Даже сегодня непременным условием для получения Царства Божьего является признание нашей духовной нищеты. Бог все еще отпускает богатых ни с чем (Лк. 1:53). Как выразился Ч. Сперджен, "в Царство возносятся, погружаясь в себя".
2. Плачущие (ст. 4)
Можно было бы перевести эту вторую заповедь почти как "счастливы несчастные", чтобы привлечь внимание к парадоксальному сочетанию этих слов. Что это за печаль, несущая тем, кто испытывает ее, радость благословения Христа? Из содержания понятно, что плачущие, которым обещано утешение, - это прежде всего оплакивающие не потерю любимого, а потерю своей невинности, своей праведности, своего самоуважения. Христос говорит не о печали тяжелой утраты, а о печали покаяния.
Это второй этап духовного блаженства. Одно дело - быть духовно нищим и признавать это, другое - скорбеть и плакать над этим. Или, выражаясь богословским языком, одно дело - исповедь, другое - раскаяние.
Нужно иметь в виду, что христианская жизнь, по Иисусу, заключается не только в радости. Похоже, некоторые христиане воображают, что они должны носить на своем лице постоянную улыбку, всегда шуметь и болтать, особенно если они исполнены Духом. Нет. В варианте Проповеди у Луки Иисус добавляет к этой заповеди торжественное "увы": "Горе вам, смеющиеся ныне" (Лк. 6:25). Истина в том, что существуют христианские слезы, слишком же немногие из нас проливают их.
Иисус оплакивал грех других, предвидя их горькое положение на суде и в смерти, и плакал над нераскаявшимся городом, который Его не принял. Так и мы, будем больше плакать о зле мира, как делали Божьи люди библейских времен. Псалмопевец говорит Богу: "Из глаз моих текут потоки вод от того, что не хранят закона Твоего" (Пс. 118:136). Иезекииль передает слова Бога о верных Ему людях, "скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него [Иерусалима]" (Иез. 9:4). И Павел пишет о лжеучителях, беспокоящих современные ему церкви: "Ибо многие, о которых я… со слезами говорю, поступают как враги креста Христова" (Флп. 3:18).
Однако не только грехи других пусть вызовут наши слезы; ибо у нас есть и свои грехи, чтобы плакать над ними. Печалимся ли мы о них? Преувеличивал ли Кренмер, когда во время Святого Причастия в 1662 году он попросил собравшихся в церкви людей сказать такие слова: "Мы признаем к оплакиваем многие наши грехи и немощи"? Ошибался ли Ездра, молясь и исповедуясь, "плача и повергаясь пред домом Божиим" (Езд. 10:1)? Был ли неправ Павел, жалуясь: "Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?" и обращаясь к грешной коринфской церкви: "И вы возгордились, вместо того чтобы лучше плакать" (Рим. 7:24; 1 Кор. 5:2; ср.: 2 Кор. 12:21)?
Я так не думаю. Я боюсь, что мы, евангельские христиане, придавая большое значение благодати, иногда легко относимся к греху. У нас недостает печали о грехе. Хорошо бы нам испытывать больше "печали ради Бога", которая "производит неизменное покаяние ко спасению" (2 Кор. 7:10), подобно чувствительному и похожему чем–то на Христа миссионеру американских индейцев Дейвиду Брейнерду, который писал в своем дневнике 18 октября 1740 года: "Во время моих утренних молитв душа моя словно плавилась и горько оплакивала великую греховность мою и низость". Подобные слезы являются водой святой, что Бог "кладет в сосуд" Свой (Пс. 55:9).
Эти плачущие, рыдающие над греховностью своей, будут утешены единственным утешением - свободным прощением Бога, которое может дать облегчение страданиям их. "Величайшее из всех утешений - отпущение грехов, которое дается каждому сокрушенному, плачущему грешнику".
Утешение, как и предсказывали ветхозаветные пророки, было одной из обязанностей Мессии. Он был Утешителем, который исцелял "сокрушенных сердцем" (Ис. 61:1; ср.: 40:1). Поэтому люди Божьи, подобные Симеону, "чаяли утешения Израилева" (Лк. 2:25). И Христос поливает елеем раны наши и умиротворяет нашу больную, мятущуюся совесть. Но и доселе оплакиваем мы бездну страдания и смерти, распространяемую грехом в мире. Ибо утешение Христа будет совершенно только на конечном этапе славы, ибо лишь тогда греха больше не будет и "Бог отрет всякую слезу с очей" наших (Отк. 7:17).
