- Не знаю, господин. Я передал слово в слово то, что мне было приказано сирийцем и этим противным евнухом, более я ничего не могу добавить.
- Как насчет сведений, что Бен–Хадад спешно укрепляет городские стены? Ты можешь их подтвердить?
- Да, великий царь. Я сам наблюдал, с каким усердием трудятся дамаскинцы. Если меня спросят, будут ли они защищаться до последнего, я отвечу – будут, но все они уверены, что илу их царя сумеет отвести угрозу и Бен–Хадад сумеет договориться с тобой, великий царь.
Салманасар молча направился к громадному, с высоченной спинкой, широкому креслу. Там устроился как обычно в полулежачем положении, подоткнул под себя подушку. Он подозвал Бурю поближе, затем приказал кликнуть Иблу.
Буря–Партатуи вдруг посмел обратиться к нему с вопросом.
- Великий царь, где Нинурта–тукульти–Ашшур?
- Зачем тебе знать?
- Он в лагере?
- Нет.
- Государь, прикажи немедленно вернуть его. Его хотят заманить в ловушку.
- Вот как, – заинтересовался Салманасар. – Да ты у нас знатный сочинитель. Если Бен–Хадад решился просить о мире, с какой стати он стал бы заманивать в ловушку начальника моей конницы?
- Государь поверит мне на слово? – спросил скиф.
- Попробую. Итак?..
Молодой скиф рассказал, что слышал и видел в горном замке. Заканчивал рассказ он уже в присутствии Иблу.
Салманасар и Иблу – оба люди пожилые – переглянулись.
- Пошли гонца, – приказал царь туртану, – пусть отзовут Нинурту.
- Пошлите меня, – предложил Буря.
- Нет, пошлите меня, – раздался голос у входа в шатер.
Там стояла Шаммурамат. Она кусала губы.
- Только я знаю, где искать Нинурту, – заявила женщина. – Он все объяснил перед отъездом.
- Выехать следует спешно, – предупредил царь.
- Конь со мной, государь.
Буря выступил вперед.
- Я буду сопровождать ее.
Иблу не смог скрыть гнев.
- Пускать козла в огород… – начал он.
Салманасар поморщился.
- О каком огороде ты толкуешь! Идет война.
Однако Иблу продолжал настаивать.
- Что скажут воины, – воскликнул туртан, – если этот бесноватый вновь окажется возле моей снохи?!
- Отец… – Шами сделала шаг по направлению к Иблу.
Буря решительно встал между ней и стариками.
- Великий царь, туртан, – он обратился к обоим, – вам мало, что вы можете потерять Нинурту–тукульти–Ашшура? Вы готовы погубить и любимицу Иштар? Никто не сможет удержать ее в лагере. Если с Нинуртой что‑нибудь случится, она покончит с собой.
Ассирийцы переглянулись.
Салманасар кивнул.
- Он прав, – подтвердил царь. – Идет война, и нам не до сантиментов. Что касается чести твоей семьи и чести армии, здесь все просто – спасем Нинурту, сохраним честь. Не спасем – бесполезно оправдываться.
Затем он приказал туртану.
- Прикажи выделить два конных кисира. Пусть эта непоседливая передаст приказ. Скиф пусть приглядывает за ней.
Иблу склонил голову.
* * *
Обсудив с Иблу слова, сказанные Бурей от имени Бен–Хадада, Салманасар этой же ночью лично, в сопровождении многочисленной охраны, отправился к сыну.
Шурдан беседовал о чем‑то с начальником подчиненной ему конной разведки. Появление царя привело всех, находившихся в шатре, в замешательство, однако старик не обратил никакого внимания на сына и сразу приступил к допросу начальника разведки. Царская охрана заняла места у входа и позади ложа, на котором лежал наследник престола. Все были в роскошно расшитых кожаных жилетах и шальварах. Только у двух или трех человек были надеты шлемы.
- Скажи, лубутум* (сноска: Воинский чин, предположительно соответствующий в нашем понимании офицеру), твои люди за эти месяцы захватывали людей с той стороны, которые называли себя гонцами Бен–Хадада?
Этот вопрос привел высокого бородатого воина в смущение. Он задумался, пытаясь выиграть время, однако старик не дал ему спрятаться за молчание.
- Ты не можешь ответить? Значит, ты не справляешься со своими обязанностями.
Офицер умоляюще глянул в сторону наследного принца. Тот пожал плечами, как бы показывая, что он здесь ни при чем.
- Где твой заместитель? – поинтересовался царь.
- Здесь, в лагере, – с трудом выговорил командир.
Шурдан поспешно предложил.
- Я пошлю людей, они вызовут его.
- Не надо, – остановил его царь. – Я пошлю своих людей.
Царь повернулся к сопровождавшим его охранникам и неожиданно прикрикнул.
- Живо!
Заместителя привели. Запыхались все – и кривоногий воин, и посланные за ним царские стражи.
Салманасар, обращаясь к тяжело дышавшемуся воину, повторил вопрос.
- Скажи, декум, твои люди за эти месяцы захватывали людей с той стороны, которые называли себя гонцами Бен–Хадада?
