– Эй, Атос, куда же вы!?
Воскликнул изумленный д'Артаньян. Но Атос даже не взглянул на него, лишь крикнув на скаку, вонзив шпоры в бока рысаку.
– Не ищите меня! Дождитесь Арамиса и Портоса! Встретимся в Париже!
Гасконец проводил недоумевающим взглядом скрывшегося в клубах пыли всадника. В этот миг, вернулись Арамис и Потртос.
– Ну, что ж, господа, мы с Портосом заслужили бургундское.
Сияя лучезарной улыбкой, заявил Арамис. Но, как только шевалье увидел озадаченного д'Артаньяна и испуганных монахинь, радость мгновенно улетучилась с его вылощенного лица, и он встревожено произнес:
– Что здесь происходит? Где Атос?
Ещё, казалось, не до конца осознав случившегося, пожав плечами, юный мушкетер, с сильным гасконским акцентом, особо проявлявшимся в минуты волнения, невнятно промолвил:
– Видите ли, господа, мадемуазель де Силлег, виконтесса де Монтрей, похищена.
Он, будто не понимая сам, о чем говорит, уставился на явившихся друзей, изумленно добавив.
– Сам же, граф, отправился в Париж.
– Как похищена?! Кто посмел?!
Очнувшись от обескуражившей его новости, заорал Портос. Сморщившись от звуков, извергающихся из латной глотки великана, Арамис обернулся к товарищу, спокойно обратившись к схватившемуся за эфес верзиле, напоминающему воинственного Марса, сошедшего с одного из полотен, древних мастеров.
– Да погодите вы, Портос! Не следует так кричать! Вы распугаете милых сестер, разогнав вашими варварскими возгласами тех единственных, кто, быть может, в силах нам хоть что-то разъяснить, а значит помочь.
Как обиженный ребенок, которого за шалости лишили сладкого, глядел с высоты своего исполинского Фредериксборгского рысака раздосадованный Портос, по милости Арамиса не получивший возможности, продемонстрировать окружающим ту неуемную браваду, которая так ласкала самолюбие великана. Пока исполин вдоволь лакал из чаши уныния, д'Артаньян шепотом, вкратце рассказал о том, что произошло в их отсутствие у ворот монастыря.
– Что ж, давайте по порядку.
Тяжело вздохнув, вымолвил будущий аббат. Спрыгнув с лошади он, подкрутив ус, не глядя на Портоса, обратился именно к нему.
– Портос, прошу вас, не шуметь и ни во что не вмешиваться.
С этими словами, под глупым взглядом, хлопавшего глазами, исполина, он подошел к внимательно наблюдавшими за дворянами цистерцианкам. Сняв шляпу, Арамис перекрестился на шпиль монастырской церкви, виднвшийся в проеме ворот, затем изобразив на лице улыбку исполненную кротостью, поклонился монахиням. Его пылающий взор опытного и искусного обольстителя, доселе неведомый молодой монахине, посветившей себя с детских лет служению Господу, обжег страстью, завуалированной под благость, девушку, облаченную в грубую нелепую рясу.
– Сестра моя, как ваше имя? Как вы позволите называть себя, скромному слуге Господа?
Вкрадчиво, растягивая слова, пропел мушкетер, олицетворявший саму галантность. Неугомонный Портос хмыкнув, нагнул голову, спрятав улыбку под широкими полями шляпы. Образ, неотразимого кавалера, очевидно, вверг в смятение молоденькую цистерцианку, робко, едва слышно ответившую:
– Сестра Марта.
– Прелестно, клянусь честью, просто прелестно, дитя мое. Тогда разрешите и мне назвать своё имя.
Под блеском откровенных, бесцеремонно оценивающих девичьи прелести, глаз мушкетера, сестра Марта, почувствовала себя весьма неловко, как вдруг напористость и безудержная страсть дворянина в одночасье испарилась, и во взоре шевалье проявились благочестие и сдержанность.
– Не бойтесь меня, прошу вас, очаровательное создание. Я, в скором времени, приму сан, и сменю навечно мирскую суету на спокойствие и благодатную упоительную тишь Божьего храма. Можете называть меня, сестра моя, аббатом д'Эрбле.
Арамис улыбнулся, словно невинный агнец, аккуратно взяв монахиню под руку и увлекая её в сторону, доверительно вымолвил:
– Скажите, сестра Марта, правильно ли я понял, что в момент, когда похитили послушницу Беатрис, несчастную племянницу, нашего благородного друга, вы находились рядом?
– Да, господин аббат, это истинная правда.
– Вот и прекрасно, дитя мое, прекрасно. Тогда, полагаю, ваш долг перед Господом, а значит и передо мной, так как я являюсь верным слугой Его, рассказать все. Всё до мелочей, милая сестра Марта, что случилось в тот день, у монастырских ворот.
Прогуливаясь, под руку с сестрой Мартой, в течение четверти часа вдоль монастырской изгороди, аббат несколько раз останавливал цистерцианку, и строго с осуждением, качая головой, покрывал себя крестным знамением. Закончив беседу, будущий аббат, перекрестил монахиню, и, приклонив голову, поблагодарил её за беседу. Зазвонил колокол. Мушкетер, надев шляпу, решительным шагом направился к друзьям, ожидавшим шевалье, не покидая седел. Он, ловко вскочив на коня, бросил, потянув за повод.
