- Что тебе надо? - удивленно спросил я.
- Мне надо большой начальник! - заговорил он на ломаном языке. - Самый большой начальник Чека!
- Ну, я начальник.
- Ты большевик Федя? - недоверчиво покачал головой ойрот. - Зачем так говоришь? Федя сильный, как дуб. Умный, как шаман. Весь свет кругом прошел, вот он какой! Ты в сыновья ему годишься!
Я не удержался от улыбки:
- Я этот самый Федя к есть!
Кочевник взглянул на красноармейца. Тот, засмеявшись, кивнул и сказал:
- С вечера загорает, товарищ начальник!
- Ну, пойдем греться, пойдем в дом! - позвал я гостя.
В кабинете ойрот стащил шапку и сел, скрестив ноги, прямо на пол.
- Начальник, я беду к тебе принес! - заговорил он горячо. - Большевик бедный человек понимает. Ты большой председатель, можешь помочь пастуху Темиру!
- В чем?
- Сколько звезд на небе, столько оленей у зайсана Алпамысова! - затараторил кочевник. - Десять зим бесплатно я ходил за стадами зайсана, снегом укрывался, небо было мне юртой. Обещал Алпамысов дать Темиру девушку Ширин, прекрасную, как луна, дочь свою от одной из двадцати жен. Десять зим прошло и еще одна зима настала. Пришел я к зайсану, но не захотел меня видеть Алпамысов. "Ступай прочь, пастух!" - сказал мне. Позвал я Ширин, но не было ее в юрте. А когда пошел я, шатаясь от тоски, в горы, догнали меня братья-пастухи. "Плачь, Темир, - сказали они. - Крепко плачь! Не видать тебе больше Ширин! Вторую ночь разделяет она ложе с безбородым урусом. Приехал урус на черном коне, и конь припадал на передние ноги от тяжелой поклажи. Привез урус в подарок зайсану мешок с желтым камнем, что зовется золотом, и как только поднимется третья луна, откочует Алпамысов вместе со своими стадами за горы, где живут люди чужого племени". Я заплакал, как ребенок. И я заседлал коня и поскакал в большое стойбище, где юрты не рядом стоят, а одна на другой! Большевик Федя, зайсан Алпамысов злой человек! Он прячет в горах под камнями много длинных ружей. Он украл у меня девушку. Я проведу тебя такими тропами, где горный барс ходит. Догони зайсана, верни мне Ширин. А себе, однако, можешь ружья взять! - добавил он, тревожно и хитро глядя на меня.
Стараясь быть спокойным, я ответил:
- Хорошо, Темир. Ступай вниз, там есть горячая печка. Сиди, грейся, жди меня. Как солнце взойдет, поедем за твоим Алпамысовым.
Сняв трубку, я вызвал начальника штаба Красильникова и попросил срочно прислать взвод красноармейцев.
Было восемь утра, а Малинин не являлся. Ругая его на чем свет стоит, я побежал за ним на квартиру. Мне открыла хозяйка, пронырливая баба с лисьими глазками.
- Спят! - шепотом сказала она и пошла вперед на цыпочках.
В маленькой комнате с желтыми обоями было жарко. Малинин, сбросив одеяло, раскинулся на толстой перина. Сквозь вырез рубашки виднелась его широкая волосатая грудь. На столе возле кровати лежала стопка книг.
"Карл Маркс - Капитал", - прочел я на обложке одной из них. "Егор Малинин и Карл Маркс! - подумал я. - Не ожидал!" Впрочем, я тотчас же устыдился своих мыслей. "Чего я хочу от человека? - спросил я себя. - Простой крестьянский парень. Имеет свои недостатки, как все люди".
Услышав мой голос, Егор открыл глаза и сел на кровати, царапая ногтями свою могучую грудь.
Я рассказал о кочевнике.
- Помог нам ойрот! - хрипло сказал он. - Не упустить бы... В Китай могут увезти золотишко-то...
- Ждать мне тебя не с руки! - бросил я. - Чтобы через полчаса был на месте!
