"Все, что говорилось нашими старичками, забыть! Ни глупости, ни убожества у большевиков нет! За ними стройная и страшная логика жизни. Их вожди совсем не марионетки. Ленин - значительнейшее лицо современности. Запомните: это сильный человек, умный, образованный, блистательный полемист. Дзержинский! По странной случайности мне довелось с ним однажды столкнуться. Ни одна разведка мира не имела такого руководителя! Страстная убежденность! Ум философа, способности ученого! Если вдруг вам придется с ним столкнуться - лучше смерть! Вам не устоять!"
Человек прохаживался, нависая длинной тенью над Курбатовым. После молчания добавил:
"Если бы я был моложе и мое лицо не было бы известно большевикам, я никому не доверил бы этой миссии. Только на минуту поколебаться вам, Курбатов, и все пропало, он не оставит камня на камне от ваших убеждений, от вашей мечты!"
И вот его предал сообщник. Он не мог застрелиться, его втянули в объяснения… Перед ним противник! Но что же их разделяет? Курбатов не мог ответить на этот вопрос. А Дзержинский не торопит, он дает время подумать…
- Вы знали, Курбатов, на какое вас готовили дело?
- Это вопрос следствия! Я уже сказал, что на такие вопросы я не хочу отвечать.
Дзержинский резко разрубил ладонью воздух.
- И на этот вопрос, как и на первый, вы не сможете ответить! Одно из двух: или вам стыдно на него ответить, или вы и сами не знали, на что вас готовят! Дворянин, сын героя Порт-Артура, потомок декабриста, русский офицер… Как вы сможете признать, что из вас готовили ординарного убийцу?
- Нет! Это неправда! - вскричал Курбатов. - Восстание - это не убийство!
Дзержинский поморщился.
- Восстание? Кто же восставшие? Жандармский осведомитель Шевров, спившийся учитель фехтования из офицерского клуба, два - три еще каких-нибудь проходимца и вы, Курбатов? Так составляются террористические группы, но никак не центры восстания! Кто пойдет за жандармским провокатором?
- Он был только связным!
- Нет! Он не был связным, он руководитель террористической группы, где вам отводилась роль исполнителя и палача.
Дзержинский встал. Прошелся по номеру. Подошел к Артемьеву.
- Василий Михайлович! Объясните Курбатову, какое он имеет отношение к Тункину.
Артемьев сел, подвинул стул поближе к Курбатову. Положил на стол чистый лист бумаги, вынул из кармана огрызок карандаша и нарисовал кружок. В кружке вывел "Тункин". Посмотрел из-под густых бровей на Курбатова и ласково усмехнулся.
- Сначала мы на Хитровке, в притоне, напали на след Тункина. Сей Тункин перед воришками, сутенерами и беглыми офицерами похвалялся, что он спаситель России…
Курбатов недобро усмехнулся.
- Арестовывать Тункина было рано. Я прошел в притон, сел рядом с Тункиным, поставил штоф спирта, подпоил его, и он мне все выложил. Я спросил, сколько ему назначили за выстрел. Он назвал сумму. Я сказал ему, что его надувают. И знаете, что он сделал? Тут же помчался к Шеврову и раскрыл нам его явку.
- Провокация?
- Нет, Курбатов! - сказал Дзержинский. - Провокация - это выстрел из-за угла. А это работа. И, я вам доложу, отличная работа!
Артемьев начертил на бумаге еще один кружок и вписал в него: "Шевров". От первого кружка ко второму прочертил пунктирную линию.
- Теперь нам полегчало! Есть и второй… Тункин мне назвал фамилию и личность определил. Шевровы в Можайске держали бакалейную торговлю…
- Так он из купцов! - как бы с облегчением воскликнул Курбатов.
Артемьев понял, чему вдруг обрадовался Курбатов: все еще не хочет верить в жандарма.
- Из купцов! Но это ничего не меняет. Его папенька, купец не из последних, был черносотенцем. Участвовал и даже организовывал еврейские погромы. Пограбил, еще богаче стал. А сынок многих на каторгу спровадил и под виселицу подвел.
Курбатов пожал плечами, но равнодушия изобразить ему не удалось.
- Тункин к нему пришел! После такого визита Шевров должен был тут же сняться с места! А там у них скандал! Тункин требовал денег и грозился оружием. Шевров выбил у него из рук пистолет. Драка! Я и вошел в эту минуту к ним.
