Голос был холоднее, чем любая мраморная или бронзовая статуя. Он посмотрел вниз. У подножья статуи стояла молодая женщина лет двадцати, в изумрудно-зеленой столе, перехваченной на талии поясом, со строго, убранными волосами - заплетенными в тугие косы и обернутыми вокруг головы. Волосы у нее были рыжеватого оттенка, а кожа - очень светлой. Женщина была высокая и очень худая с изящным носиком, тонким, резко очерченным ртом, и холодными, зелеными, немигающими, похожими на кошачьи глазами. Ее облик излучал одновременно хрупкость и силу характера. Она вопросительно изогнула бровь, словно ей просто любопытно и даже забавно узнать, чем же занимается мальчик. Но в глазах не было ни веселья, ни обыкновенного любопытства Ее взгляд заставил мальчика представить себе огонь, прожигающий путь сквозь стену льда
- Принцесса Галла Плацидия, - прошептал он. - Я…
Ее не интересовали объяснения.
- Спускайся, - рявкнула она.
Он спустился.
Она посмотрела на изуродованный лик Цезаря Августа
- Он увидел Рим кирпичным, а оставил его мраморным, - тихо произнесла она - А ты… ты увидел его бронзовым, а оставил… изуродованным. Как это характерно. - Она снова кисло посмотрела на мальчика. - Так важно знать своих врагов, тебе не кажется?
Мальчик казался еще меньше, чем он был на самом деле.
Она протянула руку и приказала:
- Другой глаз.
Мальчик нащупал глаз, спрятанный в складках тупики.
- Я… - Он сглотнул. - Когда я проходил мимо, одного глаза уже не было. Я только пытался убедиться, что второй тоже не вывалится.
Он даже не понял, что произошло, когда ударился о стену у себя за спиной. Только с трудом поднявшись на ноги, мальчик почувствовал, что одна сторона лица горит от боли. Синевато-багровые рубцы - синие шрамы татуировки на щеке, навеки врезанные в его плоть матерью, еще когда он лежал в колыбели - горели все сильнее. Он прикоснулся пальцами ко рту и понял, что странное ощущение щекотки на онемевших губах - это струйка крови.
Он крепче сжал в правой руке нож и шагнул вперед. Зубы он тоже яростно стиснул.
Галла даже не вздрогнула.
- Убери это.
Мальчик остановился. Он по-прежнему сжимал нож, но не мог больше сделать ни шага.
Глаза принцессы, одновременно холодные и пылающие - огонь на льду - не отрывались от него.
- С того дня, как ты появился здесь, от тебя одни неприятности, - заговорила она, и голос ее резал, как толедская сталь. - В Риме у тебя были лучшие галльские наставники, чтобы учить тебя риторике, логике, грамматике, математике и астрономии… Они пытались обучить тебя даже греческому! - Она засмеялась. - Какой трогательный оптимизм! Разумеется, ты ничему не научился. Твои манеры за столом - просто позор, ты только и делаешь, что хмуришься и насмехаешься над другими заложниками, равными тебе… варварами. А теперь ты стал еще и разрушителем?
- Радагайс принес бы куда больше вреда, - выпалил мальчик.
На какой-то миг Галла замялась.
- С Радагайсом покончено, - произнесла она. - Что и продемонстрирует нам триумфальная Арка Гонория, когда на следующей неделе ее торжественно откроют на церемонии. На которую ты пойдешь.
Он посмотрел на нее широко распахнутыми глазами.
- Странно, что ее не назвали Аркой Стилихона, правда ведь? В моей стране, когда выиграют сражение…
- Меня не интересует, что происходит в твоей стране. До тех пор, пока это не происходит здесь.
- Но ведь мы теперь союзники, разве нет? Если бы не помощь моего народа, Рим, возможно, уже заполонили бы варвары!
- Придержи язык.
- А уж они бы причинили куда больше вреда, чем это, - Он махнул на изувеченную статую, возвышавшуюся лад ними. - Если бы Радагайс и его воины ворвались в город, они бы набили Сенат соломой и подожгли…
- Я приказала тебе заткнуться! - яростно воскликнула Галла, приближаясь к нему.
- …ее, и ушли бы, и от Рима остались бы только почерневшие булыжники. А потом пришли бы готы, потому что теперь их предводитель - Аларих, а он просто блестящий полководец, который…
Холодная костлявая рука принцессы взлетела вверх, чтобы во второй раз ударить маленького негодяя, а его раскосые, злобные азиатские глаза сверкали, когда он издевался над ней, и тут из дальнего угла внутреннего дворика зазвенел еще один голос
- Галла!
Они услышали шуршанье столы по замощенному полу - к ним направлялась Серена, жена великого полководца Стилихона.
Галла повернулась к ней со все еще поднятой рукой.
- Серена?
Торопливо шагая, Серена сумела изобразить реверанс перед принцессой, но в ее взгляде не было ни покорности, ни смирения.
- Опусти руку.
- Прошу прощения?
