Преподобный Корнилий был современником прп. Нила Сорского. Об общении между двумя подвижниками нет никаких сведений, поэтому нельзя установить факт влияния прп. Нила на прп. Корнилия. Но несомненно, что оба они принадлежали к греческой школе исихастов. Агиограф и сотаинник Корнилия инок Нафанаил передает слова святого: "Сердце же хранити елика сила умною молитвою от скверных помысл". Эти слова, выражающие сущность исихазма, свидетельствуют о том, что прп. Корнилий и его ученики знали и творили умное делание. "Таким образом, влияние Афона и греческого подвижничества, под которым находился Нил, испытывали и другие русские люди, не отрывало поэтому Нила от русской жизни, в которой составляло заметную струю". Этим общим влиянием византинизма объясняется сходство в характере подвижничества ("внутреннее делание" прп. Нила и прп. Корнилия).
Известны пять учеников прп. Корнилия, подвизавшихся в безмолвии и созерцании, основавших новые обители. Это прп. Геннадий Костромской († 1565), прп. Иродион Илоезерский († 1541), прп. Филипп Ирабский († 1537), прп. Кирилл Белый Новоезерский († 1532), прп. Адриан Пошехонский († 1550).
Последователем преподобного Кирилла Белозерского и традиций Северной Фиваиды был прп. Антоний Сийский († 1556 г.), основатель Сийской обители в Архангельской области. Известно, что даже духовная грамота прп. Антония списана с духовной грамоты прп. Кирилла с небольшими добавлениями и наставлениями, что является указанием на духовную связь северных монастырей с Кириллом. Преподобный Антоний был последователем школы трезвения, и это подчеркивается в его житии, где упоминается об умном делании, которому "крепце прилежаше" святой. Ради безмолвия и созерцания и переходил он на пустынный остров. Здесь он "к вышним течение радостно простираше, в безмолвии мнозе пребывая, ум же свой от всех попечений удаляя, и чисте Богу беседуя, и моление свое яко кадило на небо воспущая". У него, как и у других святых Кирилловской школы, выступает характерная для них черта – нестяжательность. В житии говорится: "многа… борениа показа… работая Богови, былии земными саморастущими в пустыни сей питашеся и от своих трудов потребна себе и братии исполняше".
К подвижникам "Северной Фиваиды" относят также преподобных Арсения Комельского († 1557 г.), Александра Свирского († 1533) и его учеников Никифора и Геннадия Важеозерских († 1550), Феодосия Тотемского († 1568 г.), Мартирия Зеленецкого († 1603 г.), Лонгина Коряжемского († 1547 г.), Ферапонта Монзенского († 1597 г.).
Таким образом, в XVI веке Сергиево-Кириллова монашеская традиция, распространившись на северо-востоке, дает множество примеров созерцательного подвига.
Южная ветвь последователей преподобного Сергия. Подмосковные монастыри
Помимо созерцательных традиций "Северной Фиваиды" на Руси в то время сложилось и другое направление монашеского подвига. Оно было сосредоточено южнее обители преподобного Сергия, около Москвы, в кольце образовавшихся вокруг нее монастырей. Хотя эти монастыри тоже берут свое начало от Троицкой Лавры, духовно они ниже "Северной Фиваиды". Это монастыри общежительные, без стремления к созерцательности и безмолвию. Можно предположить, что появление этого направления было закономерным ответом на духовные потребности русского общества. Безмолвие и созерцательность – очень тяжелый путь, посильный немногим. Общежитие более доступно для широкого круга желающих монашества, более приспособлено к человеческой немощи: по "классической" схеме иноческого пути общежитие является необходимой ступенью, необходимой подготовкой перед подвигами в уединении. Здесь напрашивается параллель с Египтом, в котором наряду с отшельничеством и скитским житием существовали общежительные монастыри, организованные преподобным Пахомием Великим.
Очевидно, что без строгости и дисциплины управление большим числом иноков было бы невозможно. Поэтому как в древности, так и на Руси в тот период в общежительных монастырях большое внимание уделялось исполнению дисциплинарных требований монастырского Устава, определяющих как внешнюю, так и внутреннюю жизнь инока. О благотворном влиянии соблюдения правил общежития говорилось в разделе "Содержание подвига преподобных". В монастырях этого направления считалось возможным владение имениями, доходы от которых использовались для строительства храмов и их убранства, для содержания иноков и разнообразной помощи обездоленным. В XV веке подмосковные монастыри дают двух святых, имевших решающее влияние на последующие поколения – Пафнутия Боровского и Иосифа Волоцкого, подвижников и народных благотворителей.
