В этот злополучный вечер Сергей Ипполитович сидел под окошком с трубкой в зубах, Маша же у стола старательно вышивала бисерный кошелек для своего жениха, и они вполголоса вели беседу, вернее, разговаривая каждый с самим собой, нежели с другим, - такой способ мирного собеседования установился у них с давних пор.
- Завтра непременно приехать должен, - сказала Маша, - от царского смотра его Господь уберег, а то бы, может, и нынче здесь был.
- Где молодому человеку хозяйство вести! - воскликнул старик. - Старосты, поди, как его грабят. Я ему вместо управителя буду теперь.
- В мае плохо, говорят, венчаться. Весь век маяться будешь. Вот кабы в конце апреля успеть!..
- Дом этот в наймы отдам, а сам в это самое Брыково и перееду. Ну их к Богу, кляузы эти!..
В это время у палисадника послышался конский топот.
- Никак к нам! - сказал старик.
- Он! - воскликнула Маша и легче серны выскочила из комнаты.
Она сбежала с крыльца и с криком "Сеня" побежала к калитке, где торопливо привязывал рвоего коня офицер. Но, добежав до калитки, Маша снова вскрикнула не то в испуге, не то в разочаровании.
Дмитрий Брыков злобно усмехнулся, увидев ее смущенное лицо, и, грубо взяв ее руку, сказал с горькой усмешкой.
- Думали - Сеня, ан - Митя!.. Ну, что же!.. Ведь все же Брыков пожаловал.
- Вы от Семена Павловича? - быстро спросила его Маша. - Когда он будет?
- Сам от себя я, - ответил Брыков, - а когда он будет, не знаю. Может, и не будет вовсе! - И он засмеялся.
- Как не будет? Почему? - тревожно спросила Маша.
- Может, и помер!
Девушка прижала руку к сердцу и тяжело перевела дух.
- Вы - злой! - сказала она ему с укором.
Брыков засмеялся снова, а потом взглянул на нее огненным взглядом и прошептал:
- От вас зависит сделать меня добрым!
Маша ничего ему не ответила, круто отвернулась от него и вошла в комнаты.
- Ты с кем это? - спросил ее старик.
- Дмитрий Власьевич! - презрительно ответила она.
Старик с недоумением отнял от губ трубку.
- Чего это он?
В это мгновенье в горницу вошел Дмитрий и, подойдя к старику, сказал:
- По делу, государь мой, по делу.
- Милости просим, - ответил старик, - садитесь. Гость будете. Что братец?
Маша собрала свое вышиванье и вышла из комнаты. Дмитрий посмотрел ей вслед, тихо усмехнулся, потом встал, прикрыл дверь и вернулся на прежнее место. Старик глядел на него с недоумением.
- А дело вот какое, - тихо заговорил Дмитрий, наклоняясь к Федулову, - брат мой, Семен, у себя в имении помер.
Старик откинулся и раскрыл рот.
Дмитрий только кивнул головой и продолжал:
- Да, помер мой брат, и я теперь - всего наследник. Так вот, я хочу быть всего наследником и хочу жениться на вашей дочери, и вы уговорите ее! За то вам особая награда будет!
Старик оправился от неожиданности и уже внимательно слушал Дмитрия.
"Что же, - мелькало в его уме, - не тот, так другой. Денежки те же, покой тот же, а этот еще награду сулит! Что же, не в девках сидеть Машутке!"
- На все воля Божья, - сказал он вздохнув, - а я согласен! Ну, новый зятюшка, поцелуемся! - прибавил он весело, и на его лицо вернулось прежнее спокойствие.
Они поцеловались.
- С чего же это Семен Павлович помер? - спросил старик.
- А не знаю еще! - беспечно ответил Дмитрий. - Горячка, что ли? Только вчера с усадьбы приехал Еремей и доложил мне, а ныне и государю сообщено.
- Ах! - раздался в ту же минуту крик за дверью и что-то грузно упало на пол.
Дмитрий вскочил и бросился к двери, которую с трудом отодвинул. На полу лежала Маша, лишившаяся чувств. Дмитрий легко поднял ее с пола и перенес на диван.
- Подслушивала, - резко сказал он старику. - Позовите слуг, а я поеду. Завтра за ответом буду.
- Ладно, ладно, - растерянно ответил Федулов и стал беспомощно кричать: - Марфушка, Ермолай! Черти!
- Что глотку дерешь? - вбежала старая Марфа, но, увидев бесчувственную Машу, только всплеснула руками и крикнула: - Ахти мне! Чем ты ее, греховодник, до такого довел? А?
- Молчи, молчи, дура-баба! Семен Павлович умер, а она узнала!..
- Жених? Семен Павлович? Ахти мне!
- Да ты что, чертова кочерга, воешь? Ты ее в чувство приводи! - рассердился старик.
- Сейчас, сейчас, - захлопотала старуха. - Я ей перышком покурю! Живо! - и она помчалась в кухню, вернулась с пучком птичьих перьев, зажгла их и напустила такого смрада, что все стали чихать и кашлять.
Маша тоже закашлялась и очнулась.
V
РАЗГРОМ
Сидор Карпович, бывший дядька Семена Брыкова, а потом его дворецкий или мажордом (как называл он себя), встал ни свет ни заря и занялся порядком. Это значило, что, где ворча, где болтая, он обошел пять господских комнат, вошел в кухню и там остался, не зная в доме места теплее и уютнее.
