Правила прп. Венедикта предписывали отречение от собственности, безусловное послушание и постоянный труд. Старшие иноки помимо всего этого были обязаны заниматься воспитанием детей и переписыванием рукописей. Благодаря последнему постановлению бенедиктинцы во времена невежества спасли от истребления множество древних памятников церковной письменности. По отзыву проф. Скабаллановича, "распространению правил Венедикта много содействовал Карл Великий, доставший точный список их и велевший перевести их на немецкий язык, и Людовик Благочестивый, но более всего самоотверженная деятельность самих монахов ордена, посвященная воспитанию юношества, миссии, пастырству, насаждению культуры в разоренных переселением народов местностях, построению церквей, научно-художественной деятельности".
Наконец, в уставе прп. Венедикта, несмотря на внутреннее сродство, например, с его современником, прп. аввой Дорофеем, другим подвижником и аскетическим писателем, прослеживается разница в форме проявления этой сущности. В уставе прп. Венедикта "чувствуется сила организующая, дисциплинирующая и устраивающая все благочинно – та сила, которая в языческом прошлом покорила Риму весь тогдашний "круг земель". В последующей истории латинского иночества она стала все более и более доминировать, и в результате… форма здесь стала все сильнее подавлять содержание; обратной стороной этого процесса явилась "реакция мистицизма" (Франциск Ассизский и др.) – мистицизма уже надрывного и прелестного. Но в "классический период" истории западного монашества и аскетического богословия должное равновесие между содержанием и формой в основном соблюдалось… Данное равновесие и созвучие содержания и формы иноческого жития наблюдается и в "Уставе" прп. Венедикта".
Преподобный Венедикт, таким образом, почитается как один из главных основателей подвига преподобных на Западе. Причисление его к лику святых Православной Церкви свидетельствует о величии совершенного им дела.
4.3.2. Подвиг преподобных на Руси
Домонгольский период. Преподобные Антоний и Феодосий Печерские
Основателем подвига преподобных на Руси был Антоний Печерский (983-1073), который перенес с Афона в наше отечество традиции восточного монашества. Преподобный в начале своего иноческого подвига дважды был на Святой Горе. Он увидел восточное монашество в период наибольшего стремления к нему во всех слоях общества, когда Византийская империя, образно говоря, "представляла собой сплошной монастырь", когда постригались целыми семьями и в монахи уходили многие высокопоставленные лица – императоры (в XI веке 7 из 15-ти), члены императорского дома, вельможи. По словам архим. Киприана (Керна), применительно к тому времени "можно смело говорить о династиях святых и о семьях преподобных". Это был период, когда на Афоне еще помнили прп. Афанасия Афонского († 1000), когда жили прп. Симеон Новый Богослов (946-1021) и его наставник Симеон Благоговейный (2-я половина X в).
На Афоне прп. Антоний Печерский имел возможность познакомиться с разными формами подвижничества – и в общежительных монастырях, и в уединении. Кроме того, он видел, какое огромное влияние оказывало монашество на жизнь византийского общества, будучи образцом жизни во Христе, исправляя "все частные и общие недостатки своей эпохи". Монахи были духовными наставниками мирян, обличителями неправды сильных мира сего и заступниками за страдающих, борцами за чистоту догматов и канонов, вели миссионерскую деятельность, организовывали школы различного уровня, собирали библиотеки и переписывали духовные книги, занимались благотворительностью, давали из своей среды высших церковных иерархов. И, конечно, самым главным делом монашествующих была молитва за мир, направлявшая всю его жизнь к Царству Небесному, избавлявшая от многочисленных внутренних и внешних бедствий.
Эти традиции византийского монашества, соединявшего высокие личные аскетические подвиги со служением миру в духе христианской любви, были восприняты прп. Антонием и впоследствии переданы прп. Феодосию.
После возвращения с Афона прп. Антоний поселился в густом лесу, в пещере, вырытой для уединенной молитвы митрополитом Иларионом (с 1051) в то время, когда он был священником в селе Берестове. После перехода Илариона на Киевскую кафедру в 1051 г. пещера пустовала. Поселившись в ней, прп. Антоний "нача жити ту, моля Бога, ядый хлеб сух, и тоже (и то только) через день, и воды в меру вкушая, копая печеру, и не дая себе упокоя день и нощь в трудех пребывая, в бденьи и в молитвах".
Ко времени смерти Ярослава Мудрого (1054 г.) прп. Антоний был уже известным подвижником, вокруг него собралось братство в 12 человек, в числе которых был и прп. Феодосий, будущий устроитель Киево-Печерский Лавры (род. между 1035 и 1038, † 1074). При нем братство ископало "печеру велику", устроив в ней церковь и келпи. Когда это совершилось, Антоний, благословив новый монастырь, покинул его, чтобы на соседнем холме ископать себе пещеру. Здесь Антоний прожил около 14 лет, соединяя с отшельническим подвигом старческое служение: во всех важных случаях братия Печерского монастыря обращалась к нему за советами, иногда приходили и миряне.
"Значение прп. Антония нисколько не умаляет значения его ученика, сподвижника и сотаинника, прп. Феодосия, равного Антонию по заслугам перед Церковью и по величию своего образа". Как говорит проф. Смирнов: "Отцы русского монашества, прпп. Антоний и Феодосий Печерские, были подвижниками разных типов: первый, афонский постриженик, был созерцатель-отшельник; второй, постриженик уже Антония, соединял с созерцанием и великими подвигами выдающийся практический и организаторский талант". Преподобный Феодосий возглавлял обитель в 1062–1074 гг.
Профессор Смирнов считает, что это была "лучшая пора в истории Печерского монастыря, а вместе с тем и в истории русского монашества первого периода. Последующие иноки (до прп. Сергия) только подражали прп. Феодосию, далеко не достигая ни высоты подвигов, ни размеров его славы". Преподобный Феодосий считается законодателем русского монашества. "Ни о какой попытке пересоздать русское монашество, повести его по новому пути, более совершенному или возвышенному, чем путь Феодосия, задать ему задачи, которых не указал бы он, не могло быть и речи".