4.2. Анализ роли запечатанной книги в сцене 5-й главы Апокалипсиса
4.2.1. Контекст появления образа книги с семью печатями – видение Откр 4-5
Образ запечатанной книги впервые появляется в видении 5-й главы Апокалипсиса; однако 5-я глава тесно и неразрывно связана с предшествующей 4-й. Действительно, 4-я и 5-я главы объединяются в один раздел, и видение 5-й главы основывается на образности 4-й. Поэтому сначала будет проанализирована образность 4-й главы Апокалипсиса, затем – образность 5-й главы. Кратко будут упомянуты также и образы 6-й главы, так как они непосредственно следуют за Откр 5 и имеют отношение к запечатанной книге.
Образность 4-й главы Апокалипсиса. В начале 4-й главы Апокалипсиса действие переносится на небеса ("после сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос… сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе" – Откр 4: 1-2). От предыдущего повествования, посланий семи церквам, его отделяют целых два выражения, маркирующие границы разделов в Апокалипсисе – "после сего" (4: 1) и "в духе" (4: 2). Этим подчеркивается, что начался качественно новый раздел, а именно цикл небесных видений.
Первое, что видит Тайнозритель, – "и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий". Подразумевается, что это Бог Отец, но никакого Его именования здесь нет – "Он указуется как бы бессловесным мистическим жестом "апофатического" богословия". Далее следует описание Сидящего: Он был "подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду". Сравнение с драгоценными камнями традиционно выражало небесное великолепие; то же значение имеет и радуга (ср.: Иез 1: 28). Радуга также отсылает к Бьгт 9: 12-17 – после заключения завета с Ноем она стала знамением того, что Бог больше не будет уничтожать Свое творение водами потопа; "радуга является символом верности Бога Своему творению".
От престола "исходили молнии и громы и гласы" (Откр 4: 5) – здесь используется образность ветхозаветных богоявлений (ср. Иез 1: 13: "молния исходила из огня", который был вокруг престола Божия; Исх 19: 16, описание Синайского богоявления: "были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный"). Эти образы встречаются и далее – в Откр 8: 5 (в описании видения седьмой печати), Откр 11: 19 (седьмая труба) и Откр 16: 18-21 (седьмая чаша). Ряд комментаторов считает, что Откр 4: 5 предваряет последующие видения суда, и этим устанавливается связь между этими видениями и изображенной в Откр 4 святостью Божией.
В Откр 4 очевидны аллюзии на два великих видения божественного престола в Ис 6 и Иез 1, а также присутствует связь с видением Дан 7. Комбинация образности Иезекииля и Исаии проявляется, в частности, в образе четырех животных, находящихся "посреди и вокруг" престола. Как и у серафимов из Ис 6: 2, у каждого из них шесть крыл; как и описанные в Иез 1: 4-21 херувимы, они подобны "льву, тельцу, человеку и орлу" и "исполнены очей". Однако у пророка Иезекииля каждое из животных четырехлико, а в Откр 4 каждое животное имеет одно лицо. Это, несомненно, ангельские силы, а их вид позволяет сделать вывод, что они символизируют все одушевленное творение Божие; важно также отметить, что число четыре, в соответствии с четырьмя сторонами света, традиционно обозначало весь сотворенный мир. Они непрестанно воспевают величие Бога. Их песнь "Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет" – это измененная песнь из Ис 6: 3 ("Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!"). Гимн четырех животных указывает на Бога как Владыку времени и истории, прошлого, настоящего и будущего. Изменением будущей формы глагола "быть" на причастие от глагола грходш "приходить" ("грядущий") подчеркивается момент "пришествия" Бога в мир, наступления эсхатологического Дня Господня.
К совершению "небесной литургии" присоединяются новые тварные существа, описание которых невозможно с той же очевидностью, как это было в случае четырех животных, возвести к ветхозаветным образам. Вокруг престола Божия находятся 24 иных престола, и на них "двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы" (Откр 4: 4). Возможно, что образ старцев связан с идеей окружающего Бога небесного совета (ср. 3 Цар 22: 19: "… все воинство небесное стоит при Нем", также Ис 24: 23; Дан 7: 9: "…предстояли Ему тьмы тем"), и тогда это также ангельские силы, управляющие небесной областью. Поклонение венценосных старцев Богу (Откр 4: 10-11) дает понять, что их власть полностью исходит от Него. Однако в иудейской традиции ангелы, как правило, не назывались старцами, и среди толкователей более распространено мнение, что старцы являются прославленными людьми. Широко представлено суждение, что 24 старца символизируют 12 ветхозаветных патриархов и 12 апостолов (ср. Откр 21: 12 и 21: 14); в частности, это мнение высказывают сщмч. Викторин Петавийский и Андрей Кесарийский. Однако их описание с большей вероятностью соответствует фигурам Ветхого Завета. Иногда образы старцев понимаются как указание на 24 ветхозаветные книги (в их еврейском исчислении); однако более вероятно, что число 24 отсылает к двадцати четырем чередам священников (1 Пар 24). В этом случае старцы символизируют небесный идеал земного богослужения.