Птолемей перевел взгляд на Иоллу. Заносчивый и самодовольный, скрытный и жестокий. Он вспомнил тот трагический день, когда Александр осушил залпом кубок вина, наполненный до краев Иоллой, и после великий царь слег и больше не поднялся. "А может быть Олимпиада права, желая отомстить всему этому роду?" Птолемей отогнал от себя эти мысли. Время изменилось в другую сторону. И с этим необходимо считаться.
Антипатр поднял кратер с вином. Рука у него дрожала, – это не ускользнуло от Птолемея. Изменения в облике Антипатра поразили его: лицо Антипатра было изможденным, спина ссутулилась. Он превратился в глубокого старика с тех пор, как они встречались последний раз в Малой Азии, когда Птолемей привез в лагерь Антипатра Эвридику и Арридея. "Ему скоро исполнится восемьдесят. Доживет ли он до своего дня рождения?" – невольно подумал Птолемей.
– Я с нетерпением ждал твоего приезда, Птолемей, – торжественным, но тихим и сдавленным голосом произнес Антипатр, – чтобы согласовать именно с тобой очень важный вопрос. Для себя я его уже решил.
В андроне воцарилась тишина. Птолемей понял, что сейчас произойдет что-то очень важное. Взгляды Птолемея и Кассандра неожиданно встретились. И Птолемей заметил огонек гнева в его кошачьих глазах. Видно Кассандр уже знал, что хочет сказать его отец, и был с этим не согласен.
– Я не возражаю, чтобы ты присоединил к Египту Сирию и Кипр, о чем ты советовался со мной в своем последнем послании. Это, пожалуй, правильно. Я поддерживаю тебя. Постарайся избежать кровопролития, сделай всё мирным путем, путем переговоров. И в Сирии, и на Кипре армия будет за тебя. Это главное.
Птолемей понимал, что Антипатр возлагает больше надежды на его брак с Эвридикой, так как он был наиболее могущественным сатрапом в государстве. Расширение владений Птолемея было сейчас на руку всему роду Антипатра.
– Пожелаем Птолемею удач во всех его начинаниях.
Все, кроме Антипатра, осушили кратеры. Старый полководец только коснулся губами вина и поставил кратер на стол.
Осушив кратер, Птолемей обратил внимание на Полиперхонта. Тот не сводил глаз с Антипатра, будто ждал от него чего-то очень важного. "Ему уже наверно за шестьдесят, – подумал Птолемей, – а он так же крепок, как в молодости." В целом он считал Полиперхонта справедливым человеком, хотя знал, что порой он бывает безжалостным, даже беспринципным, но лишь когда затронуты его интересы. Главной его движущей силой всегда было честолюбие.
– А теперь о самом важном, – прервал затянувшееся молчание Антипатр.
Кассандр надменно вскинул голову, резко перебил отца.
– Самое важное для тебя, отец, возвышение всего нашего рода. Время для этого самое подходящее.
Благодарю тебя, Птолемей. Ты уже много сделал для нашей семьи.
Птолемей сухо рассмеялся.
– Кассандр… Похвала в устах мудрого, дороже золота.
– Быстрота твоей мысли, сын, подобна молнии, – обратился Антипатр к Кассандру. – Я спокоен за твое будущее. Даже не знаю, что еще я могу сделать для тебя.
Кассандр не задержался с ответом.
– Все необходимое ты мне уже дал, отец, – улыбнулся он. – Остальное я возьму сам. Никому не отдам того, что положено мне.
Братья с одобрением восприняли слова Кассандра.
– Вот это ответ! – Полиперхонт громко расхохотался.
Невольно содрогнувшись от неожиданной твердости ответа своего старшего сына, Антипатр печально покачал головой и бросил быстрый взгляд на Кассандра, чья непримиримая воля не на шутку встревожила его.
– Я не сомневаюсь, сын мой, что ты рожден, чтобы править. Как отец, я предпочел бы, чтобы после меня регентом был ты.
Птолемей насторожился, заметив, что Кассандр почтительно склонил голову. Он понял, что приехал в Пеллу вовремя, что сейчас должно произойти что-то очень важное и от его мнения зависит многое.
– Но пока твое время властвовать не пришло, – твердым голосом произнес Антипатр. Чувствовалось, что эти слова им, как отцом, были выстраданы.
Беспокойство и сомнения терзали Антипатра. Он знал, что его старший сын безжалостен, даже более безжалостен, чем он сам. Но хуже всего было другое. Антипатр прекрасно понимал, что Кассандр способен на любое, самое гнусное убийство ради достижения своей цели. И старый полководец, сделав над собой неимоверное усилие, молвил:
– Силы мои на исходе. Я решил передать власть регента Полиперхонту.
Предложение Антипатра вызвало у Птолемея явное недоумение. Он счел решение Антипатра несерьезным, но решил пока промолчать, обсудить все с Антигоном и Селевком в самое ближайшее время. Полиперхонт – прекрасный воин, но он не настолько умен и значителен, чтобы стать регентом в такие трудные времена. В создавшейся ситуации Птолемея больше всего беспокоил Кассандр, который от имени отца уже управлял большей частью дел в государстве. Теперь ему придется уступить царскую печать и верховную власть Полиперхонту. Умный Кассандр наверняка поколеблет его власть и ввергнет нового регента в такие интриги, которые лишат всех наследников Александра последнего могущества. С приходом к власти Полиперхонта только что побежденная партия Пердикки снова поднимет голову. Интересы диадохов требуют предупредить это несчастье. Птолемей решил, что он примет Кассандра в союзники.
