- Ты хочешь сказать, брат московской государыни? Да ведь московский царь на их византийскую спесь не смотрит. Жену любит и чествует, а нашему Андрею жалованья все-таки не дает, когда нашалит. Вспомни, что князь, верейский князь, сам по себе государь, на Андреевой дочери женился; не посмотрели - как холопа вон выгнали, и вот помяни мое слово, пожалуюсь Патрикеевым завтра - и завтра же Андрея, как всякого другого, позовут к расправе.
- Но чем же он заплатит?
- Если маркиза - без денег - могла поквитаться с ним любовью и стыдом, то Палеологу без денег - тоже гордиться нечем…
- Одумайся, Зоя! Да ты затеваешь такое несбыточное дело, что тебя вся слобода на смех поднимет.
- В таком случае я и буду смешна… Извини, соседка! Ты посол, что ли?
- Помилуй, Зоя! Ты знаешь, как я тебя люблю; одно участие…
- Благодарю и постараюсь заплатить тем же, но только в другое время, а теперь, соседка…
- Понимаю, понимаю! Ты хочешь послушать греческой мудрости…
- Ты угадала! Родная мудрость. Весело…
- Да я тебе не помешаю, Зоя, и так как я тебя люблю, притом же мы с Хаимом люди бедные, а ты, Зоя, можешь помочь нам… Нам все равно, кому служить, а я тебя за кого хочешь высватаю…
Зоя затрепетала; хотела что-то сказать, но, подозрительно взглянув на жидовку, как будто онемела; та заметила впечатление последних слов своих и продолжала:
- Хочешь за молодого Ласкира, он у нас самый знатный жених…
Зоя повела головой отрицательно.
- Хочешь за Чеколи… Ты любишь его беседу.
Зоя сделала то лее движение…
- За кого же?..
Зоя отвела зелень акаций и указала на улицу. У ворот академии на конях три всадника о чем-то разговаривали. Один был Никитин, другой молодой Холмский, третий был дядька, или приспешник, или как угодно назовите приставника Васи, мы будем называть его так, как называли его в самом деле - Алмазом. Зоя указала на всадников в то самое время, когда князь Холмский указывал Никитину на нее или на беседку, в которой она сидела. Зоя смутилась и опустила зеленые ветви. Жидовка привстала с удивлением и любопытством.
- Губа не дура, говорят русские, - сказала она, присев на софу. - Тут надо приложить много ума и много труда, Зоя!
Ведь это князь Василий Холмский, сын первого и знаменитого московского полководца, ты, верно, слышала, что он уничтожил Новгород; я помню это страшное время, мы тогда только приехали из Любека и хотели там купечествовать. На реке Шелони Холмский скосил все новгородское войско; горожан как овец забрали; он ходил противу Ахмата и прогнал Золотую Орду так далеко, что теперь про нее и не слышно; он же побил и железных орденских немцев; а сегодня, ты знаешь ли, отчего в Москве так звонили в колокола? Князь взял Казань и татарского царя в Москву пленником прислал. Московский царь без него ни в какой поход не ходит. Мало того. Жена князя царю сродница. Он ей поручил воспитание детей… Так видишь ли, Зоя, сын таких родителей Ивановой дочери - чета… Да не все же князья на княжнах женились… Велико, Зоя, твое богатство, но красота твоя больше; скажу правду, между русскими боярышнями и тени твоей не увидишь…
Зоя молчала; глаза ее сквозь зелень дерев впились в юношу, который, простясь с Никитиным, соскочил с лошади, отдал ее Алмазу, а сам, взяв от него большую кожаную суму, шел мимо к уединенному садовому домику, который вмещал одну довольно обширнул палату, или академическую залу… Зоя трепетала и горела; схватилась было уже за ручку дверей, но голоса в малом саду удержали ее.
- Говорю тебе, старик, здесь нет никакого Палеолога…
- Так будет, - отвечал Никитин по-гречески. - Доложи своей госпоже, а об остальном не беспокойся…
Смущенная, испуганная, Зоя взглянула в малый сад и тотчас узнала в Никитине княжьего собеседника у академических ворот. Обольстительные догадки заблистали в воспаленном воображении: "Уж не от него ли? Может быть, судьба посылает случай!.." И тому подобные мысли толпились в горящей голове. Зоя с немым вопросом стояла на лесенке, поразив старого Никитина зрелищем истинно ослепительной красоты. Но старик скоро опомнился.
- Ты вдова Меотаки? - сказал он тихо. - Извини, государыня моя, если обеспокоил моим приходом. Друг твой, Андрей Палеолог, приказал мне быть сюда…
- Мне не друг этот старый развратник! Нет тут никакого Андрея! Ступай, откуда пришел…
- За что же ты серчаешь, красавица! Не знаю, чем он досадил тебе, а я человек приезжий; привез ему от брата Мануила грамотку и подарки; встретил его на улице, и он велел мне быть сюда… Вот мы и приехали…
- Кто "мы"? - спросила Зоя торопливо.