Артемьев умолк. Теперь должен последовать вопрос Курбатова, очень важный вопрос.
Секунду - другую длилась пауза. И Курбатов задал тот самый вопрос, который был необходим Артемьеву:
- Вы, надеюсь, представились, когда вошли к ним? Назвались, предъявили мандат?
- Назвался и предъявил мандат…
- И полномочия на арест?
Артемьев понимал, что, если иметь виды на Курбатова, сочинительством заниматься нельзя.
- У меня и не было полномочий на арест. И арест был бы преждевременным. Я прикинулся их сторонником. Дело Шеврова: верить или не верить, что к нему за подмогой прибежал чекист. Он сделал вид, что поверил…
- А может быть, и правда поверил? Вы могли убедительно сыграть свою роль!
Артемьев засмеялся и покачал головой:
- Нет! Он не поверил… Он просто решил, что может от меня откупиться, сообщив ваш адрес. Он и адрес мне дал на Козихинский, и пароль… Продал, короче, вас, Курбатов!
Артемьев написал на листке бумаги "Курбатов" и обвел кружочком. Подвинул лист бумаги Курбатову.
- Как вы полагаете, Курбатов, можем мы на этих трех точках оборвать расследование?
Курбатов подвинул к себе лист бумаги, поднял глаза на Артемьева.
- Это уже вопрос следствия… Я сказал вам, что не буду отвечать на такие вопросы.
- Я вам еще таких вопросов не ставил, Курбатов! Вам и бессмысленно ставить! Вы ничего не знаете, вы были исполнителем воли Шеврова. Мы Шеврову будем задавать такие вопросы…
Дзержинский вернулся к столу. Слегка прищурившись, взглянул на Курбатова.
- Теперь вам ясно, какое вы имеете отношение к Тункину?
Курбатов промолчал.
- Как это увязывается с именем, которое вы носите?
- Никак! - выдавил из себя Курбатов.
- Что же нам теперь делать?
- Я просил вас о милости!
Дзержинский отмахнулся:
- Это самое простое! А как же быть с Россией, за которую вы решили бороться?
- Как же я теперь могу за нее бороться?
- Я убежден, что вы хотите своей Отчизне добра… Вы просто не нашли себя в этой борьбе. Какое мы должны вместе с вами принять решение? Хотите, я при вас спрошу у Ленина, как я должен поступить с правнуком декабриста?
- У Ленина? - удивленно переспросил Курбатов.
- Да! Я ему должен доложить о вас.
Дзержинский снял трубку, попросил его соединить с Лениным.
- Здравствуйте, Владимир Ильич, - начал он. - Я готов выполнить вашу просьбу. Террористическая группа, о которой я вам вчера докладывал, обезврежена. Один из участников группы - правнук декабриста… - Дзержинский умолк. Видимо, его перебил Ленин. - Да, это установлено, Владимир Ильич. Да, да! Он сын генерала…
Ленин опять о чем-то спросил Дзержинского. Дзержинский ответил:
- По неразумению, Владимир Ильич! Он сам не знал, куда его вовлекали.
После паузы Дзержинский закончил разговор:
- Спасибо за совет, Владимир Ильич!
Дзержинский положил трубку.
- Все разрешилось, Владислав Павлович! Вы свободны!
Курбатов встал.
- То есть как - я свободен?
- Вы свободны! Это значит, что вы можете располагать собой, как вам угодно!
- Не означает ли это, что я сейчас могу уйти?
- Можете. Я же сказал, что вы свободны…
Курбатов пожал плечами, направился к вешалке. Артемьев принялся складывать бумаги в папку.
У вешалки Курбатов остановился. Секунду помедлил и вдруг вернулся к столу.
- Я не могу так уйти!
- Почему же? - спросил Дзержинский.
- С кем сегодня был бы мой отец?
Дзержинский задумался.
- Это очень трудный вопрос, Владислав Павлович! Он был патриотом России, он был талантливым военачальником. Это все, что я о нем знаю… Тот, кому воистину дорога Россия, не станет ее по клочкам распродавать европейским авантюристам. Какую Россию вы думаете защищать?
Россию, о которой мечтал мой прадед! Именно об этой России и я думал… но я не знал, кто с ней и кто против нее.
Курбатов указал на листок бумаги с карандашными кружочками Артемьева.
- У вас здесь неполная схема… Я готов ее дополнить. Правда, я мало что знаю…