- А ты, мальчик, отправляйся в свою комнату.
Он попятился к стене и остановился.
- Ты осмеливаешься приказывать мне?
Серена встретилась взглядом с Галлой, и взгляд ее не дрогнул. Она была ростом ниже принцессы и, вероятно, в два раза старше, но никто не посмел бы отрицать ее красоту. Она просто завила волосы и надела белую шелковую столу, которая оставила открытыми плечи и шею с надетым на нее узким ожерельем из индийских жемчугов. От глаз, темных и блестящих, отходили тоненькие лучики смешливых морщинок, и мало кому из мужчин при дворе хватало сил противиться ее желаниям, высказанным тихим и нежным голосом, когда она обращала к ним свой взгляд и широкую улыбку. Но в гневе ее прекрасные глаза метали пламя. Они метали пламя и сейчас.
- Ты думаешь, это мудро, принцесса Галла, жестоко обращаться с внуком нашего самого ценного союзника?
- Жестоко обращаться, Серена? А что, по-твоему, я должна делать, поймав его за поруганием одной из самых ценных статуй во дворце? - Галла почти незаметно придвинулась к Серене. - Иногда я всерьез думаю, обращаешь ли ты на это хоть какое-то внимание. Можно подумать, что твои симпатии лежат не только на стороне Рима, но и на стороне варваров! Нелепо, я понимаю. Но разумеется, твой муж…
- Достаточно! - вспыхнула Серена.
- Совсем напротив, вовсе недостаточно. Поскольку твой муж и сам нехристианского и варварского происхождения, я - и конечно, многие другие в придворном кругу, хотя тебе, возможно, удобнее не замечать этого - многие из нас начали подозревать, что ты, видимо, с трудом различаешь, что является истинно римским, а что - нет.
Серена язвительно усмехнулась.
- Давно прошли те времена, когда даже императоры родились и выросли в Риме. Адриан был испанцем, как и Траян. Септимий Север был ливийцем…
- Я знаю нашу историю, благодарю, - оборвала ее принцесса. - И в чем суть?
- Суть в том, что ты пытаешься сказать, будто мой муж не истинный римлянин из-за своего происхождения. Да только римлянство больше не имеет никакого отношения к происхождению.
- Ты умышленно искажаешь мою мысль. Я имела в виду, что ты и партия твоего мужа…
- У нас нет никакой "партии".
- …в серьезной опасности - вы готовы забыть самые принципы римской цивилизации.
- Когда я вижу взрослую женщину, бьющую маленького мальчика, я не вижу в этом цивилизации, принцесса, - язвительно заметила Серена. - Не вижу и дипломатии, хотя мальчик - внук нашего самого ценного союзника.
- Конечно, кто-то может и не согласиться с тем, что, поскольку ты просто жена солдата, пусть и странным образом… возвысившегося, твои взгляды не имеют никакого значения. Но я не хочу быть такой немилосердной. Или такой, - тут Галла Плацидия усмехнулась, - самодовольной.
- Ты видишь призраков, принцесса, - парировала Серена. - Ты видишь то, чего не существует. Она отвернулась и положила руку на плечо ждущего мальчика. - Иди в свою комнату, - пробормотала она. - Пойдем.
Они вместе пошли по коридору к комнате мальчика.
Галла Плацидия некоторое время стояла, сжимая и разжимая белые костлявые кулаки. Потом резко повернулась и пошла прочь, ослепленная бешенством, подметая шелковой столой землю. Ей мерещились подозрения, заговоры и зависть, внутренним взором она видела, как они, будто злобные феи, поспешно удирали в темные тени императорских внутренних двориков; зеленые глаза принцессы беспокойно метались из стороны в сторону, но не находили ничего достойного себя.
Серена остановилась на пороге комнаты мальчика и ласково, но решительно, повернула его лицом к себе.
- Нож, - сказала она.
- Я… я его где-то уронил.
- Посмотри на меня. Посмотри на меня.
Он взглянул в проницательные темные глаза и снова уставился в пол.
- Он мне нужен, - несчастным голосом произнес мальчик.
- Нет, не нужен. Отдай его мне.
Очень неохотно мальчик протянул ей нож.
- И обещай мне, что больше не будешь причинять ущерба во дворце.
Он подумал немного - и промолчал.
Серена не отрывала от него темных глаз.
- Поклянись.
Очень медленно мальчик поклялся.
- Я доверяю тебе, - сказала Серена. - Помни об этом. А теперь ложись в постель. - Она ласково подтолкнула его, захлопнула дверь и пошла прочь. - Маленький волчонок, - пробормотала она, и по ее лицу промелькнула тень улыбки.
Один из дворцовых евнухов постучался в комнату Галлы. Она кивком разрешила ему подойти.
Это был сообразительный, язвительный Евтропий. Он принес жизненно важные сведения - Серену и Аттилу видели перед комнатой мальчика, и казалось, что они то ли давали друг другу какое-то обещание, то ли заключали соглашение.