- Спроси Клива, - ответил Пирс, - чего это я буду за него отвечать.
Келлз подошел к Кливу и встал перед ним. Вид этих двух стоявших лицом к лицу мужчин потряс Джоун до глубины души. Какие они разные! Живой, умный, смелый и совсем не простой Келлз при всей его суровости был явно дружески расположен к сидевшему перед ним молодому изгнаннику. Клив же держался отчужденно, равнодушно, казалось, весь он ушел в себя; на лице его читалось невозмутимое, бесшабашное презренье ко всему окружающему. И, конечно, оба они были на много голов выше глазевших на них бандитов.
- Клив, ты почему стрелял в Гулдена? - резко спросил Келлз.
- Это мое дело, - медленно ответил Клив и, не спуская с Келлза острого взгляда, выпустил вверх тонкую струю голубого дыма.
- Конечно, твое… Только, помнится, на днях ты спрашивал меня… о Гулдене. Это все из-за того?
- Не-е, - ответил Клив. - У меня с ним свои счеты.
- Ладно, ладно. Но все же я хотел бы знать. Пирс говорит, ты не ладишь с дружками Гулдена. Если не удастся вас помирить, мне придется выбирать, на чью сторону стать.
- Келлз, мне на моей стороне никто не нужен, - ответил Клив и отшвырнул окурок.
- Нужен, - настойчиво возразил Келлз, - на границе каждому нужны товарищи, и благо тому, кто их заполучит.
- Ну, а я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Мне она не нужна.
- Опять же, твое дело. Я ничего тебе не навязываю и не даю никаких советов.
В словах Келлза прозвучала и его сила, и уменье ладить с людьми, управлять их поступками. Как легко было сейчас вызвать у Джима Клива желанье противостоять воле Келлза - ведь он жадно впитывал дикие нравы границы.
- Значит, я вам не нужен? - бросив на Келлза угрюмый взгляд проницательных глаз, спросил Клив.
- Я обожду, - спокойно ответил тот.
Клив стал свертывать новую сигарету. Его сильные загорелые руки заметно дрожали. Джоун поняла, что дело тут не в волнении его нервов, и ей стало до слез жаль. Как он бледен, как угрюм! Как ясно на его лице отражается смятение, царящее у него в душе! Он бежал на границу со зла - на нее и на себя самого. И вот теперь, в этом диком мире, он, наверное, уже и думать забыл и о своем горе, и о ней - просто погрузился в вольную, разнузданную, преступную жизнь границы. За ее бурными треволнениями он, возможно, уже. и забыл бы о прошлом, но пока - пока в нем еще живо было одно непреодолимое стремление - губить и погибнуть. И Джоун вздрогнула, вспомнив, как жестоко посмеялась над легко ранимой гордостью этого мальчика, как безжалостно бросила ему в лицо, что такое ничтожество, как он, не способно даже на дурной поступок.
Слушай, Красный, - обратился Келлз к своему помощнику, - тогда давай ты расскажи, как было дело, что ты видел собственными глазами. Тут Джиму нечего спорить.
- Чего ж, это можно, - отозвался Пирс. - Мы все были у Бэрда. Шла большая игра. Вечером в лагерь вернулся Гулден. Он, сам знаешь, всегда злой, как черт, а вчера уж совсем никуда. Но он больше помалкивал, и все шло своим путем. Мы еще подумали, у него ничего не вышло, зря проездил. А сегодня с утра он прямо места себе не находил - все шагал взад-вперед, как пума в клетке… Ну, мы его и не трогали - чего уж. Да только он вдруг сам подошел к нашему столу - мы там играли с Кливом, Бэрдом и Техасцем - и так его толкнул, что чуть не опрокинул. Я сгреб золото, Клив схватил виски - мы здорово пили, а Клив всех больше. Бэрд прямо позеленел от злости, Техасец - тот едва не задохнулся, но никто ничего не сказал, все мы, кроме Клива, боялись. А Клив - ничего, остался сидеть и, видно, ни о чем таком и не помышлял. Тут Гулден как трахнет кулаком по столу! И говорит Кливу:
- Пошли, у меня есть одно дельце, тебе по нутру придется.
- Дельце? Нет, парень, у тебя не может быть дела мне по нутру, - спокойно так ответил Клив… Он ничуть не злился. Ну, ты-то знаешь, Келлз, что творится с Гулденом, когда на него находит - будто бес в него вселяется. Мне случалось видеть, как нарываются на драку любители пострелять, когда им неймется кого ухлопать. А с Гулденом еще того хуже. Хотите верьте, хотите - нет, только у него не все дома.
- Клив, - говорит он, - я отыскал место, где моет золото Брэндер. И девчонка его тоже там.
У Клива по лицу прямо как молния пробежала. А мы все вспомнили Люса и тут же пригнулись - в случае чего успеть на пол броситься. У Гула все было, вроде бы, как всегда, ни на столько не изменился, да я-то видел, что у него нутро горит.
- А-а, в самом деле? - быстро так сказал Клив, словно бы даже обрадовался. - И что ж, ты прихватил ее?
- Нет еще. Пока только место разведал. Хочу, чтоб ты пошел со мной. Золото - пополам, а девчонку - мне.
