Внезапно дверь распахнулась, и грозная Гула гневно глянула на отшатнувшегося стража.
- Зачем ты разбудил меня, Намтар?
- У нас гость, – ломким от страха голосом предупредил страж.
- Что за гость? Откуда здесь взяться гостям?
- Не знаю, госпожа. Он стучит в ворота. Своего имени не назвал.
- Пустите в него стрелу и дело с концом.
- Он спрятался, госпожа и не отвечает. Требует, что ты, госпожа, вышла к нему.
- Я?! Чего ради. Откройте ворота и убейте его.
- Ее, госпожа. Это женщина.
- Значит, гостья?
- Да, госпожа.
- Чего она хочет?
- Она хочет поговорить с тобой, госпожа.
- Не много ли чести. Хотя… Подожди.
Она скрылась в комнате и оттуда донесся ее звонкий голос.
- Представляешь, Нинурта. К нам пожаловала гостья. Интересно, кто же это может быть?
С высоты крепостной башни она окликнула спрятавшегося в тень воина.
- Кто ты? Чего тебе здесь надо?
Снизу ответили после короткой паузы. Сердце Гулы замерло, когда она услыхала.
- Отдай мне мужа, сестра. Он мой по воле богов.
Гула отшатнулась, схватилась за стенные зубцы.
- Кто ты?
- Твоя сестра, Шаммурамат.
- Зачем ты явилась, мразь?
- Я пришла за своим мужем. Верни мне мужа, сестра.
- Если надеешься, что прежнее родство поможет тебе, ты заблуждаешься. Прошло много времени, и я знаю, кто виновник моих несчастий. Ты отплатишь мне за все.
- Я готова, только верни Нинурту.
- Он уже не твой муж. Он – мой муж, кем он и должен был быть. Ты украла его у меня. Теперь я вернула свое.
- Я не верю.
- Хочешь убедиться? Хорошо, тогда выполни все, что я тебе прикажу.
- Я согласна. Я знаю, что ты мне прикажешь.
- И будешь безропотна?
- Да.
- Посмотрим. Сейчас тебе спустят веревочную лестницу. Взобравшись на стену, ты спустишься во двор, здесь сложишь оружие. Запомни, если ты надеешься обмануть меня, и за твоей спиной прячутся воины, тебя расстреляют из луков. Ты готова?
- Да.
Когда со стены упала веревочная лестница, Шами укрепила дух словами – помоги мне, Иштар! – и начала взбираться на башню. Там ее встретил воин, чье лицо было прикрыто забралом, в прорези шлема светились откровенно безумнее глаза. Он держал в руках лук со вставленной в приямок стрелой.
Женщина показала ему обе руки, затем по каменной лестнице спустилась вниз и положила на плиты лук и колчан со стрелами, рядом, вместе с поясом, пристроила меч–акинак и кинжал.
С галереи, обводящей внутренний двор небольшой крепости раздался властный голос.
- Сними шлем.
Шами с той же неспешностью повиновалась.
- Ты отрезала волосы? – удивилась Гула. – Тебе оказалось мало моей косы. За что ты невзлюбила то, что составляет красоту женщины?
- Они мешают в бою.
- Ты жаждешь схватки? Тебе нравятся кровь, страдания, смертные муки? Хорошо, ты все получишь сполна. Сними кожаный жилет.
Как только Шами исполнила приказание, Гула, обращаясь к сопровождавшему ее Намтару, потребовала.
- Не спускай с нее глаз!
- Будет исполнено, госпожа.
Шами приблизилась к лестнице, ведущей на галерею. Гула, заметно успокоившаяся, надменная, потребовала.
- Сними серьги?
- У меня нет сережек, – ответила Шаммурамат.
- Я сказала – сними. Исполняй! – повысила голос Гула.
Шами сделала вид, что отстегнула серьги и якобы бросила их на пол.
- И не спорь более! – приказала Гула. – Ты сама выбрала свой жребий. Тебя никто не звал сюда.
- Меня позвала любовь. Я пришла спасти своего мужа.
- Что ты знаешь о любви. Для тебя любовь – похоть, ты не способна овладеть мужчиной так, чтобы он стал послушен и покорен. Твоя любовь – наваждение, дикая степь, мираж, до которого нельзя дотронуться рукой.
- А что любовь для тебя?
- Для меня? – засмеялась Гула. – Я не нуждаюсь в любви. Я умею заставить любить себя. Моя любовь – это покорность смертных, это наслаждение властью, это путь на небо.
- Или вниз, в чертоги Эрешкигаль.
- Или в подземные чертоги, – согласилась Гула, – которые с моей помощью вскоре станут небом, а все, что творится здесь, – она обвела рукой живописные горы, выступавшие над зубчатыми стенами, блеснувшее в распадке солнце – оттуда скатывался водопад, – станет миром мертвых.
В безумии сестры проглядывало ясное и трезвое намерение, от этого Шами стало вдвойне страшно. Здесь не осталось места милосердию, справедливости, дружбе. Здесь мечтали о том, как бы поменять местами небо и бездну. Это означало, что на спасение здесь можно не рассчитывать, и все равно Шами была уверена – боги не оставят ее. Иштар не оставит ее.
- Сними обувь, – потребовала Гула.
Шами исполнила.
