Два больших истребителя с ревом оторвались от узкой полосы и возвратилась лишь тогда, когда день уже угасал. Майкл и Эндрю выпрыгнули из кабин и упали друг на друга; хлопая один другого по спине и пританцовывая, они двигались по кругу, и это делало их, одетых в теплую толстую летную одежду, похожими на двух танцующих в цирке медведей. Их наземные команды стояли рядом со снисходительными улыбками на лицах до тех пор, пока пилоты немного не остыли, и тогда Мак, главный механик, выступил вперед и притронулся к пилотке:
- Прошу прощения, сэр, но этот цвет уж так мне напоминает церковно-приходское платье моей тещи, сэр, скучный и грязный, и Боже ты мой…
Истребители СЕ-5а были монотонно покрашены заводской грязновато-желто-коричневой краской. Этот цвет, как предполагалось, сделает самолеты незаметными для врага.
- Зеленый, - сказал Эндрю. Многие пилоты, как с германской, так и с британской стороны, считали делом чести, чтобы их самолет был окрашен достаточно ярко, тем самым извещая противника о своем присутствии, бросая ему прямой вызов. - Зеленый, - повторил Эндрю - Ярко-зеленый, под стать моему шарфу, и не забудьте написать на носу "Летающий Хаггис".
- Желтый, пожалуйста, Мак, - откликнулся Майкл.
- И почему это я подумал, что вы выберете именно желтый, а, мистер Майкл? - усмехнулся механик.
- Да, Мак, пока ты будешь этим, заниматься, сними с самолета жуткое маленькое лобовое стекло и подтяни нивелировочные тросы, хорошо?
Все "старики" полагали, что, если подтянуть нивелировочные тросы, можно увеличить скорость еще на несколько узлов.
- Я позабочусь об этом.
- И отрегулируй машину так, чтобы можно было лететь, не держа руки на рычагах управления, - добавил Майкл.
Эти асы - все нервные, каждому это известно. Если СЕ-5а мог бы летать ровно и по прямой и не надо было бы все время касаться рычагов управления пилот освободил бы две руки для стрельбы из пулеметов.
- Именно так я ее и отрегулирую, сэр!
- Да, и еще, Мак, установи прицел пулеметов так чтобы можно было вести огонь с пятидесяти ярдов.
- Что-нибудь еще, сэр?
- Пока достаточно, Мак, - Майкл улыбнулся ответ, - но я постараюсь придумать что-нибудь еще.
- А я в этом и не сомневаюсь, сэр. Машина будет готова к рассвету.
- Если так, тебя ждет бутылка рома, - пообещал Майкл.
- А теперь, дружище, - широким жестом Эндрю обнял Майкла за плечи, - как насчет того, чтобы выпить?
- Я уже думал, что ты и не предложишь. Офицерская столовая была полна возбужденных молодых людей, жарко и громко обсуждавших новые самолеты.
- Капрал! - крикнул лорд Киллигерран дежурному по столовой через головы собравшихся. - Запишите, пожалуйста, все выпитое сегодня вечером на мой счет. - И пилоты радостно приветствовали командира, прежде чем вновь обратиться к бару, чтобы как следует воспользоваться этим предложением.
Час спустя, когда все глаза уже лихорадочно блестели, а смех достиг той степени резкости, которую Эндрю счел подходящей, он забарабанил по стойке бара, привлекая общее внимание, и торжественно объявил:
- Как величайшему из чемпионов по игре в "бокбок" в Абердине и во всей Шотландии, не говоря уже о дальних Гебридских островах, мне подобает вызвать всех желающих на соревнование в этой древней и благородной игре.
- Поистине подобает! - Майкл многозначительно и насмешливо взглянул на друга: - Соблаговолите набрать себе команду, сэр.
Майкл проиграл жеребьевку, и теперь его команда должна была сгрудиться у дальней стены столовой так, как во время схватки в регби, а в это время прислуга в столовой проворно прятала все бьющиеся предметы. Затем парни Эндрю по очереди разбегались через всю столовую и, прыгнув, со всей силой, какая только возможна, падали поверх сгрудившихся у стен, чтобы разрушить эту группу и таким образом победить вчистую. Если же кто-то из них какой-либо частью тела коснется земли, это означает немедленную дисквалификацию всей команды.
Группа Майкла выдержала тяжесть и силу натиска, и наконец все восемь игроков Эндрю взгромоздились, словно стадо обезьян, на пирамиду Майкла.
С вершины этой кучи Эндрю задал решающий вопрос, который должен определить славную победу или постыдное поражение.
- Бок-бок, сколько пальцев я поднял?
Пытаясь угадать, Майкл вздохнул:
- Три.
- Два! - Эндрю заявил о победе, и с печальным стоном пирамида намеренно развалилась сама; Майкл обнаружил, что ухо Эндрю находится в нескольких дюймах от его рта.
- Послушай, как ты думаешь, я мог бы взять взаймы твой мотоцикл на вечер?
Сдавленный со всех сторон, Эндрю лишь скосил глаза.
