Ошибочно сводить желание к набору простейших элементов, например к определенной эмоции, чувству, идее: желание – мир. Невозможно приписать желание к какому-то конкретному месту в человеческом теле, обозначив одно и только одно место его локализации, например, "мозг", "сердце", "железа" и т. д.: желание захватывает всего человека, преображает его и устремляет к новой жизни (с Другим и во имя Иного). Было бы ошибкой проведение демаркационной линии между желанием и разумом: у желания есть своя логика. Не верно сводить желание к импульсу, "точке". Желание – история разрешения противоречия между целями индивидуальности и целями личности в субъекте.
Важно учитывать то, что определение желания зависит от избранной философом теоретической перспективы. Иными словами, следует различать "внешнее" и "внутреннее" рассмотрение феномена.
При "внешнем" рассмотрении многоаспектного желания принимаются во внимание:
(1) конкретные внешние свойства объекта желания; конкретное поведение субъекта желания, его поступки и действия, высказывания, жесты; средства, избираемые им для достижения желаемого (предметно – деятельностная сторона явления);
(2) отношения между людьми, благодаря которым желание актуализируется и оценивается как допустимое/недопустимое, нормальное/ненормальное, исполнимое/невыполнимое; язык, на котором желание "заявляет" о себе; культура, определяющая опции выбора (социально-культурная сторона явления).
Рассмотрение "внутреннее" выявляет идеальную сторону явления: мировоззренческую позицию субъекта; идеи удовлетворения, свободы, блага; идеальное бытие Личности. Такое рассмотрение позволяет увидеть в желании противоречие: желание есть противоречие между стремлением быть собой и стремлением быть Другим, которое преодолевается в стремлении познать совершенно Иное.
Следуя логике различия между "индивидуальностью" и "личностью", можно говорить о разных типах желания, которые условно можно обозначить как "индивидуальное" и "личное" желания. В широком смысле, речь идет о разных образах жизни и мировосприятия. В узком смысле, "индивидуальное" желание и желание "личное" – две нормативные модели, одна из которых предписывает субъекту ценить "это вот" желание, а другая – ценить "вообще" желание. Следуя "индивидуальному" желанию, человек дорожит каждым (всяким) своим желанием; следуя "личному" желанию, – дорожит самой способностью желать (быть свободным). В этом смысле целесообразно различать две свободы – свободу начала и свободу цели. Подчинивший свою жизнь "индивидуальному" желанию свободен формально. Образ жизни в согласии с "личным" желанием – олицетворение содержательной свободы субъекта.
Желание выступает в двух взаимосвязанных, но, тем не менее, разных обличьях: следует говорить о желании как качестве личности и желании как особенном отношении между личностями. В первом случае желание может быть определено как ценностная задача, во втором – как неповторимое отношение.
Поиск ответа на вопрос о моральном потенциале желания делает необходимым узнать причину и цель желания. Причину желания не стоит искать в субъекте, ведь желание рождается при встрече с Другим, устремленность к которому подкреплена специфической уверенностью в единстве бытия. Целью желания является подлинная бесконечность созидания, творчества и познания, бесконечность, возможная лишь в поле призванной личности.
Желание, как достояние личности и явление культуры (культурная универсалия), возникает там, где тело, и все с ним связанное, утрачивает свое "биологическое" значение и становится символически преображенным культурным телом. Не имея ничего общего с потребностью и нуждой – "знаками природы", механически воспроизводящими самое себя с равнодушием, столь свойственным всякой обыденности и заботе, желание обращено к бесконечности, может быть удовлетворено только полнотой, вечностью и единством бытия, т. е. (абсолютно) не может быть удовлетворено никогда. Рождаясь встречей с Другим, познание которого сопровождается удивлением и радостью, чувствами, столь отличными от тех, что характеризуют склонную к самоповторению потребность, желание приобщает человека к сверхбытийному, трансцендентному.
