XXIX. – Пока Оргазм играет первую скрипку в человеке, Он всегда стремится подчинить себе сугубо человеческое в нем, по принципу: сначала – эротика и половое удовлетворение, а потом уже, для приличия и в качестве бесплатного приложения, собственно человеческий элемент, но никак не наоборот, – и в этом в первую очередь сказывается провокаторская, сходная с дьявольской, роль Оргазма, – и как Мефистофель заявил, что он "часть силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо", так Оргазм, быть может, всего лишь испытывает людей: поначалу, пока молоды, они идут у Него на поводу, но с возрастом, узнав, "почем фунт лиха", они возвращаются на "круги своя" и начинают иными глазами смотреть на то, чего прежде не замечали, – мужчина или женщина, способные друг на друга просто положиться, если Его Величество предложит одному продать за себя другого, выигрывают вдруг вдесятеро, и во столько же раз проигрывают те, кто снова и снова заключают дьявольскую сделку.
XXX. – Французы недаром говорят: "Cherchez la femme", – действительно, найти свою женщину – значит обрести надежную гавань посреди бурных жизненных плаваний, в этой гавани есть все, что нужно для счастья: взаимопонимание, верность, семейный очаг, самые простые и основные удовольствия, и пусть гавань эта не вечна, пусть годы, болезнь и смерть рано или поздно заберут у вас вашу гавань спасения – все-таки она была, – и то обстоятельство, что Его Величество Оргазм не разрушил ее ценой эротического предательства, следует оценить очень высоко, и если бы, поверьте, нашелся человек, который, подобно основателям мировых религий, сумел убедить людей, что найти такую женщину есть цель бесконечно более важная, чем обрести ниббану или войти в Царствие Небесное, мир, думается, стал бы скорее лучше, чем хуже.
XXXI. – Его Величество Оргазм испытывает человеческую субстанцию не только на прочность, но и на долговечность: бессмертна ли, к примеру, человеческая душа? вопрос древний, как мир, тут поистине все как в русской сказке: вера решала-решала эту проблему, да не решила, разум решал-решал и не решил, подскочил Оргазм, дернул за ниточку – и все рухнуло к чертовой матери, – потому что оказалось, что Оргазм субстанциально и энергетически – через канал спинного мозга – соединяет головной мозг с половой системой, шире – сопрягает в единое музыкальное целое так называемое человеческое начало в человеке с так называемым животным началом, – а мыслимо ли животное начало по ту сторону жизни? представима ли бессмертная душа, наделенная сексуальным влечением? недаром сказал Бальзак: "самое ценное в любви – это ее длительность", – он имел ввиду таинственное сопряжение полового и человеческого в человеке.
Обратим в этой связи внимание еще на один любопытный оттенок: дело даже не в том, что пол как выражение подсознательного доминирует над сознанием (это после З. Фрейда сделалось общим местом), а дело в том, что человек может существовать только в облике мужчины и женщины, последние же никоим образом неотделимы от своих половых органов, ни в сем мире, ни в каком-либо ином, – а посему: сколь бы одухотворенным ни казалось лицо женщины, какая бы "божественная" улыбка ни играла на ее устах и каким бы умом ни светились ее глаза, в глубине их всех, как корень по отношению к цветку, тихо, тайно и властно пульсирует ее заветное междуножье, – и тем сильней притягивает оно мужчину, чем искусней скрыто от посторонних глаз, тогда как, напротив, истощение полового влечения к женщине, кажется, происходит прямо пропорционально лицезрению ее наготы.
XXXII. – Пол, действительно, настолько глубоко инкарнирован в человека, что именно наиболее удаленные от него и противоположные, казалось бы, по всем параметрам части тела на самом деле вызывают первичное и центральное эротическое вожделение, – это в первую очередь глаза и соответственно лицо, а лишь потом идут грудь, бедра, живот, вагина, – да, именно с глаз начинается подлинная эротика, недаром поэтому говорится о сильной любви: любовь с первого взгляда, и если глаза вызывают сексуальное влечение, обмен любовными энергиями будет долгим и плодотворным, если же первичное влечение идет от той или иной части тела, оно довольно быстро истощается, – вообще, не только истинная любовь, но и любая мало-мальски устойчивая, длительная связь начинается сверху и живет прежде всего наверху, она лишь питается снизу и нижними энергиями, – и как грех чревоугодия состоит в том, что меняются местами цель и средства: человек кушает не для того, чтобы поддерживать жизнь, но видит в еде самоцель, так грех сладострастия заключается в концентрации на сексуальных энергиях, которые тоже вместо средства к поддержанию брака или партнерства обращаются в главную цель жизни, – никогда еще, между прочим, из этого не вышло ничего хорошего.
