РАСКАЯНИЕ
Раскаяние – последний монолог,
Сепарируй быстро молоко,
Нормально варит котелок,
Раскаивайся очень глубоко.
Напротив светлое окошко,
Стоит один перед судом,
Поганки выкинь из лукошка,
Подбирай слова с трудом.
Слова загнаны в пригон,
Затыкай быстрее щели,
Раскаяние выкинул на кон,
Добьемся вряд ли цели.
Раскаяние – молитва,
Не должно быть фальши,
Для первоходка – битва,
Заходник видит дальше.
Решился на исповедь,
Поймет ли бренный житель,
В душе виновен ведь,
Разрушил мирную обитель.
В монологе должен отразить
Как захватило наваждение,
В жизни ты не паразит
И достоин снисхождения.
Не раскается заходник,
Он не витает в облаках,
Знает: застегнут намордник
И браслеты на руках.
Раскаяние – затертый миф,
Миф удобен для судьи,
Секретности не ставит гриф,
Скроет предвзятости свои.
АРЕСТАНТ
Вручную закатили солнце,
Пополам режут булку,
Выдают по норме стронций,
Час положен на прогулку.
Прижали к стенке зэка
Тугим тюремным прессом,
Идиота делают из человека
В угоду чьим-то интересам.
Не верь! Не бойся! Не проси!
Слишком все обобщено,
Надежду в мелочах неси,
Уже не слабое звено.
В камерной бетонной пасти
Расслабился, поник, ослаб, –
Спец и опер части
Не выпустят из цепких лап.
Не уверен полностью в себе,
Системными разводами
Стучишь морзянку по трубе,
Тоска висит под сводами.
Попал в крутую переделку,
За собой следи, за языком,
Порвут, как Тузик грелку,
Красным станешь петухом.
У каждого своя вина, –
От президента до солдата,
Натянута струна
От расстрела до дисбата.
Живет надеждой арестант,
Нищий, мастер и масон,
Любой сгорает бриллиант,
Пепел выкинут на кон.
Растворится во времени вина,
Порок скрыт и нелюдим,
Вовсе не страшна война,
Если остался невредим.
КУМ
Завербовал шаткую душонку,
У кума шкурные резоны,
Взамен – горькую сгущенку
В виде красной зоны.
Из каптерки и бытовки
Снуют, как мыши в оперчасть
То шестерки, то кумовки,
Не увидишь воровскую масть.
Сегодня куму повезло,
Сообщили дату голодовки,
Пьет на радостях мазло,
Время есть для подготовки.
Авторитетов дергать – порожняк,
Эти рыси не боятся пресса,
Не годится здесь кидняк,
Лишить надо интереса.
У кума проверены интриги,
Авторитеты в них не правы,
Раздадут по хатам книги,
В них подметные малявы.
Кто поддержит голодовку,
Лишается свиданий, передач,
Первоходки клюнут на уловку,
Только вовремя рыбачь.
Суки получили инструктаж,
На страже верные солдаты,
Разбили на сектора этаж,
Есть ответственные за хаты.
У кума все в ажуре,
Подошло назначенное время,
Опера в овечьей шкуре,
Дубинок целое беремя.
Развели авторитеты кума –
Нет никакой голодовки,
Прощупали во время бума
Всю серьезность подготовки.
Рвет и мечет кум:
Лоханулся первоклассно,
Голодовка наобум
И эффектна и опасна!
ТЕОРИЯ
В мир пришел насильником,
Убийцей и растлителем,
С заточенным напильником
Стал жестоким исполнителем.
А был хорошим мальчиком,
Любил детей, зверей,
Грозил неряхам пальчиком,
Удивлял больших людей.
Вложили денег много,
Воспитание вылилось за борт,
Стелилась скользкая дорога,
Лучше б сделали аборт.
Терялись на ладони линии,
Подходило время "Ч",
Его сознание клинили
Дамы в розовой парче.
Несла ее веселая волна,
У счастья быстрое течение,
Нагадали ей сполна
Гореть в розовом свечении.
В руках цветов беремя,
Ей до дому не дойти,
Кончилось отпущенное время,
Пересекутся их пути.
Понять не в силах разум,
Ей погибнуть от трубы,
Сошлися в точке разом,
Не избежать судьбы.
Убийца вроде не при чем,
Слыл лихим кудесником,
С рождения назначен палачом,
На платочке вышит крестиком.
Вытекли песочные часы,
Срок явился даме,
Встали в равновесии весы,
Так заложено в программе.
От теории бросает в дрожь,
Опасна всякая обитель,
Кому назначен нож,
Тому назначен исполнитель.
Теория – вольная фантазия,
Гаданию не перечь,
Большие безобразия
Невозможно предостеречь.
МЕССИНГ
Вольф Григорьевич, помоги,
Умирает в мучениях дочь,
Самолет окружают враги.
"Помогаю!" – взрывается ночь.
Опомнился вовремя врач,
Улетели позорно фрицы,
Продолжался праздничный матч,
В руки летели синицы.