– Едем.
Арамис направил свою кобылу в ту сторону, куда со слов сестры Марты, направился Атос. Оба мушкетера, потянулись за ним, пустив коней легкой рысью. Уже отъехав на расстояние выстрела, будущий аббат обернулся, увидев стройный силуэт монахини, не спускавшей глаз с удаляющихся всадников. Дав рысаку шпоры, Арамис заставил его перейти в галоп, не замедляя резвого аллюра, пока троица не скрылась за грядой деревьев, от глаз молоденькой цистерцианки. Лишь сделавшись недосягаемым для взора девичьих глаз, мушкетер ослабил повод, услышав вопрос Портоса.
– Арамис, я что-то не возьму в толк, мы наступаем или отступаем?!
– Портос! Я заклинаю вас, замолчите! Не время для ваших дурацких шуток!
– Ну, знаете ли, господин аббат, я думаю…
– Он думает, не смешите мою лошадь!
Грубо прервал великана Арамис.
– Господа, господа, ну, что вы, в самом деле?! Не до ссор сейчас! Прошу вас, Арамис, не томите, поведайте, что вам удалось выяснить?
Подавив в себе раздражение, Арамис ненадолго задумался.
– Рассказ сестры Марты, и даже в большей степени ваши комментарии, любезный д'Артаньян, скорее натолкнули меня не на ответ, а на вопрос, который хотелось бы задать вам, как, впрочем, и самому себе.
Мушкетеры с любопытством поглядели на Арамиса.
– Друзья, давайте попытаемся угадать, как поступит в сложившейся ситуации, наш благородный Атос?
– И как же?
С ироничной насмешкой, поинтересовался великан.
– Броситься искать похищенную мадемуазель Беатрис?"
– Боюсь, милый д'Артаньян, что горячность и досада, вырвавшие из обычной, для графа, рассудительности, нашего Атоса, не позволят ему принять хоть сколько-нибудь обдуманного и выверенного решения, а значит, лишат возможности начать поиски.
– И, что же?
– А то, что наш любезный граф, незамедлительно ввергнет себя в благоухающие виноградной лозой объятия Бахуса, в первом, попавшемся у него на пути трактире. И лично у меня, это не вызывает ни малейших сомнений.
– Значит, следует вернуться в Париж и ждать появления графа в "Сосновой шишке"?
– С точностью до наоборот.
Утонченный Арамис улыбнулся.
– Так по какой дороге, вы говорите шевалье, отправился граф?
– Туда. д'Артаньян указал пальцем в сторону, куда направился несчастный Атос.
– Прекрасно, значит, мы едем правильно, это дорога на Понтуаз.
– И на Ле Манн, а так же Анжер, впрочем, здесь все дороги ведут к мосту через Уазу.
Счел уместным дополнить друга Портос.
– Совершенно верно, мой проницательный друг.
Странная лукавая улыбка не покидала лица Арамиса, он, подмигнув гасконцу, игриво произнес:
– Что ж, не будем терять времени, вперед господа!
Мушкетеры, пришпорив рысаков, не мешкая, направили их по упомянутой дороге к куртинам и башням славного Понтуаза, беспрекословно доверившись хитроумному д'Эрбле. Едва удалившись от стен аббатства, наблюдая за кронми вековых буков лишь монастырские шпили, на опушке леса, где с развилки дорог, вдалеке, едва виднелся мост через Уазу, что вел к старинному городу Понтуаз, показалась небольшая таверна, расположившаяся у дороги, прямо у стен маленькой фермы. Остановившись у дверей в харчевню, Арамис подмигнул друзьям.
– Что ж, предлагаю начать поиски с этого милого заведения. На мой взгляд, это вполне подходящий, я бы даже сказал спасительный островок, для тех, кто утопает в бескрайнем океане печали.
Мушкетеры спешились, передав поводья трактирному слуге, стоящему у входа, и исполненные решимости переступили порог кабачка. Друзья застали Атоса за одним из столов трактира, обреченно взиравшего на пистолет, лежавший перед ним, меж двух винных бутылок.
– Скажите, любезный граф,…
Игриво произнес Арамис, приблизившись к столу.
– …я полагаю, вы не собираетесь к горестям, постигшим нас сегодняшним днем, добавить ещё и лишнее отверстие в вашей светлой голове, утяжелив её несколькими унциями свинца?
– У вас шевалье, когда-либо были причины подозревать меня в малодушии?
Равнодушно, даже не взглянув на товарища, ответил граф.
– Что вы, милый друг, я лишь хотел удостовериться слышите ли вы меня?
– Не хуже чем обычно.
– Прелестно, в таком случае, я хотел бы предложить вам несколько глотков вина, лучшего, из хранящихся в подвалах сей милой харчевни.
Как только мушкетеры устроились за столом, трактирщик поставил перед ними полдюжины кувшинов, наполненных прохладным анжуйским.
– Умираю от жажды!
Воскликнул великан, схватив один из сосудов. Когда друзья прильнули к кружкам, Арамис острым проницательным взглядом окинул пространство захудалого трактира.