– Птолемей, ты согласен с моим решением? – вопрос Антипатра вывел Птолемея из задумчивости.
Птолемей пристально посмотрел на Антипатра.
– Антипатр, как я могу быть согласен при живом, умном, полном сил регенте, которого сам выбрал. Твое недомогание пройдет. Не надо торопиться. Решающий выбор принадлежит не нам, а македонскому войску и нашим с тобой союзникам. А к тебе, Полиперхонт, я всегда относился с искренним уважением. Время всё расставит на свои места.
Во взгляде Кассандра, в упор смотрящего на Птолемея, промелькнула надежда и торжество. Кассандр понял, что отныне приобрел в лице Птолемея союзника.
Удобно возлежа на мягком ложе, незаметно наблюдая за Полиперхонтом, Антипатром и его сыновьями, неспешно вкушая любимые македонские блюда, Птолемей сосредоточенно думал: "Закат царства Александра нельзя назвать величественным. Созданное им государство трещит по швам от ненависти диадохов друг к другу. Вражда всегда несчастье. Надо скорее возвращаться в Египет, расширить его владения и построить процветающее государство, на примере которого будут учиться многие поколения. Но сейчас, прежде чем принять решение об избрании нового регента, надо всё хорошо обдумать, чтобы избежать лишних кровопролитий, а они неизбежны."
Антипатр прервал размышления Птолемея.
– Птолемей, ты ведь не видел мой сад. Пойдем прогуляемся.
Они вышли в сад под высокое небо с крупными звездами. Македонский осенний вечер был удивительно теплым. Спелые яблоки свисали с освещенных яркой луной веток.
Птолемей вдруг почувствовал, что соскучился по этим деревьям, кустам, по этим желтеющим листьям родной земли. Сколько мрачных воспоминаний часто навевали далекие завоеванные страны, а о детстве и юности, которые он провел здесь, воспоминания были светлыми, согревающими душу.
– Есть у меня одно важное предложение, – начал разговор Антипатр.
– Говори.
Они неспешно шли по дорожке сада.
– Ты повидал за эти годы много стран. И где же, по-твоему, самые красивые женщины?
Птолемей широко раскрыл глаза. Он не ожидал от старика такого вопроса.
– Скорее всего в Вавилоне! Да и в Персии много красавиц.
– А мне сдается, что самые красивые женщины в Афинах.
– Вот здесь, Антипатр, ты, пожалуй, прав. В Афинах женщины и вправду очень хороши.
Антипатр хитро подмигнул Птолемею.
– А сколько красавиц в Пелле. Вот где самые красивые женщины в мире. Деметрий, сын Антигона, увез отсюда Филу, Лисимах – Никею.
– Ах ты, хитрец, – засмеялся Птолемей. – Завтра же приду знакомиться с твоей Звридикой.
– Вот и ладно. Уверен, не пожалеешь. Да и союз наш станет крепче. Никто не сможет нас тогда одолеть. Вот только Селевк женат на варварке. Говорит, что любит её и ни на кого не променяет.
Тяжело опустившись на мраморную скамью, Антипатр глубоко вдохнул свежий вечерний воздух.
"Как же он постарел, – снова заметил про себя Птолемей, – былая величавость превратилась в дряхлость. Глаза приобрели стеклянную неподвижность."
Положив всё еще крепкие руки в перстнях на колени, Антипатр вглядывался в вечерний сад. Государство разваливалось, и у него уже не было никаких сил остановить это губительное разрушение.
– Хорошо в Пелле! – с грустью проговорил Антипатр, внезапно осознав, что недолго ему осталось наслаждаться такими дивными вечерами. – И что тебя тянет в Египет? Ну почему ты не хочешь быть регентом? Я бы тогда был спокоен.
– Это отнимет у меня много сил и здоровья. Не хочу тратить время на распутывание бесконечных интриг. Я хочу оставить после себя добрую память. Египет стал для меня второй родиной. Там покоится Александр. И мне суждено быть правителем именно в этой стране.
– Эти интриги и подорвали мое крепкое здоровье. Одна Олимпиада чего стоит! А Эвридика, жена Арридея, – возомнила себя царицей. Одна коварнее другой. Если им обоим дать волю, забьют друг друга насмерть!..
– К каждому человеку необходимо найти особый подход. Кровь следует проливать лишь в самом крайнем случае.
– Вот поэтому я и предложил кандидатуру Полиперхонта. Если Кассандр захватит власть, много крови прольется в Македонии, да и во всем государстве.
– Ты знаешь, что у него на уме? – осторожно поинтересовался Птолемей.
Антипатр тяжело вздохнул.
– Убить Олимпиаду.
Птолемей не на шутку встревожился.
– Она мать Александра. Это должно быть для нас всех свято.