Требуя для себя удовлетворения, желание наделено властью соединять космические, родовые, божественные и индивидуальные энергии так, чтобы образованная тем самым целостная личность воспринимала себя неотъемлемой частью Универсума, за единство которого она несет ответственность (противоречивая позиция личности – быть "в" мире, находясь "над" или "вне" его). Говоря более точно, желание есть такое соединение трансцендентальных, космических, родовых и общественных сил, при котором образовавшаяся этим соединением целостность (личность) осознает себя и способна быть независимой от составивших ее сил. Ведь эти силы даны нам так, чтобы мы могли быть свободными от них. Эмерджентный характер личности имеет нечто общее с эмерджентностью социального: подобно тому, как при соединении элементов общества в систему, возникают качества, которыми составившие систему элементы до того не обладали, при соединении трансцендентных, родовых и индивидуальных сил в поле желания возникает свойство субъекта быть личностью, т. е. быть выше всех детерминаций, действовать свободно.
Глава первая
Систематизация подходов к определению понятия
Анализ обыденной практики словоупотребления
Уже при первом "приближении" к феномену желания обнаруживается то, что стихийно сложившийся дискурс представляет его в двух противоположных значениях: (1) (разумной) воли и (2) (чувственной) страсти. Желание допускает противоположные позиции субъекта желания: готовность действовать, т. е. изменять мир своею силой; готовность претерпевать изменения, вверяя себя иным силам.
Слово используется при этом для характеристики и духовного мира субъекта, и состояния его физических сил. Желание – это то, что, как кажется, имеет непосредственное отношение к жизни тела, к реальным физическим энергиям, но и то, что характеризует волю, а также самосознание субъекта.
Мы видим также, что в практике живого языка желание представлено в трех стержневых смыслах:
1. Сила (физическая или духовная), власть, возвышение;
2. Слабость (физическая или духовная), подчинение, унижение;
3. Индивидуальность, этотность, "Я" ("моя" воля).
При рассмотрении слов, употребляемых в значении желания, мы везде обнаруживаем противоречивость их значений и смыслов. Синонимичные желанию слова отражают процессуальность желания и присущие данному процессу противоположные характеристики: "движение, живость – твердость, окоченение" (особенно это заметно в словах стремиться и страсть), "взлет – падение", "активность пасен вноси.", "радость – скорбь", "щедрость – скупость", "несвобода" (страсть) – "свобода" (воля)", "дарение – покушение", – при общем для всех смысловых пар значении беспокойного, выбирающего, стремящегося к самопреодолению духа.
Перед нами – смысловые векторы желания: "горизонталь" (тело – дух) и "вертикаль" (Я – Другой, Другие, Иное). На пересечении смыслов образуется общий смысловой центр: "стремящийся познать свои пределы и выйти за них субъект".
Возникает парадоксальная ситуация: перед нами – сложный и многосоставный феномен, множество терминов, отражающих отдельные его стороны и признаки при отсутствии единого понятия, "схватывающего" его суть. Во многих языках мы обнаруживаем не просто факт существования многочисленных слов в значении желания и противоположных значений самого понятия желания, – желание, как одно слово, выступает для обозначения разных феноменов (физического и духовного, страсти и воли). Смысловая противоречивость и существование противоположных значений желания заставляют подозревать, что одно слово используется для указания на различные способы существования и на разные обличья феномена желания. За одним словом скрывается многофункциональный феномен; следует говорить о существовании противоположных функций желания и о существовании структурно различных желаний (желание как "Я", субстанция, и желание как "Я-Другой", отношение).
В определениях желания отсутствует родовой признак, в то время как специфические, видовые признаки обозначаются достаточно четко. Трудно сказать, что такое желание, но не так сложно перечислить последствия возникновения желания, вычленить признаки, по которым люди распознают желание у себя и у других, отличают его, например, от намерения. Иными словами, само слово желание в повседневной практике его использования не создает каких-либо трудностей для его понимания. Смысл желания кажется "лежащим на поверхности", "само собой разумеющимся". Большинству людей представляется, что желанию не учат (или невозможно/не следует) учить, что смысл этого слова "и ребенку понятен". Терминация желания привязана к контексту, что позволяет повседневному деятелю достаточно хорошо определять, что имеет в виду тот, кто говорит, что желает х.