- Существует множество причин, по которым мне не должно бы вам открыться, - продолжал между тем молодой человек, постепенно воодушевляясь. - Быть может, поэтому-то я и намерен рассказать вам все без утайки. Во всяком случае, я вижу, что вы настроились услышать нечто нелепое, и у меня не хватает духа вас разочаровать. Свое имя, в отличие от вас, я не назову. Возраст мой не имеет прямого отношения к моему рассказу. Я прямой наследник своих предков, и наследство мое заключается в весьма сносном жилище, которое я занимаю по сей день, и капитале, дававшем триста фунтов годового дохода. Вместе с домом и этим капиталом я, должно быть, унаследовал от предков и легкомыслие, не противиться которому составляло высшее наслаждение всей моей жизни. Я получил хорошее образование. Я изрядный музыкант - еще немного, и мог бы играть на скрипке в каком-нибудь захудалом оркестре, однако как раз этого немногого мне и недостает. То же относится к моей игре на флейте и на валторне. Выучился играть в вист и в этой премудрости преуспел настолько, что с легкостью могу проигрывать до ста фунтов в год. Знакомство мое с французским языком оказалось достаточным, чтобы мотать деньги в Париже почти с той же легкостью, что и в Лондоне. Как видите, я человек всесторонне образованный. Жизнь не обошла меня и приключениями всевозможного рода, я даже дрался на дуэли, для которой не было ни малейшего повода. А два месяца назад я повстречал молодую особу, которая показалась мне олицетворением всех совершенств, как духовных, так и физических. Сердце мое растопилось. Я, наконец, встретил свою судьбу и чуть было не влюбился. Но когда я принялся подсчитывать, что осталось мне от всех моих капиталов, оказалось, что у меня нет и полных четырехсот фунтов! И вот я вас спрашиваю: может ли уважающий себя человек позволить себе влюбиться, имея за душой всего четыреста фунтов? Естественно, я должен был ответить на этот вопрос: нет, не может. Засим, расставшись с очаровательницей и несколько ускорив темп проматывания своих капиталов, к сегодняшнему утру я остался с суммой в восемьдесят фунтов в кармане. Разделив эти деньги на две равные части и отложив на одно дело сорок фунтов, остальные сорок я решил во что бы то ни стало промотать до наступления ночи. Я премило провел день, разыграл не одну комедию, подобную этой, с пирожными, благодаря которой я имел честь познакомиться с вами. Дело в том, что я, как я вам уже докладывал, задумал привести свои дурацкие похождения к еще более дурацкому концу. Когда я выбросил у вас на глазах свой кошелек на середину мостовой, те сорок фунтов у меня уже кончились. Итак, вы теперь не хуже меня самого знаете, что я представляю собой: безумец, но последовательный в своем безумии и, как вы, надеюсь, подтвердите, не нытик и не трус.
По всему тону речей молодого человека можно было заключить, что он не питает относительно себя никаких иллюзий и, напротив, горько в себе разочарован. Его собеседники догадывались, что сердечная история, которую он им поведал, затрагивала его больше, нежели он хотел показать, и что они имеют дело с человеком, задумавшим покончить все счеты с жизнью. Комедия с пирожными обещала обернуться трагедией.
- Какое, однако, совпадение, - воскликнул Джеральдин, сделав глазами знак принцу Флоризелю, - что в этой пустыне, именуемой Лондоном, мы трое совершенно случайно повстречали друг друга! И что к тому же мы все находимся, можно сказать, в одинаковом положении!
- Что вы говорите? - воскликнул молодой человек. - Неужели вы тоже дошли до полного разорения? И этот ваш изысканный ужин - такое же безумие, как мои пирожные с кремом? Неужели сам сатана свел нас вместе для последней пирушки?
- Как видите, сатана подчас бывает весьма любезным джентльменом, - сказал принц Флоризель. - Что касается меня, я так поражен этим совпадением, что, хоть сейчас мы с вами и не совсем в равных обстоятельствах, я намерен положить этому неравенству конец. Пусть ваш героический поступок с пирожными послужит мне примером.
С этими словами принц вынул бумажник и извлек из него небольшую пачку банкнот.
- Видите ли, я отстал недели на две, но хочу вас догнать с тем, чтобы прибыть к цели вместе с вами, ноздря в ноздрю, - продолжал он. - Этого, - сказал он, положив несколько бумажек на стол, - довольно, чтобы оплатить счет за ужин. Что касается остального…
Принц швырнул остаток в пылающий камин, вся пачка вспыхнула и пламенем взвилась в трубу.
