Госпожи де Рошрёль опасались не напрасно; хотя ее служба завершилась 11-го числа, она, заподозрив что-то, сумела найти предлог, чтобы вернуться во дворец, и заметила, что, хотя футляры для принадлежавших королеве драгоценностей находились на прежнем месте, бриллиантов в них не было; Мария Антуанетта доверила их своему парикмахеру Леонару; тот должен был отправиться вечером 20-го на несколько часов раньше своей августейшей повелительницы вместе с г-ном де Шуазёлем, командующим солдатами первого отряда, размещенными в Пон-де-Сомвеле; герцог также отвечал за подставу в Варенне, где он должен был держать шестерку резвых лошадей; он ожидал у себя на улице Артуа последних приказаний от короля и королевы. Возможно, было не совсем удобно обременять герцога де Шуазёля метром Леонаром, а также отчасти неосторожно со стороны королевы брать с собой парикмахера; но кто мог бы взять на себя заботу о восхитительных прическах, которые Леонар сооружал играя? Что ж вы хотите! Когда у вас гениальный парикмахер, не так-то просто от него отказаться! Вот почему горничная его высочества дофина, заподозрив, что отъезд назначен на понедельник 20-го на одиннадцать часов вечера, поделилась своими соображениями не только со своим любовником г-ном де Гувьоном, но и с г-ном де Байи.
Господин Лафайет пошел к королю, чтоб объясниться с ним откровенно по поводу этого доноса, после чего лишь пожал плечами.
Господин де Байи поступил еще лучше: пока Лафайет проявлял такую же слепоту, как астроном, Байи стал вдруг любезен, как истинный кавалер: он послал королеве собственноручное письмо г-жи де Рошрёль.
Лишь г-н де Гувьон, находившийся под прямым влиянием г-жи де Рошрёль, сохранил стойкие подозрения: предупрежденный любовницей, он под предлогом малого военного совета вызвал к себе дюжину офицеров национальной гвардии, пятерых или шестерых из них он расставил на часах у дверей, а сам с пятью командирами батальонов стал с особенным вниманием следить за дверьми в апартаменты г-на де Вилькье.
В это время в уже известной нам гостиной дома № 9 по улице Кок-Эрон красивая молодая дама, внешне спокойная, но в глубине души чрезвычайно взволнованная, сидя на козетке, беседовала со стоявшим перед ней молодым человеком лет двадцати четырех; он был одет в светло-желтую куртку курьера и кожаные лосины, обут в ботфорты и вооружен охотничьим ножом.
Он держал в руках круглую шляпу, обшитую галуном.
Молодая женщина, похоже, на чем-то настаивала, а молодой человек словно оправдывался.
- Мне все-таки хотелось бы знать, виконт, - говорила дама, - почему за два с половиной месяца с тех пор, как он вернулся в Париж, он ни разу не пришел сам?
- Со времени своего возвращения, сударыня, мой брат не раз поручал мне навестить вас.
- Я знаю, и я ему за это весьма благодарна, так же как и вам, виконт, однако мне кажется, что перед отъездом он мог бы прийти попрощаться лично.
- Очевидно, у него не было такой возможности, сударыня, раз он поручил это мне.
- Вы уезжаете надолго?
- Этого я не знаю, сударыня.
- Я говорю вы, виконт, так как по вашему костюму я могу судить о том, что вы тоже готовы к отъезду.
- По всей вероятности, сударыня, я покину Париж сегодня в полночь.
- Вы сопровождаете брата или едете в противоположном направлении?
- Я думаю, сударыня, что мы отправимся вместе.
- Вы скажете ему, что виделись со мной?
- Да, сударыня, так как, судя по настойчивости, с какой он посылал меня к вам, а также по тому, как просил непременно с вами повидаться до того, как я прибуду к нему, он не простил бы мне, если б я забыл об этом поручении.
Дама прикрыла рукой глаза, вздохнула и, задумавшись на минуту, продолжала:
- Виконт, вы благородный человек, вы поймете значение, которое я придаю своей просьбе; отвечайте мне так, как если бы я была вашей родной сестрой, отвечайте мне как перед Богом. Грозит ли господину де Шарни в этом путешествии какая-нибудь серьезная опасность?
- Кто может сказать, сударыня, - отвечал Изидор, пытаясь избежать прямого ответа на вопрос, - где в наше время нас поджидает опасность?.. Если бы утром пятого октября нашего бедного брата Жоржа спросили, ожидает ли он какой-нибудь опасности, он несомненно ответил бы, что нет, а на следующий день он лежал бледный, бездыханный на пороге комнаты королевы. В наши дни, сударыня, опасность появляется прямо из-под земли и человек оказывается лицом к лицу со смертью, не зная, откуда она приходит и кто ее призвал.
Андре побледнела.
- Значит, ему угрожает смертельная опасность, виконт?
- Я этого не говорил, сударыня.
- Нет, но вы так думаете.