XXXIII. – Поскольку же пол и мозг связаны спинномозговым (чакровым) каналом, постольку пол всегда представляется нам одухотворенным, а любая духовность, особенно женская – глубоко эротичной, вообще женская духовность, если женщина интересна как женщина, подобна пеньюару или тонкому платью, наброшенному на голое тело, одежда только оттеняет неотразимость наготы, духовность и образованность поэтому – тоже своего рода эротические одежды и даже сам статус замужества – своеобразный атрибут женского гардероба: так замужние женщины кажутся часто соблазнительней свободных, сюда же и запретный плод, который, как известно, всегда сладок.
XXXIV. – Эротика всепроникающа: попасть контрабандой в религию ей ничего не стоит – не те же ли самые глаза, подернутые тонкой поволокой, видим мы в бесконечных вариациях на лицах католических Мадонн? и не потому ли культ Мадонны так популярен в средиземноморском ареале? его физиологический финал нам хорошо известен: повальные монашеские оргии в прошлом и повальные монашеские мастурбации в прошлом, настоящем и будущем, – и так далее и тому подобное.
XXXV. – Его Величество Оргазм, далее, всецело определяет наше отношение к женщине, не являющейся нашей близкой родственницей: когда мы откровенно хотим войти с нею в связь, поведение наше одно, если же мы только для приличия волочимся за нею, не желая переходить границы дружбы или приятельства, совсем другое, когда мы точно знаем, что совместная постель невозможна никогда и ни при каких условиях, поведение наше третьего рода, а в случае, когда интимный контакт в принципе возможен, но не теперь, не в данный момент, а когда-нибудь потом или даже в "следующей жизни", мы ведем себя четвертым образом, и так далее и тому подобное, – итак, выражение глаз, мимика, слова, которые мы выбираем, главное же, многозначительное молчание между словами, – все определяется одним-единственным выбором: суждено нам войти в интимную связь с этой женщиной или не суждено.
XXXVI. – Оргазм есть также источник своеобразной и самоочистительной динамики в партнерстве, особенно она характерна для западных людей и, к сожалению, нетипична для русских: заключается эта динамика в том, что женщину нужно снова и снова завоевывать, хотя бы в крошечных дозах, нельзя поэтому никогда сказать: эта женщина навсегда моя, нужно постоянно работать над отношением, восприятие партнера как собственного и неизменного подтачивает любовь, точно червь дерево, и обращает свежую проточную воду в затхлый пруд, – даже в тридцатилетнем супружестве должен присутствовать хотя бы крошечный элемент досвадебной влюбленности, также и посреди самой затертой обыденности можно и нужно взглянуть на любимого человека так, как будто видишь его впервые: разумеется, не с оттенком недоумения, но тихого восхищения и благодарности, – необходимость постоянно и заново ее завоевывать есть самая тонкая одежда свободной западной женщины, и не каждому мужчине по плечу развязать ее, – только об одном этом вся многотомная эпопея об Анжелике и графе де Пейраке.
XXXVII. – Когда же все эротические одежды сняты, остаются проституция и порнография, они вечны, как мир, но увлечение ими – либо результат крайней необходимости, либо признак мужской слабости: нормальные, а тем более сильные мужчины возиться с проститутками или стимулировать себя картинками не станут, потому что тут нечего завоевывать и не к чему стремиться, здесь нет риска и нет подлинной игры, публичная женщина не имеет права вам отказать, если вы ей заплатили, а порнографический журнал еще меньше окажет вам сопротивления.
XXXVIII. – Однако и проституция и порнография, несмотря на колоссальную популярность, лежат все-таки на обочине дороги, любопытно спросить: аморальны ли они? точно ли вожделение к женщине помимо любви предпочтительней их именно с нравственной точки зрения? не играет ли тут первичную роль эстетический критерий, который, как и всегда, имеет глубочайшие онтологические корни? то есть, не очевидно ли, что страсть к свободной женщине в той степени прекрасней обладания проституткой, а тем более онанирования, в какой, скажем, Шекспир превосходит в художественном отношении какой-нибудь пошлый рассказик из того же "Playboy"? разумеется, в сердцевине подобной красоты скрыта неумолимая целесообразность: из живой страсти даже к замужней женщине может выйти ребенок, пусть и внебрачный, тогда как проститутка или журнал заведомо не родят, а именно эту основную цель, как мы знаем, Его Величество никогда не упускает из вида.