– Летаю с ним я давно, мы ещё в Ираке вместе перегоняли американские самолёты. Хороший, надёжный штурман.
– Да, без неприятностей мы жить не можем, – не то для себя, не то для Вуколова проговорил командир и, уже обращаясь к Евгению, продолжил. – Я пойду доложу Мачину, а ты передай всем, чтобы не расслаблялись – погода скоро будет, надо продолжать полёт.
Вуколов ответил "Есть!" и, опустив голову, направился к курилке, где собралась вся эскадрилья, живо обсуждавшая возникшую ситуацию.
Командир полка поднялся на "вышку" и попросил связиста соединить его с Фербенксом. Дозвонившись до начальника советской приёмки, которому в январе 1943 года переподчинили авиационный полк, базирующийся на Аляске, он доложил суть случившегося.
Полковник Мачин сразу понял смысл произошедшего. Он не стал задавать лишних вопросов и распорядился.
– Я сейчас вылетаю к вам, разберусь на месте. Без меня на Ном не вылетайте, прилечу, там примем решение.
– Вас понял, жду, – коротко ответил Васин и направился разбираться с произошедшим.
Но дознание ни к чему не привело. В силу того, что полёт проходил в условиях плотной облачности, а бомбардировщик старшего лейтенанта Вуколова в полёте замыкал строй эскадрильи, никто из членов экипажей перегоняемых самолётов выпрыгнувшего с парашютом штурмана не видел.
Через час на аэродроме приземлился истребитель со спаренной кабиной, пилотируемый полковником Мачиным. Командир полка и старший лейтенант Вуколов встретили начальника у стремянки.
– Ну рассказывай, командир, как и где, потерял штурмана? – после обмена приветствиями спросил Мачин.
– Не знаю, товарищ полковник, – опустив голову, начал свой доклад пилот. – После вылета из Фербенкса несколько раз переговаривался с Демьяненко по СПУ . На высоте 1200 метров попали в полосу сплошных облаков. По команде лидера спустились под их нижнюю кромку. Больше я штурмана не слышал.
– Что думаешь по этому поводу?
– Уверен, что штурман выпрыгнул сам.
– Покажи, где это было? – указав глазами на карту, сказал Мачин.
Вуколов взял в руки планшет с картой, болтавшийся у колена, и, указывая пальцем на карту, разъяснил:
– Это произошло примерно вот здесь, в двухстах километрах от Нома. Но при ветреной погоде парашют могло отнести далеко в сторону гористой тайги, ближе к реке Юкон.
– Да, в этой местности очень легко потеряться. На побег не похоже, как думаешь, командир? – повернулся он к командиру полка.
– Согласен с вами, здесь бежать равносильно самоубийству, – ответил Васин.
– Нет, побег исключён, – поддержал старших начальников командир экипажа. – Думаю, что это скорее всего это испуг.
– Испуг? По какой причине? – спросил старший начальник.
– Сейчас доложу. Год назад, летом 1942 года, мы с Костей перегоняли бомбардировщик из Басры в Кировобад. Во время полёта у нашего "Боинга" один за другим заглохли оба мотора. Самолёт стал резко терять скорость. У нас вариантов не было, мы выпрыгнули с парашютами, и для нас всё закончилось благополучно.
– Ну, не вы первые, не вы последние, – заметил полковник.
– Да, это так. Но на Костю этот случай как-то повлиял. Если я перенёс стрессовую ситуацию спокойно, то он стал бояться высоты. Укладку своего парашюта никому не доверял, всегда укладывал лично. Перед полётом нервничал, в кабину залезал неохотно и всегда последним. Как-то даже сказал о том, что не хочет летать штурманом.
– Похоже, парень психологически надорвался, – подвёл итог рассказу Мачин. – А спички, продукты у него есть?
– Да, спички есть, а из продуктов у него неприкосновенный запас – шоколад, галеты. Трёхдневный паёк.
– Ох и дали вы нам, ребята, вводную! Ну что же, будем искать. А тебе, Вуколов, я привёз штурмана, забирай его, введи в обстановку, – и, повернувшись к Васину, продолжил: – А ты, командир, узнай, если Маркс-Филд открылся – взлетай. Полёт продолжается, перегон никто не отменял.
Через полчаса эскадрилья взлетела и в полном составе взяла курс на авиабазу города Нома.
Перед Мачиным стояла непростая задача. Нужно было, не останавливая перегон самолётов, обеспечить поиски пропавшего штурмана. Своих сил не хватало и, чтобы не упустить время, он обратился к начальнику американской авиабазы бригадному генералу Гаффни. По возвращению в Фербенкс полковник связался с ним по телефону.
– Хелло, Майкл! Слышал у тебя проблемы, помощь нужна?
– Да, Дейли, если поможешь, очень выручишь меня, да и не только меня, а всю нашу миссию, – стараясь говорить как можно проще, чтобы переводчица могла правильно донести до американца смысл произошедшего, начал Мачин. – Примерный район поиска нам известен, но на истребителях и бомбардировщиках мы многого не увидим, поэтому было неплохо бы привлечь к поиску пару легкомоторных самолётов.
