- Господа, - пояснил король, - как вы знаете, я нахожусь в плену, в плену у командующего национальной гвардией, у председателя Национального собрания, у мэра Парижа, у народа - словом, у всех. И вот, господа, я рассчитываю с вашей помощью избавиться от этого унижения и вновь стать свободным. Моя судьба, судьба королевы, судьба моих детей в ваших руках; все готово для побега сегодня вечером - только помогите нам выйти отсюда.
- Государь, - заявили трое молодых людей, - приказывайте.
- Как вы понимаете, господа, мы не можем выйти вместе. Мы условились встретиться на углу улицы Сен-Никез, где граф де Шарни будет нас ждать с каретой; вы, виконт, позаботитесь о королеве, вы должны откликаться на имя Мельхиор; вы, господин де Мальден, возьмете на себя заботу о мадам Елизавете и нашей дочери - помните, что вас зовут Жаном; вы, господин де Валори, отвечаете за госпожу де Турзель и дофина, вас зовут Франсуа. Не забудьте свои новые имена, господа, и ждите здесь новых приказаний.
Король поочередно подал руку всем и вышел, оставив в зале трех человек, готовых отдать за него жизнь.
Господин де Шуазёль объявил накануне королю от имени г-на де Буйе, что откладывать отъезд не представляется более возможным, и назначил побег на полночь 20 июня, сообщив, что 21-го в четыре часа утра он в случае отсутствия новостей отправится сам и приведет с собой все подразделения в Дён, Стене и Монмеди. Сам г-н де Шуазёль ждал, как мы уже сказали, дома, на улице Артуа, куда должны были доставить последние распоряжения двора; было девять часов вечера, и он начал уже впадать в отчаяние, когда единственный оставленный им в доме лакей, полагавший, что хозяин собирается в Мец, доложил о каком-то господине, прибывшем от имени королевы.
Он приказал пригласить его наверх.
Вскоре в комнату вошел человек в круглой шляпе, надвинутой на самые глаза; он был закутан в необъятный плащ.
- Это вы, Леонар? - спросил хозяин. - Я уже заждался.
- Если я заставил вас ждать, господин герцог, то в том виноват не я, а королева; она всего десять минут назад меня предупредила, что я должен к вам явиться.
- И она вам больше ничего не сказала?
- Как же, господин герцог! Она просила меня забрать все ее бриллианты и передать вам это письмо.
- Давайте скорее! - воскликнул герцог с легким нетерпением, которого не могло умерить безграничное доверие, оказываемое влиятельному лицу, передавшему герцогу послание ее величества.
Письмо было длинное, состоявшее из бесчисленных наставлений; в нем сообщалось, что отъезд назначен на полночь; королева предлагала герцогу де Шуазёлю выехать немедленно и еще раз просила взять с собой Леонара, которому приказано, прибавила она, слушаться его так же, как ее.
Она подчеркнула семь следующих слов:
"Я еще раз повторяю ему это приказание".
Герцог взглянул на Леонара, ожидавшего с заметным нетерпением; парикмахер был смешон в своей огромной шляпе и необъятном плаще.
- Итак, - спросил герцог, - постарайтесь хорошенько вспомнить: что вам сказала королева?
- Я готов повторить все господину герцогу слово в слово.
- Говорите, слушаю вас.
- Она вызвала меня к себе около часу тому назад, господин герцог.
- Так-так.
- Она сказала мне шепотом…
- Значит, ее величество была не одна?
- Нет, господин герцог; в это время король разговаривал у окна с мадам Елизаветой, дофин играл с ее высочеством принцессой, а королева стояла опершись рукой о камин.
- Продолжайте, Леонар, продолжайте.
- Королева сказала мне шепотом: "Леонар, могу ли я на вас рассчитывать?" - "Ах, ваше величество, - отвечал я, - можете мною располагать: вашему величеству известно, что я предан вам телом и душой". - "Возьмите эти бриллианты и разложите их по карманам; возьмите это письмо и отнесите его на улицу Артуа герцогу де Шуазёлю, передайте лично в руки; если он еще не вернулся, вы найдете его у герцогини де Грамон". Я пошел было исполнять приказание ее величества, но королева меня окликнула: "Наденьте широкополую шляпу и просторный плащ, чтобы вас никто не узнал, дорогой Леонар, и слушайтесь герцога де Шуазёля как меня". Я поднялся к себе, взял у брата шляпу и плащ, и вот я здесь.
- Значит, королева в самом деле приказала вам слушаться меня так же, как ее? - уточнил г-н де Шуазёль.
- Таковы собственные слова ее величества, господин герцог.
- Я очень рад, что вы помните это устное приказание; во всяком случае вот это же приказание в письменном виде; прочтите его, прежде чем я сожгу письмо.