3. Кроткие (ст. 5)
Греческое прилагательное praus обозначает снисходительные, смиренные, тактичные, веоюгивые и, таким образом, предполагает самоконтроль, без которого невозможно выработать в себе эти качества. Многим из нас трудно принять изображение Господа нашего, как "снисходительного Иисуса, кроткого и мягкого", Он видится нам в данном случае слабым и женственным, но ведь Он Сам говорил о Себе как о "кротком {praus) и смиренном сердцем", и Павел также упоминает Его "кротость и снисхождение" (Мф. 11:29; 2 Кор. 10:1; ср.: Зах. 9:9). Так, с лингвистической точки зрения, издание Новой английской Библии совершенно справедливо относит эту заповедь блаженства к "тем, кто снисходителен духом". Но что же это за снисходительность, благодаря которой обладающие ею объявляются блаженными?
Очень важно отметить, что в заповедях "кроткие" помещаются между плачущими о грехах и алчущими и жаждущими правды. Особая форма кротости, которую требовал Христос от Своих учеников, несомненно, имеет нечто общее с этим. Я думаю, что доктор Ллойд–Джонс прав, подчеркивая, что эта кротость является признаком смиренного и снисходительного отношения к другим, что определяется верной оценкой себя самих. Он отмечает, что быть честным с самим собой перед Богом и признавать себя грешником в Его глазах сравнительно легко. И он продолжает: "Но насколько же труднее позволять другим говорить обо мне подобные вещи! Я отвергаю это инстинктивно. Каждый из нас предпочтет осудить себя самого, нежели позволить такое кому–либо другому".
Например (применяя этот принцип к церковной практике), во время Общей Исповеди в церкви я легко могу называть себя "жалким грешником". Это не вызывает больших сложностей. Я могу это преодолеть. Но пусть только кто–нибудь вне церкви назовет меня жалким грешником, как мне захочется тогда дать ему по физиономии! Другими словами, я не готов к тому, чтобы другие люди думали или говорили обо мне то, что я только что признал перед Богом. В этом заключается фундаментальное лицемерие; это всегда есть там, где отсутствует кротость.
Доктор Ллойд–Джонс замечательно обобщает это: "Кротость является, по существу, истинным взглядом на себя, и выражается она в отношении и уважительном обхождении с другими… Истинно кроткий человек удивляется, что Бог и человек могут так хорошо думать о нем и так хорошо обходиться с ним, как они это делают".
Это делает его снисходительным, смиренным, чутким, терпеливым в общении с другими.
Эти "кроткие", добавляет Иисус, "наследуют землю". Можно было бы ожидать обратного. Можно было бы думать, что "кроткие" нигде не пройдут, так как все их игнорируют, грубо с ними обходятся и попирают ногами. В борьбе за существование выдерживает стойкий, сверхвыносливый; слабые падают. Даже сыны Израилевы должны были сражаться за свое наследство, хотя Господь, Бог их, и дал им Землю обетованную. Но условие, с помощью которого мы овладеваем своим духовным наследством во Христе, - не сила, а кротость, ибо, как мы уже видели, все наше, если мы - Христовы (1 Кор. 3:22).
На это уповали святые и смиренные люди Божьи в дни Ветхого Завета, когда казалось, что злые торжествуют. Нигде это не выражено более точно, чем в Псалме 36, который, похоже, цитировал Иисус в заповедях блаженства: "Не ревнуй злодеям… А кроткие наследуют землю… Благословенные Господом наследуют землю… Уповай на Господа и держись пути Его: и Он вознесет тебя, чтобы ты наследовал землю, и когда будут истребляемы нечестивые, ты увидишь" (Пс. 36:1,11,22,34; ср.: Ис. 57:13; 60:21). Тот же принцип действует и сегодня. Безбожный может хвалиться и оглядываться, а все же истинное богатство ускользнет от взгляда его. Кроткие же, хотя они могут быть бесправными людьми, лишенными имущества, зная, что значит жить и царствовать с Христом, способны наслаждаться землей и даже ее "наследовать", ибо та принадлежит Христу. Так как в день "восстановления" явятся "новые небеса и новая земля" им в наследство (Мф. 19:28; 2 Пет. 3:13; Отк. 21:1). В этом состоит отличие пути Христа от пути мира, и каждый христианин, даже если он, подобно Павлу, "ничего не имеет", может считать себя "всем обладающим" (2 Кор. 6:10). Как пишет Рудольф Стайер: "Путем к овладению миром является самоотречение".