- Теперь тунику.
- Я – царская дочь, сестра. У меня нет ничего под туникой. Ты посмеешь обнажить меня перед простыми воинами?
- Ты дочь дикарки. Твое место на конюшне. К тому же ты сама выбрала свой жребий. Помнится, ты всегда была хорошенькой, правда, в тебе не было веса, пухленькой прелести, но это дело вкуса. Исполняй, или тебе помогут воины. Они изголодались по женщине и я боюсь, что не смогу остановить их.
Шами через голову сняла тунику. Теперь она была обнажена, лишь на бедрах оставался пояс.
- Скинь пояс! – приказала Гула.
- Только если ты освободишь Нинурту! – отчаянно выкрикнула Шами.
- Освобожу, если он сам этого захочет, ответила Гула.
- Ты дала слово, – напомнила Шами.
Сестра рассмеялась.
Шами скинула пояс и осталась обнаженной. Воины жадно пялились на нее. Гула презрительно осмотрела сестру и скривилась.
- И с такой худышкой не смогли справиться пять дюжих молодцов? Гниет народ, мельчает.
- Ты обещала! – напомнила Шами, дрожа от холода.
- Я не забыла. И не указывай мне, потаскушка! – огрызнулась Гула. – Взбирайся на галерею.
Гула провела ее по каменному коридору. Шами шла впереди, за ней Намтар с вложенной в приямок стрелой, потом Гула, последним еще один воин. Шами покорно исполняла указания сестры – поднялась по каменной винтовой лестнице. Здесь Гула приказала ей остановиться. Сама прошла вперед, распахнула дверь, бросила коротко
- Заходи.
Шами, озябшая донельзя, вошла в просторную комнату, где на огромном ложе лежал Нинурта. Точнее сидел и протирал глаза, потому что, увидев обнаженную Шами, он не поверил глазам.
Шами бросилась к мужу.
- Стоять! – крикнула сзади Гула.
Второй воин, вошедший в комнату, взял на прицел ассирийца.
Тот поднялся с ложа и, как был обнаженный, направился к жене.
- Я же сказала – стоять! – напомнила Гула. – Он провел со мной ночь, сестра. Он познал, что такое счастье. Теперь он мой. Я вернула себе то, что принадлежит мне по праву.
Нинурта, наконец осознавший ужас происходящего, едва вымолвил.
- Шами, зачем?
- Я пришла спасти тебя.
Гула встала между ними и засмеялась.
- Вот она любовь. До первой хорошенькой сучки.
- Она овладела мной, – торопливо зашептал Нинурта. – Меня связанного положили сюда, – он кивком головы указал на ложе.
Гула уже вполне весело рассмеялась.
- Отчего же ты не сбежал отсюда, когда тебя развязали? Он прыгал на мне всю ночь, представляешь, – призналась Гула.
- Зачем ты пришла? – не обращая внимания на ее слова, горько спросил Нинурта.
- Спасти тебя.
- Ну и как, спасла? – поинтересовалась Гула. – Теперь ты будешь служить мне, исполнять все, что я тебе прикажу.
- Ни за что!
- Тогда твой бывший муж лишится гордости мужчины, ему зажмут их дверью и раздавят.
- Зачем? – спросила Шами.
Гула задумалась, потом повторила.
- Действительно, зачем? Ты предлагаешь жить втроем. Я обдумаю это предложение, а пока ты будешь прислуживать мне, а Нинурта будет служить мне в постели.
- Только против своей воли, – огрызнулся Нинурта.
- Это сначала, потом все пройдет. Я рожу тебе детей и ты успокоишься.
- А как же Бен–Хадад? – спросила Шами. – Как он посмотрит на такого рода брак.
Гула внезапно разгневалась.
- Это не твоего ума дело! Ты больше не высовывай свой вонючий язык.
- Я что, – ответила Шами, – я могу заткнуться. Правда, не знаю, как царь Арама поступит с воинами, которые изменили долгу и готовы исполнить любую твою прихоть. Вероятно, посадит на кол.
Один из стражей опустил лук, в его глазах читалось откровенное недоумение.
Гула указала Намтару на оробевшего воина.
- Убей его!
Намтар опешил.
- За что?
- Ты хочешь, чтобы я повторила?
* * *
Двигались ходко. На этот раз кобыле Сарсехима, уверовавшей в свой гороскоп, пришлось изрядно потрудиться, чтобы не отстать от резвых и бодрых жеребцов, на которых сидели его спутники. После полудня четверка всадников, ведомая богами, миновала Оронт и живописным берегом начали огибать гору Касьюн. Здесь Бен–Хадад указал на каменную щель и объяснил – как сказывают и пересказывают, в этой пещере скрывался Каин, убивший своего брата Авеля. Углубившись в горы, прибавили ход. Когда же приблизились к тому месту, где Буря и Шами расстались, из‑за скального выступа выскочил вооруженный мечом воин и, преградив дорогу, крикнул.
- Стойте, дальше пути нет!
Бен–Хадад выехал вперед, откинул с головы край накидки и спросил
- Кому нет пути, Юнус? Ты соображаешь, что говоришь?
Увидев царя, воин вздрогнул и, тем не менее, оставил меч обнаженным. Из‑за соседних кустов начали выглядывать прятавшиеся там воины.