– Окей, я распоряжусь. А сейчас пришлю к тебе начальника штаба, чтобы составить совместный план.
– Спасибо, Дейли!
– Поблагодаришь, когда найдём, – рассмеявшись, добавил.
– К тому же, будет повод выпить по рюмке русской водки.
– Это уж непременно, но можем и сейчас.
– Нет, Майкл, как это у вас говорят? Делу время…
– Потехе – час, – добавила Лена, переводившая этот разговор. И все рассмеялись довольные друг другом.
Совместные поиски советского штурмана начались. Осматривая с воздуха район предполагаемого приземления парашютиста, пилоты и наблюдатели, вылетавшие на поиски, внимательно просматривали гористые лесные массивы и пойменные луга в долине реки Юкон и её притоков. Но вскоре поиски пришлось приостановить. Начались дожди, при которых низкая облачность плотно закрыла землю от глаз спасателей. Томительные дни ожидания погоды усугублялись тем, что в полку не знали: жив штурман или погиб.
Пошла третья неделя поисков. В наступивший ясный день на поиски вылетел полковник Мачин. На борту его бомбардировщика у иллюминаторов сидели наблюдатели, которых он взял из команды аэродромного обслуживания. Летели над тайгой над самыми верхушками деревьев. Прошло уже два часа, как самолёт прочёсывал квадрат за квадратом в том районе, где по предположению пилота Вуколова выпрыгнул Демьяненко.
Время полёта подходило к концу, когда вдруг впереди на самой опушке леса пилот заметил какую-то дымку. Подлетев ближе, он с радостью обнаружил горящий костёр и прыгающего около него человека в шлемофоне, размахивающего курткой. Сделав круг над костром, Мачин дал команду своим помощникам сбросить аварийный мешок со спальником, пистолетом и продуктами. В мешок сложили записку: "Костя, не уходи с этой поляны. Скоро спасём. Жди!"
Помахав на прощание крыльями, пилот сделал ещё круг, подыскивая подходящий приметный ориентир и возможность посадить самолёт. Обнаружив примерно в двух километрах от поляны лесное озеро, с берегами, проросшими тростником и кустарником, он сделал на карте отметку и полетел на родной аэродром.
На следующий день снова пошли дожди, которые продолжались трое суток. Казалось, ожиданию погоды не будет конца. Но вот небо прояснилось, и операция по спасению советского штурмана началась. В этот день в район его обнаружения вылетели два самолёта. За штурвалом первого был полковник Мачин, а легкомоторный гидросамолёт пилотировал американец капитан Блэксмит. Подлетев к озеру, которое Михаил Григорьевич приметил три дня назад, он снизился и сделал круг над озером, давая понять американцам, что это и есть то озеро, куда они должны приводниться. Блэксмит зашёл на посадку и посадил летающую лодку на озеро. Гидросамолёт, насколько это было возможно, приблизился к берегу, до которого оставалось около двадцати метров. Пилот со штурманом вылезли на крыло, измерили глубину, она оказалась не очень большой, спрыгнули вниз и оказались по грудь в воде. Вода была холодная и, чтобы не замёрзнуть, лётчики быстро побрели к берегу. С трудом продравшись сквозь прибрежные заросли тростника и кустарника, летчики выбрались на болотистый берег озера. Вид у них был непрезентабельный. На одежде кое-где висели водоросли, лица, кисти рук, все открытые места тела были покрыты мошкарой. Блэксмит сломал ветку и, отмахиваясь от мошек, посмотрел на круживший над их головами самолёт Мачина. Полковник покачиванием крыльев показывал направление, куда надо идти. Пилот понял своего коллегу, он показал рукой направление и сказал:
– Нам туда!
Вскоре спасатели вышли на поляну, где возле едва дымящегося костра лежал штурман Демьяненко. Исхудавший, с сильно распухшим лицом от укусов несметного количества комаров и москитов. Увидев американцев, он заулыбался и попытался в приветствии приподнять руку, но у него это не получилось, силы оставили. Пилоты сноровисто соорудили из палатки волокушу, положили на неё спальный мешок, чтобы было помягче, и заволокли на него Демьяненко. Советский штурман хотел было возразить и показал, что сможет идти, но эта попытка ему не удалась. Он смирился с участью лежачего больного, хотя при движении старался облегчить работу спасателей, отталкиваясь от земли ногами, свисающими с волокуши.
Так они добрались до озера. На руках перетащили штурмана в свой гидросамолёт и взлетели. Вспоминая эту операцию по эвакуации советского штурмана из непроходимых лесов Аляски, они потом долго ещё рассказывали о приключении, показывая при этом следы на лице и обнажённых кистях рук от "поцелуев москитов". Красные бисерные пятнышки длительное время не сходили с кожи.