыря. Мне виден весь аул, там пробуждается жизнь, поднимаются дымки. Темнеет громада Старой крепости. Оставался час до того момента, когда Сапар поднимет ложную тревогу.
- Э-эй, люди! Правоверные! - это Ишбай. С одним из бойцов они на конях подъехали к посту противника и начинают переговоры. Часовые испуганно вскочили на ноги, потом, опомнившись, залегли, приготовились стрелять.
- Не стреляйте, э-эй! - продолжает свое Ишбай. - Видите, мы без оружия. Мы люди карппшского бека. Нам нужно увидеть вашего начальника. Мы следуем в Керки. Припасы иссякли, лошади непоены. Проведите нас к начальнику.
Дозорные врага уже поддались на уговоры. Дальше, как потом выяснилось, все также шло по плану. Посланцев проводили к Нары-мергену, те показали письмо с просьбой пропустить отряд к реке, написанное одним из наших бойцов, учившимся в медресе. Письмо было с неразборчивой подписью и печатью из канцелярии каршинского бека. Этой печатью нас снабдили в особом отделе группы войск на всякий случай. В письме предлагалось отправить к нам представителей для переговоров.
И вот, полчаса спустя, по направлению к моему командному пункту поскакали четверо - Ишбай со своим товарищем и двое из отряда противника. Один из них - в белой чалме. Это был Молла-Ших-ишан, доверенный главаря.
- Немедленно отправляйтесь назад, - сказал я ишану сразу же после обмена приветствиями. - Я представляю ревком Бухарской республики, вот бумага.
Передайте Нары-мергену мой приказ: сдаться без сопротивления. Пусть все люди с конями в поводу выйдут на пустырь Пир-Зорра и сложат оружие в одном месте. Срок на размышление - полчаса. Ваш спутник остается заложником. Всем, кто сдастся, обещаем жизнь, рядовым джигитам - свободу. В противном случае… У нас пулеметы, а от Чарджуя подходит пароход с пушками. Поняли?
Молла-Ших, растерянный, лишь испуганно моргал глазами.
- Поторопитесь, - велел я ему. Ишбай взял его коня за повод, отвел от наших позиций. Я видел, как ишан поскакал к своим.
Позже мы узнали: как только Молла-Ших прибыл и передал Нары-мергену мой ультиматум, тот немедленно созвал на совещание наиболее влиятельных из своих сторонников. Никто не ожидал, что красные уже возле Бешира, поэтому мнения сразу разделились. Пришлые - из Бурдалыка и других мест ниже по Амударье - говорили: необходимо спасаться бегством. Нары-мерген настаивал: атаковать противника. Пока судили да рядили, прогремел залп наших винтовок.
Ждать дольше было невозможно. Я видел: в ауле началась суматоха. Там Сапар-ага поднял тревогу, как мы и уговаривались.
Два десятка спешенных бойцов лежали наготове позади меня. Цель я указал заранее - кусты на кромке пустыря, там, где начинаются бугры Мекана. Я приподнялся с маузером:
- Огонь!
А к пустырю Пир-Зорра уже мчалась толпа конных и пеших с криком: "Ур-р! Ал-ла-а!". Ей наперерез вырвался взвод наших всадников. Сюда я подобрал туркмен, жителей Чарджуя и Фа раба. Задача взвода: на копях, с винтовками и маузерами, отсечь подкрепление врага и попытаться уговорить людей сложить оружие.
Тут как раз ударил первый наш залп, следом - второй. На пустыре - пыль столбом, все смешалось.
Я перевел бинокль на Мекан. Здесь тоже какое-то движение. Всадники нестройной лавиной устремляются прочь, на север. Удирают? Ладно. Только убегают не все. Со стороны Мекана грохочут вразнобой выстрелы, пули свистят над нашими головами. У нас на левом фланге пулемет наготове.
- Ур-р! Во имя аллаха! Вперед, за веру!
Это на пустырь вырываются пешие со стороны Мекана. Я даю сигнал пулеметчикам.
"Та-тыр-та-ты-р!.." - захлебывается наш "Кольт".
- За мной, ребята! - я поднимаюсь в рост. Рядом - Иванихин. Бойцы встают, стреляя с колена и стоя. Вперед! По пустырю ошалело мечутся бандиты, застигнутые шквалом огня.
К полудню все было копчено. Даже трупы с пустыря Пир-Зорра успели вывезти все до единого. Сосчитать их нам не удалось - родственники поспешили скрыть порядочное число убитых, особенно из тех, кто бросился на подмогу засевшим в Мекане.
Пока шел бой на пустыре, в ауле тоже завязалась стычка. Избежать большого кровопролития помогли Сапар-ага и его товарищи - неожиданно они с тылу накинулись на сторонников Курбан-бая, стаскивали их с лошадей, отнимали у них оружие. Оказавшись в клещах, те сдались.
Вражеский стан был ликвидирован. Нары-мергену удалось бежать.
Пленных мы оцепили, отвели на двор казыханы, где находился зиндан. Его узники получили свободу.
Днем мы все - я, Иванихин, Сапар-ага, Меред, Сарык-Гедай - собрались на совещание. Тут мне сообщили, что в схватке утром ранен Реджеп и сейчас находится у кого-то из дальних родственников.
Мы решили к вечеру собрать всех жителей аула на митинг. При этом мне здесь лучше не появляться, чтобы не обнаруживать себя раньше времени. Говорить будет Иванихин, с переводчиком. Я с частью отряда направился в "зеленую крепость".
На митинге Серафим, превозмогая боль в раненом плече, разъяснил людям обстановку, рассказал о революции в Бухаре, о новой власти, о том, что не вернутся прежние времена угнетения и бесправия. Слушали молча. Как бы ощущали общую вину за то, что многие жители аула поддались на уговоры басмаческих главарей. Кроме того, было заметно, что некоторые дайхане не верят в устойчивость нового порядка.
От местных на митинге выступил Сапар. Он вспом-нил восемь лет, проведенных в эмирском зиндане, и заявил, что будет защищать новую власть до последней капли крови.