- Если вы, сударыня, хотите передать моему брату нечто важное, то могу вам сказать, что дело, за которое берется, как и я, мой брат, достаточно серьезное и вы можете на словах или в письме передать со мной ваши соображения, ваше пожелание или ваш совет.
- Хорошо, виконт, - поднимаясь, сказала Андре, - прошу вас подождать пять минут.
Привычным размеренным шагом графиня удалилась в свою комнату, прикрыв за собой дверь.
Когда графиня вышла, молодой человек с беспокойством взглянул на часы.
- Четверть десятого… - прошептал он, - король ждет нас в половине десятого… К счастью, отсюда до Тюильри два шага.
Однако графиня возвратилась раньше назначенного ею самой времени, спустя несколько мгновений, держа в руке запечатанное письмо.
- Виконт, - тожественно проговорила она, - я доверяю это вашей чести.
Изидор протянул руку за письмом.
- Погодите, - остановила его Андре, - постарайтесь понять, что я вам скажу. Если ваш брат граф де Шарни исполнит предпринимаемое им дело благополучно, не говорите ему о письме и передайте только то, что я вам сказала об уважении к его преданности, а также о восхищении его характером… Если он будет ранен… - голос Андре едва заметно дрогнул, - если он будет серьезно ранен, попросите его оказать мне милость и позволить прибыть к нему; если он эту милость мне окажет, пошлите ко мне гонца с сообщением точного адреса, я выеду в ту же минуту. Если он будет ранен смертельно… - голос Андре готов был прерваться от волнения, - передайте ему это письмо; если он не сможет прочесть его сам, прочтите вы: я хочу, чтобы он перед смертью узнал, что́ в этом письме. Дайте мне слово дворянина, что вы исполните мою просьбу.
Изидор, взволнованный не менее графини, протянул руку.
- Клянусь честью, сударыня! - воскликнул он.
- В таком случае берите письмо и идите, виконт.
Изидор взял письмо, поцеловал графине руку и вышел.
- О! - вскричала Андре, падая на козетку. - Если ему суждено умереть, я хочу, чтобы он хотя бы перед смертью знал, что я его люблю!
В ту самую минуту как Изидор уходил от графини, спрятав письмо на груди рядом с другим письмом, на котором он при свете фонаря, горевшего на углу улицы Кокийер, прочел адрес, два господина, одетых точно так, как он, подходили к месту общего сбора, то есть будуару королевы, куда мы уже водили наших читателей двумя разными путями; один из них пошел через галерею Лувра, проходящую вдоль набережной, ту самую галерею, где находится в наши дни Музей изящных искусств - там его ждал Вебер; другой отправился по небольшой лестнице - по ней поднимался Шарни после своего возвращения из Монмеди. И точно так же, как его товарища в конце галереи Лувра ждал Вебер, камердинер королевы, этого человека наверху лестницы ожидал Франсуа Гю, камердинер короля.
Их обоих почти в одно время ввели через разные двери; первым из них оказался г-н де Валори.
Несколько мгновений спустя, как мы уже сказали, другая дверь распахнулась и г-н де Валори с изумлением увидел будто себя самого входящим в зал.
Офицеры были незнакомы; однако, предполагая, что их вызвали по одному и тому же делу, они пошли друг другу навстречу и поздоровались.
В эту минуту отворилась третья дверь и на пороге появился виконт де Шарни.
Это был третий курьер, столь же незнакомый двум первым, как и они ему.
Только Изидору было известно, с какой целью их собрали и какое дело им будет поручено.
Он приготовился отвечать на вопросы своих будущих товарищей, как вдруг дверь вновь отворилась и вошел король.
- Господа! - обратился он к г-ну де Мальдену и г-ну де Валори. - Прошу простить, что я распорядился вами, не имея на то вашего согласия, однако я полагал вас верными слугами монархии, ведь вы принадлежите к числу моих гвардейцев. Я пригласил вас к портному, адрес которого вам был указан, вы должны были заказать костюмы курьеров и явиться в них сегодня вечером в половине десятого в Тюильри; ваше присутствие здесь свидетельствует о том, что вы готовы исполнить любое мое поручение.
Оба бывших гвардейца поклонились.
- Государь, - отозвался первым г-н де Валори, - вашему величеству известно, что вы можете, не спрашивая своих дворян, располагать ими по своему усмотрению, будучи уверенным в их преданности, отваге и готовности отдать за вас свою жизнь.
- Государь, - поддержал его г-н де Мальден, - мой товарищ ответил не только за себя, но за меня и, полагаю, за третьего нашего спутника.
- Ваш третий товарищ, господа, которого я хочу вам представить, что, безусловно, доставит вам удовольствие, - это господин виконт Изидор де Шарни, чей брат был убит в Версале, загородив собою вход в комнату королевы; мы имели немало случаев убедиться в преданности членов его семьи, и настолько к этому привыкли, что даже не благодарим их за это.
- Судя по тому, что говорит его величество, - заметил г-н де Валори, - виконту де Шарни, несомненно, известна причина, по которой нас собрали, мы же этого не знаем, государь, и с нетерпением ждем ваших приказаний.