Таким образом, можно констатировать, что главная характеристика постсовременности лежит не в сфере экономики, а в области культуры. Изменения в современном мире, по справедливому утверждению Р. Инглхарта, невозможно объяснить без учета культуры. Приход "зрелого индустриального общества" символизируют, по его мнению, прежде всего нематериальные ценности, которые постепенно становятся доминирующими в системе ценностной ориентации большинства (или, по крайней мере, значительной части) населения западных стран. На первое место выходит не заработок, а интерес в той или иной работе, ее качество, престиж, а также свободное время. Культура, по мнению маститого американского социолога, не только обеспечивает связь между всеми сферами общества, выступая субъективной стороной социальных институтов, но и легитимирует весь социальный строй. Тем самым она демонстрирует удивительную устойчивость к социальным изменениям, сохраняя традиционное ядро общества. Не случайно Ф. Джеймисон - один из лидеров постмодернизма (постмарксистского толка) - постмодернизм определяет как "логику культуры позднего капитализма". Акцент на знаковой природе права как содержательной характеристики правовой культуры - визитная карточка юридического постмодернизма, смыкающегося в этой вопросе с постструктурализмом.
В то же время в 90-е гг. XX в. "происходит отказ от характеристики современного состояния как постмодерна... Многие социологи и философы вообще отказываются от понятия "постмодерн"" и подвергают его уничижительной критике, ничуть не менее резкой, чем филиппики постмодернистов. Так, П. Бурдье пишет: "Постмодернизм производит опустошительное действие: от имени некой смеси Ф. Ницше, М. Фуко, Ж. Дерриды, слегка приправленной Ж.Ф. Лиотаром и Ж. Бодрийяром, он совершает что-то вроде радикального пересмотра оснований науки. ...большинство тех, кому наклеивают этикетку постмодернизма, не признают друг друга, не переносят взаимного сосуществования под этим названием, особенно с теми, за кем их ранжируют. Я думаю, что Мишель Фуко, например, ужаснулся бы, увидев себя в данной категории, к тому же он менее всего подходит под сделанное мной описание...". Однако есть и те, кто не согласен с "закатом" постмодернизма. Л.А. Микешина утверждает: "Мы уже работаем в контексте многих постмодернистских принципов, не всегда осознавая, как известный герой Мольера, что "говорим прозой"".
Приход постмодернизма, как уже отмечалось выше, был подготовлен эволюцией западного общества, включая (возможно, прежде всего) его культуру вместе с наукой. Идеи неклассической науки - принцип дополнительности, принцип неопределенности, ограничительные теоремы К. Геделя, произвольность знака относительно референта, антирационализм и релятивизм в логике, гипотеза лингвистической относительности, несоизмеримость научных парадигм, антикуммулятивизм и экстернализм (в т.ч. социология знания) в эволюции науки, синергетика с постулатами непредсказуемости, диссипативности и стохастичности, мультикультурализм и многое другое, собственно говоря, сформировали постмодернизм. По сути, постмодерн радикализировал идеи неклассической картины мира и тем самым "подтолкнул" формирование потклассического (или постнеклассического) мировоззрения и науковедения в частности.
Для становления постмодернизма ключевую роль сыграли идеи, сформулированные четырьмя ключевыми фигурами: М. Фуко (диссипация микровласти в социальности и ее амбивалентность), Ж.-Ф. Лиотаром (недоверие к метанарративам), Ж. Деррида (деконструкция), Р. Рорти (замена философии, прежде всего, гносеологии литературой).
Именно эти мыслители сформировали главные символы постмодернизма: деконструкция как критика метафизического разума, релятивизм как принцип мировосприятия, как в научном познании, так и практической сфере, а также новое - виртуально-конструктивистское представление о социальной реальности. Очевидно, что они обусловливают состояние юридической науки, прежде всего, правопонимание.
2. Содержание постмодернизма в праве. О юридическом постмодернизме всерьез (из ненаписанного Р. Дворкиным)
2.1. Деконструкция права
Критический настрой постмодернистских исследований проявляется, прежде всего, в радикальном опровержении логоцентризма - господствующей западной метафизической картины мира. Критика логоцентризма выражается в методе деконструкции, используемом представителями этого культурологического течения. Деконструкция (сам термин) выступает своеобразной визитной карточкой постмодернизма. Не будет, видимо, преувеличением утверждение, что суть деконструкции состоит в критической рефлексии в отношении, как объекта исследования, так и самого субъекта, это исследование проводящего.
Термин деконструкция был введен в научный оборот Ж. Деррида. Впервые он употребил его в работе "О грамматологии" (1967 г.), хотя и не подозревал, что оно станет знаковым для всего постмодернизма. В буквальном переводе с греческого оно означает "анализ". Однако у Деррида ничего буквального не бывает. В "Письме японскому другу" он, прежде всего, предлагает негативные отграничения деконструкции, определяя, чем она не является. Затем дается достаточно широкая "позитивная" перспектива этого понятия: вопрос деконструкции есть вопрос перевода и языка понятий западной метафизики. Сам же термин "деконструкция" не имеет адекватного перевода как во французском, так и в немецком языке (для него неприемлемы Хайдеггеровские конструкции "деструкция" и "Abbau").
Исходя из задачи перевода (понимаемого в самом широком смысле), Деррида дает инструментальное определение деконструкции как разбор слов согласно духу чужого языка. Однако далее, словно спохватившись, что любое определение налагает определенные обязательства, а тем самым ограничивает возможности творчества, он предостерегает от отождествления деконструкции с анализом, с критикой, с актом и методом. Каждое событие деконструкции остается единичным, утверждает философ. Попытка прояснить ее смысл оборачивается умножением трудностей. И вообще деконструкции невозможно приложить какие-либо предикаты: они, как и "смысл", должны быть де- конструированы.