Преподобный Пафнутий Боровский (1394–1478) – ученик прп. Никиты Высоцкого, ученика и постриженика прп. Сергия Радонежского. Пафнутий наследовал от своего учителя выдающуюся духовническую опытность, умение употреблять и милосердие, и строгость. Преподобный Никита "бяше же щедр и милостлив, егда подобает, жесток и напрасен, егда потреба". Пафнутий был духовником братии и мирян и известен своею опытностью в наложении епитимий. "Прихождаху же ко блаженному не точию иноци, но и сущий от мира исповедающеся на духовне, занеже зело благорассуден и добре могий разумети сокровенную премудрость во священных правилех, еже комуждо запрещение давати". Беседа Пафнутия была проста и чужда человекоугодия перед сильными мира сего. "Не устыдеся никогда же лица княжска или болярска, ни приносом богатых умягчихся когда, но сильным крепко закону соблюдение глаголаше и заповедем Божиим, простым же такоже беседоваше, братию нарицающе". Независимость и нелицеприятие преподобный Пафнутий проявлял и в отношении к своим духовным чадам, какой бы высокий пост они не занимали. Юрий Васильевич, князь Дмитровский, брат великого князя Ивана III, был духовным сыном Боровского подвижника и рассказывал, в каком настроении он шел обычно на исповедь: "Коли пойду на исповедь к отцу Пафнутию, и ноги у мене подгибаются". Так безбоязнен, нелицеприятен и строг был преподобный Пафнутий.
Преподобный Иосиф Волоцкий (1439–1515) был родом из волоколамских дворян, 20-ти лет от роду поступил в монастырь к прп. Пафнутию Боровскому, перед смертью прп. Пафнутий избрал Иосифа своим преемником. Вступив в права игумена, Иосиф пожелал ввести общежитие, что вызвало неудовольствие братии. Тогда прп. Иосиф отказался от начальствования и под видом странствующего инока обошел ряд обителей, изучая их уставы. Особенно понравился ему Кириллов монастырь – и строгим общежитием, и благоговейной чинностью в храме и в трапезной. Затем он идет на свою родину, в Волоколамские леса, но не ради пустынножительства, а для того, чтобы основать новую, идеальную, давно задуманную им общежительную обитель. Устав монастыря прп. Иосифа отличался строгостью, и вместе с тем преподобный настаивал на необходимости монастырской благотворительности, что и было им осуществлено в широком масштабе в период наступившего голода. Преподобный Иосиф выступал против ереси жидовствующих, высказывался за необходимость монастырских владений ради церковно-государственных целей. Вместе с тем, он был и выдающимся древнерусским богословом, духовным писателем.
Преподобный Иосиф Волоцкий был подвижником не созерцательного, а деятельного типа. Главное его значение – в социальном служении. "Все мировоззрение прп. Иосифа, – говорит прот. Г. Флоровский, – определяется идеей социального служения и призвания Церкви. Идеал Иосифа – это своего рода хождение в народ. И потребность в этом велика была в его время, – и нравственные устои в народе были не крепки, и тягота жизни была сверх сил. Своеобразие Иосифа в том, что и самую монашескую жизнь он рассматривает и переживает как некое социальное тягло, как особого рода религиозно-земскую службу. В его общежительном идеале много новых невизантийских черт. Само молитвенное делание у него изнутри подчиняется социальному служению, деланию справедливости и милосердия (курсив наш. – Е.Н.). Он был великий благотворитель, "немощным спострадатель", и монастырские "села" защищал он именно из этих филантропических и социальных побуждений. Ведь "села" он принимает от владеющих и богатых, чтобы раздавать и подавать нищим и бедным. И не только от страха, и не только из чувства долга, но именно из милосердия, Иосиф благотворит и обращает свою обитель то в сиропитательницу, то в странноприимный дом, и учреждает "божедомье" в погребенье странным".