Во второй по значению культуре античности, Древнем Риме, письменность играла значимую роль на всем протяжении существования Римского государства. Начиная с периода поздней республики, государственное управление осуществлялось со значительной опорой на архивные записи; У. Харрис также приводит свидетельства широкого использования письменности в различных сферах жизни римских граждан. С эпохи Октавиана Августа в империи процветала бюрократия; ученые объясняют это тем, что "без широкого распространения письменности в Римской империи было бы несравнимо труднее осуществлять административный контроль над подвластными землями; Римское государство фактически зависело от письменности". Также исследователи констатируют более широкое (по сравнению с Грецией) употребление письменных текстов в религиозной сфере.
2.2. Образы небесных книг
Как и на Ближнем Востоке, в Греции и Риме ярко засвидетельствовано представление об определенной всем судьбе; над ней не властны сами боги, и в конечном счете в ее руках находятся жизнь и смерть каждого человека. Идея о судьбе содержится еще в поэмах Гомера; она отчасти персонифицируется в образе неумолимых Мойр. Мысль о письменной записи судеб явно не звучит в греческих текстах, однако в каком-то смысле ее можно увидеть в словах Пиндара: "…неведомо нам, до какой межи / Начертан путь наш дневной и ночной Роком" (Немейские оды 6. 5).
Представление о том, что у богинь судеб ("парок" в латинской традиции) имеется книга, где судьбы мира пребывают записанными, ярко выражено в римской литературе. Р. Канцик говорит о важности для римлян мотива "записанных судеб", а также записи всего хода их истории – это представление особенно распространяется с эпохи Августа. В частности, у Овидия в "Метаморфозах" (15. 809-815) описана сцена разговора Юпитера и Венеры: Юпитер говорит, что у "древних сестер" -парок находится "таблица судеб" (в оригинале tabularia rerum), "из бронзы литой и железа", где записан "рок необорный" (fata), судьба всех; на этих таблицах Юпитер прочитал судьбу "ее рода" и теперь возвещает ей. Выражение tabularia rerum встречается также у Марциала и других латинских авторов.
Эсхил в "Евменидах" отражает мнение, что у богов пребывают записанными злодеяния людей и над всеми свершится справедливый суд: "…увидишь там, что всякий, сотворивший зло, / Бога ли, гостя ли, / Или родителей тяжко обидевший, / Казнь примет, злодеянью соразмерную. / Великий воздатель и судья, Аид, / В недрах глубинных есть: / На письменах его каждый записан грех" (Евмениды, 270-276). Тем самым здесь можно увидеть представление о книге людских деяний. Этот образ, однако, подвергал осмеянию другой великий трагический поэт – Еврипид. Во фрагментарно сохранившейся трагедии "Меланиппа" он говорит, что смешно думать, будто у Зевса на небесах хранятся записи людских грехов, – для записей такого объема не хватило бы целого неба; боги знают все дела людей и вершат свой суд и без опоры на записи (506).
В римской литературе также встречается мысль об известности богам грехов людей – например, в комедии Плавта "Канат" от лица Арктура, одной из звезд, знающих людские дела, говорится: "Кто в ложной тяжбе хочет лжесвидетельством / Победу одержать и тот, кто клятвенно / От долга пред судьею отрекается, / – Имен тех запись мы несем Юпитеру" (Пролог 13-16).
Итак, в античных (греко-римских) литературных памятниках можно найти представление о книге судеб и книге людских деяний.
3. Образы небесных книг в Ветхом Завете (за исключением Книги пророка Даниила)
3.1. Значение письменности и религиозно значимые тексты в Ветхом Завете
3.1.1. Роль письменности в жизни иудейского общества
Вплоть до недавнего времени ряд исследователей считали, что "первоначальная" библейская религия носила по преимуществу устный характер, и священные предания передавались устно; по выражению С. Найдич, "Древний Израиль перешел из стадии устной к стадии письменной вместе с образованием монархического государства, которое привнесло образование, грамотность, архивные записи". Обозначался также поворотный момент, когда авторитет письменных текстов существенно повысился – время возвращения евреев из Вавилонского плена: именно тогда книжник Ездра организовал и сплотил иудейскую общину вокруг священных текстов Закона Моисеева.
Однако в настоящее время все больше исследователей указывают, что неправомерно делить историю письменности в Израиле на два четко разграниченных периода, постулируя решительный разрыв, переход из стадии устной в стадию письменную. Гораздо более вероятно, что в истории Израиля процесс интеграции письменности в жизнь общества осуществлялся постепенно и в течение длительного периода устная и письменная речь сосуществовали вместе. "Записанная речь рассматривается как базис, основа для рождения новой устной речи (ср.: Иез 2, Мер 36)".
В работе Найдич подробно рассмотрены все присутствующие в Ветхом Завете упоминания о письменных документах: широко были распространены родословия, также отмечаются хроники правления царей (в 3 Цар), купчие (Иер 32); в целом, упоминаний о "светских" письменных документах наблюдается не столь много. Исследователи констатируют, что письменная культура в Израиле была не настолько развита, как это было в древней ближневосточной цивилизации. Вместе с этим Священное Писание Ветхого Завета содержит достаточно указаний на высокую значимость письменности.