Сидор Карпович был седой, степенный старик с выправкой старого слуги екатерининского времени. В холщовой рубашке с жабо, в желтом нанковом сюртуке, в чулках и башмаках, он время от времени вынимал из кармана тавлинку и с важной миной набивал табаком свой красный нос, нагло свидетельствовавший о единственной слабости старика.
Затем Сидор вышел в прихожую и первым делом ткнул в бок спавшего на конике Павла, казачка и рассыльного, малого шести футов ростом. Тот вскочил как ужаленный и спросонья вытаращил глаза.
- Дрыхнешь! - с укором заговорил Сидор. - Восемь часов, а он дрыхнет! Вставай, ленивец! Вот я ужо…
Павел пришел в себя и обозлился.
- Чего же мне делать-то, вставши? - сказал он. - На вас глядеть, что ли?
- Так! А чистоту блюсти?
- Да чего ее блюсти-то? Барина нет, все прибрано.
- А приедет? Ты гляди, рожа-то у тебя? Опухла ведь вся! Лопнуть хочет! А космы… Поди, поди, умойся, очухайся, а то я тебя как возьму за вихры! - Он погрозился и пошел дальше.
Гостиная с пузатой мебелью красного дерева, с ясно навощенным полом, картинами на стенах и клавикордами действительно блестела чистотою. Дальше были рабочая комната и спальня, затем курительная с низкой турецкой мебелью, с целой стойкой трубок, оружием по стенам и, наконец, столовая; все было в таком порядке, что хоть сейчас вводи хозяйку и хвастайся.
Сидор Карпович остановился в прихожей, торжественно понюхал табаку и прошел в кухню, где Степан Лукьянов разводил уже жаркий огонь.
- Наше вам! - приветствовал он дворецкого. - Как почивать изволили?
- Ничего себе. Спасибо, Лукьяныч! - ответил старик, присаживаясь у стола. - Поснедать бы чего малость, а? Червячка заморить! А? - И он подмигнул повару. - В одночасье!
Скоро перед стариком стояли штоф "Ерофеича", тарелка груздей и кусок жирной грудинки. Старик жадно начал выпивать и закусывать, говоря в то же время:
- Не иначе, как нынче должен барин приехать. Ишь, неделя как нету, а обещал в три дня обернуться. Марья-то Сергеевна, поди, стосковалась! Ты, Лукьяныч, нынче изготовь к господскому обеду все по правилу. Беспременно будет.
- Сидор Карпыч! - вдруг раздался испуганный оклик, и в кухню влетел Павел.
Дворецкий поднял на него укоризненный взгляд.
- Ну, чего орешь? - спросил он. - Сидор Карпыч! Сам знаю, что Сидор Карпыч! Чего тебе?
- Еремей приехал! - ответил Павел. - Да с телегою.
- Ну, ну! Барин послал и приехал. Зови его сюда!
- Барин, да не наш, а Митрий Власьев! И Федька с ним.
- Ну, Федька, и пусть Федька. Зови их!
Но в эту минуту без всякого зова в кухню вошел Еремей и остановился перед Сидором, не снимая с головы шапки. Старик сурово взглянул на него.
- Чего шапки то не снимешь? - сказал он. - Ишь, словно в кабак ввалился. Зачем барин прислал?
- Было бы перед кем шапку ломать, - ответил Еремей, нагло улыбнувшись. - Довольно! Покланялись!
Старый Сидор даже откинулся от такой наглой речи. А Еремей продолжал:
- А барин прислал за тем, чтобы все, что ни есть в доме, на воз уложить и к себе везти, а тебя, старого пса, на веревку взять да к той же телеге привязать! За тем и приехали! А вы живо! Помогать!
Дворецкий ничего не понял из его речи, но в то же время услышал в комнатах какую-то возню и грохот.
- Стой! - сказал он сердито. - Что ты там намолол? Пьян, что ли? Какой барин? Куда везти?
- К нашему барину, - ответил Еремей, - к Дмитрию Власьевичу Брыкову, потому как Семен-то Павлович побывшился…
- Как побывшился? Кто сказал? - закричал старик, вскочив на ноги.
- Хоть бы и я! - усмехнулся Еремей. - А теперь-то уже и всем ведомо. В государевом приказе есть!
Старик схватился за голову, но через минуту очнулся.
- Так его сюда везут?
- Прикажет барин - и привезут, его воля. А теперь имущество давай!
- Имущество? - грозно сказал старик. - Нет такого права. Доколь не увижу своего барина мертвым, чубука не отдам!
- Сами возьмем! - усмехнулся Еремей и двинулся в комнаты.
Старик бросился за ним, вбежал в комнаты и на мгновение замер. Федька и мужик уже успели очистить гостиную и дружно волокли из кабинета красивый будь.
- Разбойники! - закричал Сидор, бросаясь на них. - Пошли прочь! Павлушка, беги за квартальным! Батюшки, грабят: Степан, Антон!
Однако Еремей ухватил его за ворот сильной рукой и, отбросив в сторону, сказал:
- Нишкни, если не хочешь батогов узнать! Сказано тебе - барский приказ!
- Да я к квартальному!
- Ну, и что будет тогда? - раздался позади него насмешливый голос, и растерявшийся старик увидел перед собой Дмитрия Брыкова и с ним квартального.