Оказался лишним в Германии,
Выбрил Советский Союз,
В верхах удостоен внимания,
Нес прорицателя груз.
Когда прекратится война?
Нужны ли на Кубе ракеты?
Видел окружности дня,
В зенит летели ответы.
Миссию выполнил Мессинг,
От репрессий спасал врачей,
Не пугал сталинский прессинг,
Видел дни поминальных свечей.
Предвидел большие события,
Написаны вещие строфы,
Задержать самолета убытие,
Избежать роковой катастрофы.
Мыслей видеть течение,
Знать близких кончину,
Боль, бессилие, мучение, –
Кто откроет причину?
В зал уходил от власти,
Избегая кремлевского плена,
В зрителях бушевали страсти,
Не знал своего феномена.
Предлагал изучить себя, –
Не пришло, видно, время.
Знакомых, близких любя,
Нес судеб чужих бремя.
Скрыты в архивах бумаги,
Имена, фамилии, отчества,
С коврика алмазной драги
Прольются его пророчества.
Остались системы обломки,
Советский ослабили прессинг,
Будут вас изучать потомки,
Вольф Григорьевич Мессинг.
СРОК
Время прекратило бег,
Остановилось течение,
Профессор, плотник, зэк
Выполнил предназначение.
Не докончил фразу,
Могла стать роковой,
Привили вовремя заразу,
Ответил головой.
Перед законом чист,
Жил тяжело и хлопотно,
Если в жизни фаталист,
Примем смерть безропотно.
Кончина – всех удел,
Приветствуй ее мысленно,
Не придуман вечнотел,
И придумывать бессмысленно.
Вгоняют стволовые клетки,
Прет животное желание
Прихватить две пятилетки
Ради вкусного жевания.
Тридцать пять недель
Плод – идет на рубку,
Подпольная артель
Не выпускает трубку.
Стволовые клетки
Восстановят ваш изъян,
Погибают детки,
Уничтожают россиян.
Не волнуются чинуши,
Вгоняют эликсир,
Свои марают души,
Чужим закрыли мир.
Его величество бабло
Разложило дам, мужчин,
Ничто не западло,
Лишь бы не было морщин.
Продление жизни – эгоизм.
Лгут мелкие душонки,
Примеряя патриотизм
После смертной гонки.
Бодр, как пионер,
Только весь в помете,
Есть другой пример –
Сгореть в полете.
Закрыты зеркала,
Пришла одномоментно,
Вещают всем колокола –
Душа бессмертна.
БЕСПРЕДЕЛЬЩИКИ
Неожиданностью страшен беспредел –
Что готовят отморозки?
Припудрил лица многих мел,
Строгают гробовые доски.
За копейки вырезал семью,
Не отойдут от шока жители,
Ему бы здесь поставили скамью,
Да не дадут служители.
Вне понятий беспредельщики,
Не написан кодекс преступления,
Потрошители, артельщики
Вызывают отвращение.
Жмутся по углам подонки –
Куда девался героизм?
Им не видать нормальной шконки,
Их раздавлен эгоизм.
Пылятся под ногами на паркете,
Лежат на камерной метле,
У смотрящего на примете,
Часто болтаются в петле.
От имени правильных бродяг
Шахтерский выдали фонарь.
Беспредельщик напуган и обмяк,
Спать ложится на шконарь.
Детоубийцы, потрошители
Видят стену отчуждения.
Жалки параши жители,
Достойны всякого презрения.
КИНОИСКАЖЕНИЯ
Братва общается без мата,
На сквернословие – табу,
Уравновешена, спокойна хата
Будет в следующем году.
Тридцать восемь шконарей,
На прогулку в два этапа,
Всем охота поскорей
Дать отсюда драпа.
В хате нету мордобоя,
Помахали, распальцовка,
Дела у каждого с собою,
Решение в оконцовке.
Не хватают за грудки,
Отпружинили понты,
К носам не тянутся платки,
Забиякам здесь кранты.
Сидят отдельно первоходки,
Заходники и малолетки,
Чтоб не раскачивали лодки,
Спокойней было в клетке.
Можно смело поручиться –
Насилие смотри в кино,
Режиссеру надо отличиться,
В Европу прорубить окно.
Полонят кинопримочки,
Арестанты точно звери,
У каждого по заточке,
Войти опасно в двери.
В кино – сплошные суки
Трутся возле кума,
Мочат и сдают от скуки,
Голова плывет от глума.
Есть глубинные моменты,
Переплетены душевной вязью,
Они достойны киноленты,
Но залиты легкой грязью.
Посмотри поглубже в корень,
Арестанта защити права,
Таскаешь по сериалам шкворень,
Нету, видно, мастерства.
Есть базовые ценности,
Есть они и в криминале,
Дилетанты в надменности
Затоптали их в отвале.
Сценаристы, режиссеры
Во вранье погрязли, в блуде,
Лучше б красили заборы
В пресловутом Голливуде.
Пикник собрали на траве,
Дурную делят славу,
Пришла пора, братва,
Сделать им предьяву.