Хольт сразу же успокоился: Вольцов ведет огонь! Но еще прежде, чем раздался оглушительный свист, налетевший грохочущий ураган смял все вокруг, дневной свет погас, земля дрогнула, вздыбилась, заколебалась, и Хольту почудилось, что он летит куда-то в бездонную пропасть… Когда он очнулся, еще не осознав, что произошло, воздух содрогался от гудения приближающихся моторов, а вокруг — ни малейшего намека па орудийный окоп, только взрыхленная земля и расщепленные балки, среди которых на корточках сидел Вольцов — Гомулка перевязывал ему голову. Хольт выплюнул набившуюся в рот землю и шлак. Где же пушка? Он увидел, что она лежит на боку и вместо стройного ствола в воздухе торчит только задранная станина, а под ней на усыпанной шлаком земле лежат неподвижно две серо-голубые фигуры. Хольт подполз к Вольцову, который нахлобучивал каску на забинтованную голову.
— Айда к «Берте»!
Хольт с трудом поднялся на ноги, еще раз оглянулся па неподвижные тела, распростертые под опрокинутым лафетом, и пустился бегом по изрытому воронками полю. Он взглянул вверх и увидел рассеивающиеся в воздухе дымовые сигналы, увидел цепочку четырехмоторных бомбардировщиков, приближающихся на небольшой высоте, и бросился наземь. Раздавшиеся выстрелы двух орудий так испугали его, что он скатился в огромную воронку. Там уже лежал Вольцов, лицо его было залито кровью.
— Вторая волна! — крикнул Вольцов. Рев идущих на бреющем полете бомбардировщиков мешал Хольту что-либо расслышать. Но тут его обдало словно сильным порывом ветра и так оглушило взрывной волной, что у него пресеклось дыхание. У самого его уха Вольцов простонал: «Боеприпасы! Боеприпасы взлетели на воздух!..» Громовое урчание моторов не утихало. Одинокое орудие выстрелило и умолкло. Хольт и Вольцов выкарабкались из воронки и побежали к «Берте».
Здесь укрылись от бомб Гомулка, Феттер и двое силезцев, все они с лихорадочной торопливостью готовились к стрельбе! Вольцов с усилием открыл затвор.
— Вернер — командир орудия! Зепп — первый номер! Христиан — шестой! Шредер, не стой без дела, будешь вторым! А ты — седьмым!..
Хольт повесил на шею ларингофон. Не чудо ли — в проводах оказался ток! С великим облегчением услышал он голос Готтескнехта.
— Нам нужны подносчики снарядов! — крикнул Вольцов.
— Я «Берта»! — доложил Хольт. — Работает расчет орудия «Антон». Нам нужны подносчики снарядов!
— Сейчас пришлю вам людей с радиолокатора, — сказал Готтескнехт. — «Берта»! Кто у вас командиром орудия? Вы, Хольт?
— Так точно!
— Какие потери понес «Антон»?
— Ничего не знаю!
В проводах что-то гудело.
— Всем орудиям… доложить…
— Я «Берта»!
Отозвался еще только «Цезарь». На командирском пункте послышался зычный голос Кутшеры:
— Протянуть к «Доре» и к «Эмилю» временные провода.
В окоп протиснулось несколько курсантов.
— Что слышно на БКП? — спросил Гомулка. Оказалось, что там все свелось к повреждениям, причиненным взрывной волной. У «Фриды» в блиндаже детонировали боеприпасы.
— Там мертвая тишина! — апатично доложили локаторщики.
Снова нарастающее гуденье моторов. В наушниках голос Готтескнехта, непривычно суровый и чужой: «Воздух! Самолет — девять! Прямое приближение!.. Третья волна!» Хольт, сам того не сознавая, выкрикивал слова команды. Наводчики доложили: «Берта» готова к ведению огня!»
Хольт взглянул на небо. Там опять появилось звено четырехмоторных бомбардировщиков. «Беглый… Огонь!» Вольцов заряжал уверенно и быстро. Огонь теперь вели только два орудия.
— Огонь!.. — Ствол орудия поднимался все выше. — Поворот на 180 градусов! — Пушка повернула на восток. Свист падающих бомб тонул в грохоте выстрелов, повсюду к небу вздымались грибовидные облака дыма и фонтаны взрытой земли, орудийный окоп содрогался. Хольт выкрикнул: «Огонь!..» И Вольцов в самом деле непрерывно заряжал и стрелял.