Созвал Ермак казачий круг. Решили переждать здесь до весны. Начали строить городище. Копали землянки, рубили избы. Огородили жильё высоким тыном, вырыли ров, насыпали вал.
Когда зимовье было готово, вокруг уже лежали глубокие снега. Низкое зимнее солнце висело почти вровень со снегом. Темнело рано, а ночи были долгие. Бродили вокруг волки, выли на луну.
Недалеко от зимовья жили вогулы. Казаки ходили к ним за мясом лосей и диких коз, за сушёной рыбой. Ходили казаки и на охоту. Кололи медведя в берлоге, промышляли соболя и куницу.
Зима тянулась долго. От безделья стали казаки баловать. Жаловались вогулы Ермаку:
- Пришли твои люди - меха забрали, рыбу забрали, самих до крови изувечили.
Велел Ермак виновных батогами бить, а потом три дня на цепи держать.
- Вогуличи те мирные, живут бедно, нам зла не чинят. Держите себя в строгости, не то быть худу.
Подговорили два казака товарищей своих уйти от Ермака на Каму. Надоело им зимовать. Взяли пищали, порох, свинец, снедь всякую и ушли на лыжах.
Как узнал об этом Ермак - разгневался:
- Этак все разбегутся! Кто задумает отойти от нас - тому смерть!
Пустились за беглецами в погоню. Поймали в еловой чаще, привели к атаманам. Велели атаманы на омуте рубить проруби. На каждого беглеца по проруби.
Выстроились казаки на берегу ратным строем. Беглецов посадили в мешки, засыпали песком и, завязав, опустили в воду.
Мороз стоял такой, что слюна на лету замерзала. Проруби затянуло льдом. Казаки молча разошлись по избам.
В десяти верстах от казацкого зимовья протекала речка Жаровля. Жаровля впадает в Баранчу, а Баранча - в Тагил. Реки эти текут на восток, в Сибирскую землю..
Казаки рубили полозья, сколачивали их перекладинами. Ставили на полозья струги и волокли по зимнему насту до Жаровли.
Так перетащили суда, пушки, пищали и весь запас.
Зима шла на убыль. С глухим шорохом садился снежный наст. Солнце подымалось над вершинами лиственниц. Дул юго-западный ветер. Зачернели проталины, обтаяли кругом родники и проточины. Начали токовать по утрам глухари.
Посинела река, вышла из берегов, ломая ледяной панцирь, и разлилась по низменным местам.
На север летели шумные птичьи полчища. Треугольниками, как корабли, построенные к бою, плыли в туманном небе журавли. Стон стоял в воздухе от птичьего крика.
Прошёл лёд. Казаки спустили струги и весенней бурной водой поплыли прямо на восход.
Рассветы были ясны. Цвела верба. Билась у берегов рыба.
РАТНОЕ ПЛАВАНИЕ
Плыли струги по Тагилу. Дорогой встречали кочевья сибирских народов. Люди они были мирные. Перебирались с пастбища на пастбище. Завидят казаков - своротят в сторону, подальше от берега.
Добрались казаки до Туры. Здесь жил народ оседлый. Пахали землю, сеяли хлеб. Правил ими князёк Епанча, Кучумов данник.
Выслал Епанча конных разведчиков - следить за казаками. Рыскали разведчики по берегу, таились за деревьями, высматривали, сколько плывёт воинов, доносили князьку.
Собрал Епанча своих людей. В том месте, где Тура делает большой изгиб к северу, устроил засаду. Спрятались татары в прибрежный тальник.
Из-за мыса выплыли казацкие струги. Звенели литавры, отбивая такт гребцам. На ветру полоскались боевые знамёна.
Натянули татары тугие тетивы из бараньих жил. Заныли стрелы, не долетели до стругов - упали в воду.
Ермак не велел стрелять, и струги понеслись дальше.
Казаки гребли, запрокинув головы, дымились уключины, а за кормами тянулся белый пенистый след.
Пока огибали мыс, Епанча зашёл со своими людьми вперёд. Место здесь было узкое, и стрелами ранило несколько казаков. А воины Епанчи, столпившись на берегу, что-то кричали и размахивали копьями.
На атаманском струге забил барабан - готовиться к бою. Казаки раздули фитили, прицелились. Грянул залп. Епанчовы воины не знали "огненного боя". Смотрят - дым идёт, огнём полыхает, гремит с лодок; падают мёртвые и раненые, а стрел не видно.
В страхе бежали татары и вогулы к своим деревням - улусам.
Ермак велел пристать к берегу. Бросились казаки за Епанчой в погоню. Захватили его юрту, разграбили и сожгли. Епанча со своими воинами ушёл от погони на конях. Из улуса в улус неслась весть о том, что из-за гор плывут люди, которые громом гремят и молнии мечут.
Казацкие струги плыли вперёд, не встречая сопротивления. Ночи были короткие - заря с зарёй сходилась. Донимал гнус. Забирался в уши, в ноздри, в глаза. Казаки, чтобы оберечься, жгли гнилушки и сырой мох. Белый едкий дым клубился над стругами.