Молодой человек попытался было удержать его руку, но не успел дотянуться до него через стол.
- Несчастный! - воскликнул он. - Зачем вы сожгли все ваши деньги? Надо было оставить сорок фунтов.
- Сорок фунтов? - переспросил принц. - Но отчего именно сорок, скажите на милость?
- И почему бы не все восемьдесят в таком случае? - подхватил полковник. - Ибо, насколько мне известно, в пачке находилось ровно сто фунтов.
- Больше сорока фунтов ему не понадобилось бы, - мрачно произнес молодой человек. - Но без них путь ему прегражден. Правила наши суровы и не допускают исключений. Сорок фунтов с души. Что за проклятая жизнь, когда человеку без денег и умереть нельзя!
Принц и полковник обменялись взглядами.
- Объяснитесь, - сказал последний. - Мой бумажник при мне и, кажется, не совсем пуст. Незачем говорить, что я готов поделиться всем, что у меня есть, с Годолом. Но я должен знать, для чего. Вы обязаны нам точно все разъяснить.
Молодой человек словно внезапно очнулся от сна. Он перевел взгляд с одного из собеседников на другого, и краска залила его лицо.
- А вы не смеетесь надо мной? - спросил он. - Вы в самом деле разорены дотла?
- Что касается меня - вне всякого сомнения, - сказал полковник.
- А что касается меня, - сказал принц, - я, по-моему, вам это доказал. Ибо кто, кроме совершенного банкрота, станет швырять деньги в огонь? Мои действия говорят за себя.
- Банкрот? - задумчиво протянул молодой человек. - Пожалуй. Или миллионер.
- Довольно, сударь, - сказал принц. - Я не привык к тому, чтобы мое слово подвергалось сомнению.
- Итак, вы разорены? - повторил молодой человек. - Разорены, как и я? Привыкнув не отказывать себе ни в чем, удовлетворять малейшую свою прихоть, вы наконец дошли до той точки, когда у вас остается возможность выполнить только одно, последнее, желание? И вы, - по мере того, как он говорил, его голос становился все глуше, - и вы готовы позволить себе эту последнюю роскошь? Вы намерены с помощью единственного, безотказного и самого легкого способа избежать последствий собственного безрассудства? Вы хотите улизнуть от жандармов собственной совести через единственную дверь, оставшуюся открытой?
Молодой человек неожиданно оборвал свою речь и через силу засмеялся.
- Ваше здоровье! - вскричал он, осушая бокал шампанского. - И покойной вам ночи, господа веселые банкроты!
Он поднялся было со стула, но полковник Джеральдин удержал его за руку.
- Вы нам не доверяете, - сказал он. - Напрасно. На каждый из ваших вопросов я готов ответить утвердительно. Впрочем, я человек не робкого десятка и намерен называть вещи своими именами. Да, мы тоже, подобно вам, пресытились жизнью и твердо решили с ней расквитаться. Раньше или позже, вдвоем или порознь, мы решили схватить смерть за косу. Но поскольку мы повстречались с вами и ваше дело не допускает отлагательства, пусть это случится нынче же ночью - тотчас же - и, если вы согласны, давайте пойдем ей навстречу втроем. Такие бедняки, как мы, - воскликнул он, - должны войти рука об руку в царство Плутона, поддерживая один другого среди теней, его населяющих!
Джеральдин точно попал в тон взятой на себя роли. Принц даже был несколько обескуражен и метнул в своего наперсника тревожный взгляд. Между тем краска вновь залила лицо молодого человека, и глаза его засверкали.
- Нет, нет, я вижу, вы для меня идеальные товарищи! - вскричал он с каким-то отчаянным весельем. - Итак, по рукам! - И протянул холодную, влажную руку. - Вы и понятия не имеете, в каком обществе вам предстоит выступить в поход! И в какую счастливую для себя минуту вы согласились отведать моих пирожных с кремом! Я всего лишь рядовой боец, но рядовой боец великой армии. Я знаю потайную калитку в царство Смерти. Я с нею накоротке и могу препроводить вас в вечность без всяких церемоний. При этом уход ваш не вызовет никаких кривотолков.
Оба собеседника принялись горячо уговаривать его покончить наконец с иносказаниями.
- Можете ли вы вдвоем наскрести восемьдесят фунтов? - спросил он.
Джеральдин для вида пересчитал наличность в своем бумажнике и ответил утвердительно.
- Да вы баловни судьбы! - воскликнул молодой человек. - Сорок фунтов с каждого - вступительный взнос в Клуб самоубийц.
- Клуб самоубийц? - повторил принц. - Это что еще за штука?