- Князь Вася да я… Князь мне и дорогу к тебе указал…
- Князь! Много чести! Я никогда не имела счастия его у себя видеть…
- Недоросль еще, зелен, хоть и умен не по летам; ему учиться надо, а не в гости ездить…
- Да что же, гость дорогой, я тебя так невежливо принимаю; пожалуй в хоромы, а я пошлю за Андреем…
- Соседка, - шепнула Зоя жидовке, - где хочешь, отыщи Андрея и приведи сюда…
- Милости просим…
- Глядя на твои цветы, окна, стены, - так начал Никитин, - мне сдается, что я не в Москве, а в Царьграде…
- А ты был там?
- Недолго.
Зоя ввела гостя в приемную палату; она вся была выложена дубом и расписана масляными красками; было видно, что живопись новая и хорошей кисти; на средних дверях красовался портрет Зои работы Чеколи. Никитин посмотрел на портрет, потом на оригинал и сказал:
- Хвалю художника, но и солнце в зеркале вод всех лучей не имеет, так и красота твоя многое в живописании утеряла. Не дивлюсь теперь слухам, что ходят но Москве.
- Какие слухи?..
- А ты ничего не знаешь?
- И догадаться не могу, на что намекаешь…
- Я утверждал, что клевета невозможное выдает за истину, а теперь, увидав тебя, убедился, что зависть красоте твоей могла создать и рассеять несбыточную сказку…
- Ради бога, скажи! Злые языки на все способны…
- Говорят, будто ты метишь в родство великой княгине…
Зоя смутилась, но ослабевшие от лет и трудов глаза Никитина не могли этого заметить; тем временем Зоя успела скоро собраться с мыслями и отвечала:
- Вот что! Это очень понятно. Вдовья жизнь, ты знаешь, беззащитная; я говорю с тобою откровенно, потому что твой почтенный вид внушает доверие. Я не скрыла от многих, что, если бы нашелся жених, такой, какого бы я желала, я почла бы себя вполне счастливою. Андрей был знаком с мужем, после смерти его стал навещать меня прилежно; люди знают мои правила и заговорили…
- Аспазия! Ты простила меня! - с этим восклицанием вбежал в палату Палеолог, с непокрытой головой и вообще с признаками некоторого расстройства. Видно было, что он уже успел пообедать. Зоя имела повод испугаться такого неожиданного нашествия и спряталась за Никитина. Палеолог, наткнувшись на него, отступил шага на два, посмотрел на гостя и расхохотался…
- Уж и ты не жених ли? - сказал он со смехом, небрежно бросаясь на софу. - А кто сватает?
- Твоя милость, верно, забыл нашу встречу у кремлевских соборов?
- Да, да! Ну садись, рассказывай!
- Рассказ мой короток. Был я в Царьграде, видел…
- Остальное я знаю. Видел Мануила, дорогого братца, холопствует Магомету и десяти тысячам жен его…
- Нет, он живет тихо и скромно на своем подворье! Султан осыпает его благодеяньями.
- Благодетель! Нечего сказать! Назови лучше вор, который подает милостыню из той же кисы, которую украл у того же нищего. Мануил не гнушается этою милостыней, я его знаю: он сам себя называл человеком точным и добропорядочным. Скряга!
- Однако же он через мои руки посылает эту грамочу и этот ларец.
- Грамоту после прочтем, а ларец. Покажи. Вот это дело! Вот это на брата похоже: камни, жемчуг, золото. Вот это так, пригодится для нас с Аспазией…
- Ты правду сказал, Андрей, - сказала Зоя, выхватив ящик из рук Палеолога. - Пригодится, будет служить закладом, пока ты не уплатишь мне долга по записям. Прощай!
- Зоя! Ты смеешь!
Но Зои уже не было, дверь отворилась и захлопнулась, вместо Зои Андрей силился схватить ее живописное изображение, с насмешливой улыбкой глядевшее на него с дверей.
- Зоя! Отвори! Я выломаю двери!
- Не трудись! - отвечала она со смехом. - Я уже послала за моими слугами. Пришли деньги, я отдам клейноды, - а пока прощай и уволь меня от твоих посещений. Почтенный гость расскажет тебе, какие слухи ходят по Москве…
- Какие слухи?
- Я исполнил поручение Мануила; не думал, что оно кончится так неприятно… Теперь я должен исполнить тягостное поручение Патрикеева…
- Что? Не хотят платить жалованья? Хотят даром у меня выманить наследство Греческой империи?..
- Напротив того. Патрикеев поручил передать твоей милости, что государь изволил много смеяться твоей грамоте, в которой ты предлагал уступить право на восточную империю за две тысячи пудов серебра.
- Смеяться!
- Патрикеев наказал сказать, что если Бог поможет выгнать турок из Царьграда, так у государя на тот престол все права есть и по единой вере, и по супруге… Что права те уже в великокняжеском гербе означены; а если покупать за деньги, так никакой казны не станет, потому что права те надо скупать у всех Палеологов, а их больно много.