- Снова отправляемся подышать воздухом, мой мальчик? - Майкл засмущался и не смог найтись. - Все, что у меня есть, - твое, поезжай с моим благословением и передай счастливой леди мое глубочайшее почтение, ладно?
Майкл поставил мотоцикл в лесу позади амбара и, неся сверток армейских одеял, зашлепал по грязи к входу. Когда он вошел, блеснул свет, - это Сантен подняла заслонку фонаря и посветила Майклу в лицо.
- Bonsoir, monsieur.
Она сидела наверху, на тюках соломы, подогнув ноги, и озорно улыбалась ему.
- Какой сюрприз встретить вас здесь.
Он вскарабкался к ней и с силой обнял.
- Ты пришла рано.
- Папа рано лег… - Она не договорила, так как Майкл закрыл ей рот поцелуем.
- Я видела новые самолеты, - прошептала Сантен, когда они разомкнули губы, чтобы отдышаться, - но не знала, который из них - твой. Все одинаковые. Мне было тревожно от того, что я не знаю, в котором - ты.
- Завтра мой самолет будет снова желтым. Мак покрывает его новым слоем лака.
- Мы должны договориться о сигналах, - сказала она, беря одеяла и принимаясь обустраивать гнездышко между тюками соломы.
- Если я вот так подниму руку над головой, это будет означать, что вечером жду тебя в амбаре.
- Именно этот сигнал я и буду высматривать во все глаза. - Сантен улыбнулась ему, а потом похлопала ладонью по одеялам. - Иди сюда. - Ее голос стал хрипловатым и как бы мурлыкающим.
Позже, когда она лежала, прижав ухо к его обнаженной груди, и слушала, как бьется сердце, он слегка пошевелился и прошептал:
- Сантен, так не пойдет! Ты не можешь ехать со мной в Африку.
Она быстро села и внимательно посмотрела на него; линия ее рта стала жесткой, а глаза, темные, как оружейная сталь, опасно светились.
- Ну, представь, что сказали бы люди? Подумай, что будет с моей репутацией, если я стану путешествовать с женщиной, которая мне не жена.
Сантен продолжала смотреть на него, но губы ее смягчились и на них начала появляться улыбка.
- Хотя должно же быть какое-то решение. - Майкл сделал вид, что ломает над этим голову. - Придумал! - Он щелкнул пальцами. - А что, если я женюсь на тебе?!
Она опять легла щекой ему на грудь.
- Только чтобы спасти твою репутацию.
- Ты еще не сказала "да".
- О, да. Да! Миллион раз да!
И тут же в своей манере задала прагматический вопрос:
- Когда, Мишель?
- Скоро, как можно скорее. Я познакомился с твоей семьей, а завтра повезу тебя познакомиться с моей.
- Твоей семьей? - Она отодвинулась. - Твоя семья - в Африке.
- Не вся. Большая ее часть находится здесь. Когда я говорю "большая", то имею в виду не количество, я имею в виду самую важную, хоть и малочисленную, ее часть.
- Не понимаю.
- Поймешь, ma cherie, обязательно поймешь!
О задуманном Майкл подробно рассказал Эндрю.
- Если ты попадешься, я стану отрицать, что мне хоть что-то известно обо всем этом нечестивом замысле. Более того, я с большим наслаждением буду председательствовать в военном трибунале, где тебя будут судить, и буду лично командовать расстрельным взводом, - предупредил Эндрю.
Майкл шагами измерил твердую площадку на краю северного поля со стороны имения де Тири, наиболее удаленную от базы эскадрильи. Ему пришлось скрытно, на бреющем полете перемахнуть на ярко-желтом СЕ-5а через посаженные в линию для защиты поля дубы, а затем, почти впритирку перелетев через каменную стену высотой семь футов, убрать скорость и позволить самолету плюхнуться на мягкую землю. Майкл быстро затормозил и, не выключая мотор, выбрался на крыло.
Сантен выбежала из-за угла. Она выполнила его указания и тепло оделась: на ней были отделанные мехом сапоги, желтая шерстяная юбка, желтый шелковый шарф на шее. Поверх всего этого - блестящая накидка из песца, капюшон которой на бегу болтался за спиной. На плече - сумка из мягкой кожи на длинном ремне.
Майкл спрыгнул и закружил ее в своих объятиях.
- Смотри! Я надела все желтое - это твой любимый цвет.
- Умница! - Он опустил ее на землю. - Вот! - Вытащил из кармана шинели взятый взаймы летный шлем и показал, как надеть его поверх густых темных локонов и застегнуть пряжку под подбородком.
- Ну что, правда, у меня теперь доблестный и романтический вид? - спросила Сантен, позируя перед ним.
- Ты просто прекрасна! - И это было правдой. Щеки ее раскраснелись от волнения, а глаза блестели.
- А теперь пошли. - Майкл взобрался на крыло и опустился в крошечную кабину.
- Такая маленькая… - Сантен в нерешительности остановилась на крыле.
- Да и ты ведь тоже, но мне кажется, что ты еще и боишься, а?
- Боюсь! Вот еще! - Она бросила на него мгновенный взгляд, полный совершеннейшего презрения, и начала забираться.