- Где она, где Австриячка? Где эта госпожа Вето? - загомонили разом человек пятьсот.
Это была страшная минута.
Жильбер понял, что в это мгновение наивысшей опасности власть человека бессильна и остается лишь уповать на милость Господа.
- Мужайтесь, ваше величество! - шепнул он королеве. - А доброты вам и так не занимать.
Какая-то девушка, с растрепавшимися волосами, бледная и прекрасная от гнева - а может быть, от голода, - размахивая саблей, выскочила вперед.
- Где Австриячка? - вопила она. - Я ее убью своими руками!
Жильбер взял ее за руку и подвел к королеве со словами:
- Вот она!
Королева спросила:
- Разве я лично чем-нибудь обидела вас, дитя мое?
- Ничем, ваше величество, - отвечала простолюдинка, растерявшись от ласкового обращения и величавого вида Марии Антуанетты.
- За что же вы хотите меня убить?
- Мне сказали, что именно вы губите нацию, - окончательно потерявшись, пролепетала девушка, опуская саблю.
- В таком случае вас обманули. Я вышла замуж за короля Французского; я мать дофина, вот этого мальчика, взгляните… Я стала француженкой, я никогда не увижу свою родину: значит, я могу быть счастлива или несчастлива только во Франции… Увы, я была счастлива, когда вы любили меня!..
Королева горестно вздохнула.
Девушка выронила саблю и расплакалась.
- Ах, ваше величество! - всхлипывала она. - Я же вас совсем не знала: простите меня! Какая вы добрая!
- Продолжайте в том же духе, ваше величество, - шепнул королеве Жильбер, - и вы не только будете спасены, но через четверть часа вся эта толпа будет у ваших ног.
Оставив королеву на попечении нескольких подоспевших национальных гвардейцев, а также военного министра Лажара, появившегося вместе с толпой, Жильбер поспешил к королю.
Король только что столкнулся почти с такой же сценой. Он пошел на шум; в ту минуту, как он входил в зал Бычьего глаза, дверь затрещала под ударами, и образовавшиеся щели ощетинились остриями кинжалов, наконечниками копий, лезвиями топоров.
- Отоприте! - крикнул король. - Отоприте!
- Граждане! - громко обратился к восставшим г-н д’Эрвийи. - Зачем же взламывать дверь: король и так приказал вас впустить.
Засовы были тотчас отодвинуты, ключ повернулся в замке, и наполовину разбитая дверь, жалобно скрипнув, повернулась на петлях.
Господин Аклок и герцог де Муши успели подтолкнуть короля к оконной нише, а несколько находившихся в зале гренадеров опрокинули скамьи и свалили их перед королем.
При виде толпы, с криками, оскорблениями, завываниями заполнявшей зал, король не удержался и воскликнул:
- Ко мне, господа!
Четверо гвардейцев в то же мгновение выхватили сабли из ножен и выстроились по обеим сторонам от короля.
- Сабли в ножны, господа! - приказал король. - Держитесь поблизости от меня - вот все, о чем я прошу.
Еще немного - и было бы поздно: блеск обнаженных сабель могли принять за провокацию.
Какой-то человек в рубище, с обнаженными руками и с пеной у рта, бросился на короля.
- A-а, вот ты где, Вето! - выкрикнул он.
И попытался ударить короля ножом, привязанным к длинной палке.
Один из гренадеров, вопреки приказанию короля еще не убравший саблю в ножны, отвел удар.
Но король, полностью овладев собой, сам отстранил гренадера со словами:
- Не нужно, сударь! Чего мне бояться среди моего народа?
Шагнув вперед, Людовик XVI величественно - чего никто от него не ожидал, - с мужеством, дотоле ему не свойственным, подставил грудь под направленные в него ружья, пики, топоры и ножи.
- Тихо! - перекрывая немыслимый гвалт, раздался чей-то зычный голос. - Я хочу говорить.
Даже пушечный выстрел вряд ли был бы услышан в этой бушующей толпе, однако голос этот заставил всех смолкнуть.
Принадлежал он мяснику Лежандру.
Он вплотную приблизился к королю.
Его немедленно обступили со всех сторон.
В эту минуту какой-то человек возник на внешней стороне этого круга, как раз за спиной зловещего двойника Дантона; король узнал Жильбера: доктор был бледен, но спокоен.
Король вопросительно на него взглянул, будто говоря: "Что с королевой, сударь?"
Доктор в ответ улыбнулся, словно хотел сказать: "Она в безопасности, государь!"
Король зна́ком поблагодарил Жильбера.
- Сударь! - обратился к королю Лежандр.
При слове "сударь", словно указывавшем на отрешение его от власти, Людовик XVI вздрогнул, точно его ужалила змея.
- Да, сударь… да, господин Вето, я с вами говорю, - повторил Лежандр. - Вот вы и слушайте, потому что вы существуете на свете для того, чтобы нас слушать. Вы предатель, вы всегда только и делали, что обманывали нас, да и теперь обманываете; но берегитесь! Чаша народного терпения переполнена, народу надоело быть вашей игрушкой и вашей жертвой.