При впадении Туры в Тобол подстерегали казаков татары. Шесть князей собрали всех своих воинов. Командовали татарской ратью старшие князья-Каш-кара, Варвара и Майтмас. Дрались татары упорно.
Несколько дней длился бой: то русские потеснят татар, то татары - русских.
Пошли казаки на приступ. Враг не выдержал, дрогнул и побежал, оставив на месте раненых и убитых. Казаки захватили большую добычу, едва на струги погрузили.
Однако татары перестали пугаться пищальных выстрелов и не отставали. Шли берегом за стругами.
Казаки раздували фитили. Держали наготове пушки и пищали.
Река здесь огибала известковые утёсы на левом берегу, а по правому берегу раскинулись заливные луга, озёра и болота.
Татары шли левым берегом, густой порослью березняка. Нападали на казаков, метали в них стрелы и копья. Держались они врассыпную. Прятались за деревьями и буграми.
Донесли Ермаку лазутчики, что важный Кучумов чиновник-есаул Алышай - там, где берег к берегу теснится, перегородил реку цепями, караулит русских.
Ермак велел связать пучки хвороста и надеть на них казацкие кафтаны. Как стали приближаться к засаде, рассадили чучела по стругам. Оставил Ермак на судах рулевых, а с остальной дружиной сошёл на берег.
Хоронясь за кустами, продвигались казаки к засаде. Струги доплыли до цепей, остановились, начали в груду сбиваться. Алышай махнул саблей. Замелькали стрелы, полезли Алышаевы воины на струги. Тут в спину им ударила Ермакова дружина. Грохнули пищали. Березняк окутался дымом. Поняли татары обман, повернули от чучельной рати на берег.
Сеча была жестокая. Бились грудь о грудь. Высокая трава зардела от крови. Старый, сизоусый Бондаренко окованной железом палицей разбил шелом на голове татарского воина. Пал оглушённый татарин на землю. Бондаренко его связал.
Проньку Копыто стрелой ранило в левую руку. Остановился Пронька стрелу вынуть. Налетел на него татарин, выбил копьём саблю. Пронька припал к земле, вытащил из-за голенища засапожный нож и убил татарина.
Зашли казаки с левой руки. Засели за бугор, стреляют из пищалей.
Видят татары - русских не одолеть. Пробились к лесу и ушли.
Вечерело. Солнце садилось за чёрные вершины лиственниц. С реки повеяло холодом. На болотистом берегу медленно тонул в сизом тумане густой тальник.
Казаки намазали медвежьим салом раны, сняли с убитых татар кольчуги собрали щиты, копья и саадаки, поплыли дальше.
Одолевали казаков оводы и мошкара, ныли раны. Сибирцы передохнуть не давали.
Пришли к устью Тавды.
Проводники-зыряне, что молились пёсьеглавым идолам, говорят:
- Вверх по Тавде и дальше через Камень идёт дорога на Русь.
Разбили казаки стан, стояли неделю, совещались, что делать дальше. И в Ермаковой дружине нашлись робкие.
- Надобно, - говорили, - на Русь ворочаться. Хана нам не одолеть. Зря задираемся. Ждёт нас в Сибирской земле смерть.
Но таких было немного. Решили пробиваться дальше. Захватили в одном улусе татарина. Одет он был богато. Шапка из тёмного соболя. Сабля с золотой насечкой по клинку. На коне - седло из красного сафьяна и сбруя с серебряными бляхами. Назвался татарин Таузаком, слугой Кучумовым. Ездил собирать дань.
Ермак позвал пять казаков - искусных стрелков. Повесил на берёзу железную кольчугу, велел стрелять. Выстрелили казаки. Подошёл Таузак к кольчуге, видит - пробита насквозь. Покачал головой, щёлкнул языком. Ермак посадил его с собой.
- Собирался, - говорит, - навестить вашего хана, да вот задержался в пути. Должен возвращаться на Русь.
Потом расспросил татарина про Сибирское царство.
Перепуганный Таузак косил глазом в сторону, думал: не сносить головы.
Рассказал, что хан Кучум стар и глазами болеет. Живёт в городе Кашлыке, или Сибири Старшим у хана - племянник его Махметкул. Отважный воин, яростен в битве. Нет ему равного в Сибирской земле.
Рассказывал Таузак, что дают Кучуму ясак вогуличи, остяки и самоеды. Веры Магометовой эти данники не признают. Почитают камни, зверей и птиц. Молятся идолам деревянным, каменным и медным, которых сами же и делают. Одевают идолов в меха, мажут кровью и жиром, чтоб были милостивы.
Говорил ещё Таузак, что воинов у хана много, что ведёт он с Бухарой и Самаркандом большой торг мехами.
Ермак подарил Таузаку кафтан голубого сукна, дал подарки для хана и для знатных мурз.