Клив ка-ак швырнет ему в рожу бутылку виски! Она разлетелась вдребезги, а Гулден повалился на пол. Клив быстро - ну что твоя кошка - вскочил и выхватил кольт. Все ребята пригнулись. Я присел и вижу - Гул лежит на спине и тоже вытаскивает кольт. Только вдруг он застыл, рука упала, а пол-лица залилось кровью. Я подумал, он отдал концы, кинулся вперед, схватил Клива.
Загнись Гулден, и все бы обошлось. Но он пришел в себя, стал шарить, искать кольт, звать дружков. Так орал, что за милю слышно было… Ну а потом, я уж говорил, мне пришлось попотеть, чтоб остановить свалку. И пока он разорялся, я привел ребят к тебе. А он там лежит, ухо у него оторвано. Вот и весь сказ.
Келлз в задумчивости переводил взгляд с Пирса на загорелые лица окружавших его бандитов. Наконец он заговорил:
- Одно дело эта драка все же решила. Нам нужна организация, и, если вы не толпа безмозглых скотов, вы это поймете. Вам нужен главарь. Я знаю, большинство из вас на моей стороне, но кое-кто держится и Гулдена - просто так, потому что он кровожадное чудовище. Сейчас на Западе страшные времена, а будут еще того страшней. Гулден хорош для нападения, он не знает страха. Он любит драться, любит убивать. Только он спятил. Возьмите хоть последнюю историю. А теперь раскиньте мозгами, посмотрите, что получается: Гулден в одиночку рыщет по окрестностям, выискивает глухой лагерь, чтоб его ограбить или умыкнуть девчонку. Он не советуется ни со мной, ни с людьми, здравому смыслу которых я доверяю. А золота у него все равно никогда нет. И почти ни у кого из его дружков. Я даже не знаю, кто они такие. Впрочем, мне на них наплевать. Но теперь мы разделимся, разве только и они, и сам Гулден не станут больше ничего делать на свой риск и страх, а будут выполнять мои приказы. Не подумайте, что я принял сторону Клива, дело не в этом. Просто и дураку видно, что выходки Гулдена вносят в нашу работу сумятицу и будут дальше мешать процветанию банды. Смотрите, что получается: Гулден ведь давно с нами, а вот дело он предлагает Кливу. А Клив здесь новичок. Он, может, и свой парень, да ведь он еще не в банде. Обращаться к нему Гулдел не должен был. Это нечестная игра. Мы не знаем, чего в точности хотел Гулден, только вряд ли, чтобы Джим Клив и вправду с ним отправился. Он просто парня запугивал. А Клив не поддался… Так вот, ребята, думайте, с кем вы останетесь - с Гулденом или со мной. А теперь ступайте.
Доходчивые, без обиняков, слова Келлза, похоже, произвели на бандитов сильное впечатление; притихнув, они толпой вышли из хижины. С Келлзом остались только Пирс и Клив.
- Скажи-ка, Джим, ты очень уж любишь подраться или хочешь стать защитником всех несчастных девчонок в этой глуши? Клив выпустил еще облако дыма, совсем закрывшее ему голову.
- Я не нарываюсь на ссоры.
- Значит, ты просто о таких вот девчонках слышать не можешь? Клив было вскинулся, и Келлз понял, что попал в точку.
- Ну-ну, на меня-то нечего бросаться, - прикрикнул он. - Я стану тебе другом, если ты позволишь… Только говори напрямик, как мужчина - если хочешь видеть во мне друга.
- Спасибо тебе, Келлз, - ответил Джим вроде бы искренне. - Я ни на что не гожусь, иначе не попал бы на границу… Только меня прямо воротит от таких… от таких пакостных дел.
- Это пройдет, - с горечью ответил Келлз. - Поживешь тут в одиночестве несколько лет, сам увидишь. Ты еще совсем юнец. А я уже пережил золотую лихорадку в Неваде и в Калифорнии. От золота люди теряют рассудок. Ты тоже изменишься… если только тебя раньше не прикончат. А выживешь - поймешь, что такое жизнь на границе. Это война. Она унижает человеческое достоинство, выбивает из людей нравственные устои, только все это - цветочки в сравнении с тем, через что ты пройдешь здесь за несколько лет. Сюда нахлынули люди - мужчины, женщины, только что не дети, - и заполонили весь край. Они ищут золото. Они уже узнали вкус крови. А вот, подожди, найдут настоящую большую жилу! Ты своими глазами увидишь, как все - и мужчины и женщины - вернутся на десять тысяч лет назад… и тогда… что может значить жизнь какой-то одной девчонки!
- Знаешь, Келлз, одна меня так преданно любила, вознесла в такие герои, что я просто видеть не могу, когда их обижают.
Клив говорил медленно, растягивая слова, спокойно, мягко; лицо его ничего не выражало, но звучавшая в голосе горечь убеждала, что и слова его, и кажущееся спокойствие - чистейшей воды ложь. Пирс уловил скрытый смысл его слов и засмеялся, словно Клив пошутил, и в сомнении покачал головой, как будто откровения Клива только усугубляли обстановку. Клив же отвернулся, казалось, он совсем забыл о товарищах.
Позже, когда наступила безмолвная темная ночь, Джоун Рэндел лежала в своей постели, не в силах сомкнуть глаз. Перед ней витало бледное лицо Джима. Ее поразило его великолепное безумие, до глубины души потрясла рассказанная Пирсом история о том, почему Джим расправился с Гулденом. Джоун терзалась любовью к нему, еще более возросшей за те часы, полные неизвестности и невероятного душевного напряжения, которые она провела на границе.