Вернувшись, я стал готовиться в дорогу. Положил в задний карман галифе еще один наган, взял несколько обойм с патронами. Подумав, завернул в газету суточный паек хлеба. Выходя на крыльцо, вспомнил про Лессинга. "Что с ним делать? Больной, сидит в холодном подвале. Допросить я его не успею. Посажу старика под домашний арест, - решил я. - Никуда он не денется. Поставлю у дома часового, и все". Откровенно говоря, мне было приятно принимать это решение. Приятно, может быть, потому, что представилось сияющее личико Сони и ликующий возглас: "Братченко тебя отпустил!" Она припишет это своему визиту... Что ж, я ничего не имел против... Какое-то странное возбуждение охватывало меня, когда я думал об этой девушке.
Я открыл толстую дубовую дверь подвала. Вниз вели обледеневшие каменные ступени. В лицо пахнуло холодом. Вспомнив, как в прошлом году я бегал тут в одном белье, босой, я поежился. В подвале царил кромешный мрак. Осторожно, боясь поскользнуться, я спускался по лестнице. Вдруг до меня донеслись голоса:
- Папочка, умоляю, пойдем! Тут недалеко! Мы вылезем прямо напротив дома, а потом я попрошу Костю, и он...
- Уйди, Соня! - ответил Лессинг. - Напрасно ты рискуешь! Я остаюсь.
- Но почему, папочка, милый? - чуть не плакала Соня.
- Ты слышала, в чем обвинили твоего отца? В том, что я украл золото! Если скроюсь, вина моя будет доказана. Нет, лучше умереть здесь.
- Папочка, ты не должен, - закричала девушка, обнимая отца. - Не теряй времени, пойдем, они убьют тебя!
Отец с дочерью так увлеклись, что не слышали моих шагов.
Я сказал:
- Лессинг, можете идти домой. А вы, девушка, останьтесь.
Старик медленно поднялся.
- Я свободен? - спросил он недоверчиво. - Значит, преступник найден? Все разъяснилось?
- Мы поговорим позже, - мягко ответил я.
- По вы не причините вреда этому ребенку?
Я взглянул на Соню. Она независимо покусывала губки.
- Не беспокойтесь.
- Вы хотели меня о чем-то спросить? - подняла брови Сопя, когда отел вышел.
- Откуда вы узнали про эти трубы?
- Про них все гимназисты знают, - помолчав, ответила она, ожидая, по-видимому, совсем другого вопроса. - Мы когда-то играли здесь в войну.
Соня усмехнулась.
- Теперь я могу уйти?
- Еще один вопрос. Мне кажется, вы не все рассказали о ключах. Ведь вы что-то знаете, верно?
Она покраснела, потом побледнела.
- Нет. Вы ошибаетесь.
- Я так и знал!
- Что... так и знали? - голос ее звучал тревожно.
- То, что вы не захотите отвечать. Ну, дело ваше. С огнем играете, Соня! Боюсь, опалите крылышки. Прощайте!
Я вошел в дом.
В кабинете меня ждали Малинин и незнакомый мужчина с подстриженными "ежиком" седеющими волосами и резкими чертами лица.
- Вы товарищ Братченко? - спросил мужчина. Получив утвердительный ответ, он протянул конверт. Пробежав глазами строчки, я пожал ему руку.
- Наконец-то! Познакомься, Малинин. с товарищем Николаевым, токарем механического завода. Его прислал ревком. Товарищ будет моим заместителем.
Егор выдавил улыбку:
- Очень рад. Мы с ног сбились, вдвоем и вдвоем. А где же гимназер? - спросил он. - Что-то не видать его.
- Вы кстати прибыли, останетесь вместо меня! - обратился я к Николаеву. - Мы с товарищем Малининым уезжаем из Крайска. Сейчас посвящу вас в наши дела.
- Я вполне в курсе. Меня товарищ Волошин информировал.
- И прекрасно! - кивнул я. - Вам нужно срочно связаться с Кольцовым и во что бы то ни стало раскрыть соучастников преступления