И г-н де Шуазёль показал Леонару окончание только что полученного письма; тот прочел вслух:
"Я приказала моему парикмахеру Леонару слушаться Вас так же, как меня. Я еще раз повторяю ему это приказание".
- Вы все поняли, не так ли? - спросил г-н де Шуазёль.
- О господин герцог, можете поверить, - отвечал Леонар, - что и устного приказания ее величества было бы довольно.
- Ну, все равно, - сказал г-н де Шуазёль.
И он сжег письмо.
В эту минуту вошел лакей и доложил, что карета готова.
- Идемте, дорогой Леонар, - пригласил герцог.
- Как же я пойду? А бриллианты?
- Вы возьмете их с собой.
- Куда?
- Туда, куда я вас везу.
- А куда вы меня везете?
- За несколько льё отсюда; там вам надлежит исполнить особое поручение.
- Господин герцог, это невозможно!
- Как невозможно?! Разве королева не приказала вам слушаться меня так же, как ее?
- Верно, но как же быть? Я оставил ключ в двери нашей квартиры; когда брат вернется, он не найдет ни своей шляпы, ни плаща; а если я не вернусь, он не будет знать, где я. Кроме того, я обещал причесать госпожу де Лааге, она ждет меня, чему доказательством служит то, господин герцог, что мой кабриолет и мой лакей сейчас во дворе Тюильри.
- Ну, дорогой Леонар, это не беда! - засмеялся г-н де Шуазёль, - ваш брат купит новую шляпу и новый плащ; госпожу де Лааге вы причешете в другой раз, а ваш лакей, видя, что вы не возвращаетесь, расседлает вашего коня и поставит его в конюшню; наш же конь запряжен, и пришла пора ехать.
Не обращая более внимания на жалобы и причитания Леонара, герцог де Шуазёль приказал растерянному парикмахеру садиться в кабриолет и пустил коня крупной рысью к заставе Птит-Виллет.
Не успел герцог де Шуазёль миновать последние дома Птит-Виллет, как группа из пяти человек, возвращавшихся из Якобинского клуба, вышла на улицу Сент-Оноре; они двинулись по направлению к Пале-Роялю, и тут их внимание привлекла глубокая тишина этого вечера.
Эти пятеро были: Камилл Демулен, сам потом рассказавший об этом случае, Дантон, Фрерон, Шенье и Лежандр.
Дойдя до улицы Эшель и окинув взглядом Тюильри, Камилл Демулен заметил:
- Честное слово, не кажется ли вам, что в Париже слишком тихо, словно в покинутом городе? На всем пути мы встретили только один патруль.
- Дело в том, что приняты необходимые меры, чтобы освободить дорогу королю, - пояснил Фрерон.
- Как это освободить дорогу королю? - удивился Дантон.
- Ну, разумеется, - подтвердил Фрерон, - ведь сегодня ночью он уезжает.
- Ну и шутки у вас! - воскликнул Лежандр.
- Может, это и шутка, - не унимался Фрерон, - но меня предупреждают письмом.
- Ты получил письмо, в котором тебя предупреждают о бегстве короля? - удивился Камилл Демулен. - И оно подписано?
- Нет, без подписи; да оно при мне… Вот, читайте!
Пятеро патриотов подошли к наемному экипажу, стоявшему на улице Сен-Никез, и при свете фонаря прочли следующее:
"Гражданина Фрерона предупреждают, что сегодня вечером г-н Капет, Австриячка и двое ее волчат покинут Париж и присоединятся к г-ну де Буйе, нансийскому убийце, ожидающему их на границе".
- Посмотри, как удачно назвали: господин Капет, - заметил Камилл Демулен, - отныне я буду называть Людовика Шестнадцатого господином Капетом.
- И тебя можно будет упрекнуть только в одном, - прибавил Шенье, - дело в том, что Людовик Шестнадцатый - не Капет, а Бурбон.
- Ба! Да кто об этом теперь знает? - хмыкнул Камилл Демулен. - Один-два педанта вроде тебя, Лежандр! Капет - прекрасное имя, верно?
- А вдруг в письме содержится правда и сегодня ночью вся королевская шайка удерет? - заметил Дантон.
- Ну, раз уж мы оказались в Тюильри, пойдемте поглядим! - предложил Камилл.
Пятеро патриотов в веселом расположении духа прогулялись по Тюильри; возвратившись на улицу Сен-Никез, они увидали, как Лафайет, а вместе с ним весь его штаб входят во дворец.
- Клянусь честью, - воскликнул Дантон, - Блондинчик пошел укладывать в постельку королевскую чету; наша служба окончена, а его - только начинается! Спокойной ночи, господа! Кто идет со мной в сторону улицы Пан?
- Я, - отвечал Лежандр.
Группа разделилась.
Дантон и Лежандр перешли через площадь Карусель, а Шенье, Фрерон и Камилл Демулен скрылись за углом улиц Рогана и Сент-Оноре.