- Я вас слушаю, сударь, - заговорил король.
- Тем лучше для вас! Вы знаете, зачем мы сюда пришли? Мы явились требовать от вас санкционировать декрет, а также вернуть министров… Вот наша петиция.
Вытащив из кармана и развернув бумагу, Лежандр прочитал ту же угрожающую петицию, которую он прочитал раньше в Собрании.
Король выслушал, не сводя с него глаз, и, когда чтение было окончено, без малейшего волнения, по крайней мере явного, заметил:
- Сударь, я сделаю все, что предписывают мне законы и конституция.
- Ну да, - выкрикнул кто-то, - это твой любимый конек - конституция! Конституция девяносто первого года, позволяющая тебе застопорить всю машину, привязать Францию к столбу и дожидаться, пока придут австрияки и перережут ей глотку!
Король обернулся на этот голос, понимая, что с этой стороны ему угрожает опасность посерьезнее.
Жильбер тоже сделал движение и положил руку говорившему на плечо.
- Я вас где-то видел, друг мой, - промолвил король. - Кто вы такой?
Он разглядывал незнакомца скорее с любопытством, нежели со страхом, хотя весь облик говорившего выражал грозную решимость.
- Да, вы меня уже видели, государь. Вы видели меня трижды: первый раз - во время возвращения из Версаля шестнадцатого июля; другой раз - в Варенне; третий раз - здесь… Государь, вспомните мое имя, оно звучит мрачным пророчеством: меня зовут Бийо!
В это мгновение снова раздались крики; человек, вооруженный пикой, попытался нанести королю удар.
Однако Бийо перехватил оружие, вырвал его из рук убийцы и переломил о колено.
- Преступления я не допущу! - предупредил он. - Лишь один вид оружия имеет право коснуться этого человека: меч правосудия! Говорят, одному английскому королю отрубили голову по приговору народа, преданного этим королем; ты, должно быть, знаешь его имя, а, Людовик? Не забывай его!
- Бийо! - шепнул Жильбер.
- Что бы вы ни делали, - покачав головой, возразил Бийо, - этот человек будет осужден как предатель и казнен!
- Да, предатель! - подхватила сотня голосов. - Предатель! Предатель! Предатель!
Жильбер бросился между толпой и королем и закрыл его собой.
- Ничего не бойтесь, государь, - сказал доктор, - попытайтесь каким-нибудь поступком успокоить этих безумцев.
Король взял руку Жильбера и прижал ее к своему сердцу.
- Как видите, я ничего не боюсь, сударь, - отвечал он. - Я сегодня утром причастился: пусть делают со мной что им заблагорассудится. Что же до того, чтобы их успокоить… ну, вы удовлетворены?
И король, сорвав с головы одного из санкюлотов красный колпак, нахлобучил его себе на голову.
Толпа мгновенно взорвалась аплодисментами.
- Да здравствует король! Да здравствует нация! - дружно кричали все.
Какой-то человек протолкался сквозь толпу и подошел к королю; в руках у него была бутылка.
- Если ты и вправду любишь народ, толстяк Вето, докажи это: выпей за здоровье народа!
И он протянул королю бутылку.
- Не пейте, государь! - крикнул кто-то. - Вино может быть отравлено.
- Пейте, государь, я отвечаю за все, - возразил Жильбер.
Людовик XVI принял бутылку.
- За здоровье народа! - воскликнул он.
И отпил из бутылки.
Снова раздались крики: "Да здравствует король!"
- Государь, вам нечего больше опасаться, - успокоился Жильбер. - Позвольте мне вернуться к королеве.
- Ступайте! - ответил король, пожимая ему руку.
В ту самую минуту как Жильбер выходил, в зале появились Инар и Верньо.
Они ушли из Собрания и по собственному побуждению явились во дворец, чтобы защитить короля своей популярностью, а если понадобится, своими телами.
- Где король? - спросили они Жильбера.
Жильбер жестом показал им, и оба депутата поспешили к его величеству.
Чтобы пробраться к королеве, Жильберу нужно было миновать не одну комнату и среди прочих - спальню короля.
Повсюду были люди.
- Ага! - замечали они, усаживаясь на королевское ложе. - Ну и толстяк Вето! Ей-Богу, постель-то у него получше нашей.
Все это было уже не так опасно: первые, самые страшные минуты были уже позади.
Успокоившись, Жильбер пришел к королеве.
Войдя в тот самый зал, где он ее оставил, он торопливо огляделся и вздохнул с облегчением.
Королева находилась на прежнем месте; юный дофин, как и его отец, был в красном колпаке.
В соседней комнате послышался сильный шум, заставивший Жильбера повернуться к двери.
Этот шум производил при своем приближении Сантер.
Гигант шагнул в зал.
- Ого! - воскликнул он. - Так вот где Австриячка!
Жильбер пошел прямо на него через весь зал.
- Господин Сантер! - окликнул он.