- Да, государь. Мы захватили трех человек, но они оказались лазутчиками, и мы предали их казни.
- Кто сказал, что они являются лазутчиками?
- Мой командир, – он кивнул в сторону лубутума.
- Итак, – царь обратился к начальнику разведки, – ты подтверждаешь, что отдал приказ убить трех сирийских лазутчиков, которые называли себя гонцами царя Арама?
- Господин! – лубутум упал на колени. – Этого не было!.. Они воистину являлись лазутчиками, при них нашли записи.
- Или грамоты? – уточнил царь.
- Я не знаю, – замялся офицер.
- Что с тобой творится? – засмеялся царь. – Чего ты не знаешь? Так были грамоты или нет?
- Нет, господин! – жалко вскрикнул командир и вновь глянул на Шурдана.
- Огня, – потребовал царь.
После третьего прижигания пяток, лубутум признался, что у лазутчиков были грамоты, но он передал их наследному принцу и по приказу последнего отрубил шпионам головы.
- Ты нагло лжешь! – воскликнул вмиг побледневший Шурдан. – Я не отдавал тебе такого приказа. Я ничего не знаю о лазутчиках.
Пораженный до глубины души, лубутум взвыл.
Старик некоторое время внимательно вслушивался в вопли несчастного. Его заместитель с белым, как мел, лицом ждал своей очереди.
Наконец царь с некоторым недоумением обратился к офицеру.
- Что же получается, негодяй? Не получив никакого приказа, ты уничтожил гонцов Бен–Хадада? Выходит, ты сирийский шпион? На кол его.
Несчастного вытащили из шатра.
- Этого, – царь указал на заместителя начальника разведки, – я забираю с собой. Ты должен подробно рассказать, кто, где и когда встретил гонцов и где бросили их тела.
Затем он обратился к Шурдану.
- Ты должен оставаться в шатре. Не смей покидать его или общаться с кем‑либо без моего разрешения. Ты понял, сынок?
Утром Шурдану была объявлена опала. Его отстранили от всех обязанностей и под конвоем отправили в Калах, а еще позже к полудню, в лагерь вернулись посланные с Нинуртой всадники. Число их сократилось наполовину, все были изранены. Салманасару доложили, что Нинурта захвачен в плен.
Что касается вестового по имени Шамур и скифа Бури, раненый в грудь Ушезуб ответил, что они встретили их уже после того, как случилось худшее. Шамур приказал всем возвращаться в лагерь, а сам вместе с молодым скифом отправился по следам сирийцев.
- Этого нам только не хватало! – воскликнул царь.
Глава 3
Когда до горного замка оставалось рукой подать, из кустов выскочили вооруженные люди и попытались набросить сети на Бурю и Шаммурамат.
Не тут‑то было!
Партатуи–Буря успел располовинить бросавшего сеть негодяя. Второго сразила Шами, затем они стрелами добили оставшихся врагов. Одного, по–видимому, главного, Буря взял живым и допросил с пристрастием, однако сириец молчал. Не выдавил ни звука, даже когда Буря ткнул в его пупок пылавшей головней.
Удивленный Буря спросил пленного.
- Почему молчишь? Тебе так дорога ведьма, которая поселилась в замке?
Пленник неожиданно и гордо ответил.
- За то, что ты оскорбил мою госпожу, тебя ждет страшная расплата.
В конце этой мудреной фразы его голос дрогнул.
- Послушай, приятель, – вполне по–дружески обратился к сирийцу Буря. – Начнем с того, что твоим господином является Бен–Хадад, а не какая‑то свихнувшаяся демоница.
Пленный презрительно хмыкнул.
- И за эти слова ты ответишь, – пообещал он.
- Где? – поинтересовался Буря.
- В краю мертвых.
- Ладно, отвечу. Ты только скажи, где пленный ассириец? В замке или его отправили в Дамаск?
Пленный неожиданно расхохотался.
- Ты в своем уме? – закричал он. – Ты знаешь, о чем толкуешь? Кто и когда сможет избежать расплаты за то зло, которое он причинил повелительнице мертвых?
Буря повернулся к Шаммурамат.
- Он точно не в себе. Что будем делать, Шамур?
Шами подошла ближе, заглянула пленнику в глаза, спросила.
- Она называет себя воспитанницей Эрешкигаль?
- Ты молод, воин, но и ты поплатишься за дерзость. Моя госпожа не воспитанница, она дочь могучей Эрешкигаль.
Буря, растягивая слова, прокомментировал это заявление.
- Вот оно как!..
В следующий момент в глазах пленника блеснул интерес.
- Ты – женщина? – обратился он к Шами.
- Да. Более того, я сестра твоей госпожи, и в плен она захватила моего мужа. Зачем?
Сириец улыбнулся.
- Я ничего не скажу тебе, хитрая тварь, хотя много знаю. Госпожа возвысила меня, она приняла мое семя в свое священное лоно. Я буду спасен, а ты и твой муж–кобель, и этот раб, сдохнете в страшных муках. Что вы двое можете поделать с нами? Разве вам выстоять против любимой дочери Эрешкигаль?