Когда я была маленькой и ходила в начальную школу, у меня была очень милая учительница. Она нас любила. Естественно, заставляла смирно сидеть за партами, а сама говорила без конца, так что даже бледнела и задыхалась. Ее идеей фикс было заставить нас выучить биографии известных женщин, особенно героинь, чтобы дать нам образец для подражания. Она заставляла нас зубрить множество биографий, чтобы мы узнали таким образом все способы обретения славы, а также поверили в достижимость этой цели, ведь столько людей уже стали героями. Каждая история заканчивалась призывом: "И ты должен постараться стать знаменитым. Ведь ты хочешь стать знаменитым?" - "Ни за что, - ответила я однажды, соскучившись на уроке, - я никогда не стану такой. Я слишком люблю будущих детей и не заставлю их учить наизусть еще одну биографию".
Доклады учителей всего мира на последних международных педагогических и психологических конгрессах посвящены "отсутствию характера" у молодежи - великой опасности для человечества. Это не у человечества нет характера, это школа калечит тело и убивает душу. Освободите детей, и проявятся их скрытые силы.
Умение использовать свою волю - важнейшая проблема. Ее можно сформулировать так: воля должна быть, должна развиваться и укрепляться. Один из примеров, который мы привыкли приводить детям, чтобы они восхитились силой воли, - жизнь Витторио Альфьери, который в достаточно солидном возрасте начал учиться, преодолел огромным напряжением скуку первых уроков. Будучи светским господином, засел за латинскую грамматику, упорно трудился, пока не стал эрудитом и, благодаря своей гениальности, одним из величайших наших поэтов. Слова, которыми он объяснял свое перерождение, все школьники Италии слышали много раз от учителей: "Желать, всегда желать, очень сильно желать".
Перед тем как принять великое решение, Витторио Альфьери был жертвой капризной светской дамы, которую обожал. Он понимал, что гибнет, оставаясь рабом своей страсти. Внутреннее чувство подталкивало его к освобождению, он ощущал в себе великого человека, полного могучих сил, еще не проснувшихся. Он хотел бы их использовать, ответить на внутренний порыв, отдаться ему. Вдруг приносят пахнущее духами приглашение на спектакль от возлюбленной. Вечер потерян. Власть этой особы была сильнее его собственной воли, которая пыталась сопротивляться. Скука, ярость, испытанные поэтом во время пошлого спектакля, причинили ему столько боли, что он почти возненавидел обольстительницу.
Решение Альфьери было вполне материально. Он придумал воздвигнуть непреодолимую преграду между собой и ею: отрезал свою прекрасную косу, признак благородного синьора. В таком виде он не мог выйти за порог дома, не опозорив себя. Затем страдалец приказал привязать себя к креслу и проводил так целые дни, не в силах прочитать ни строчки, так он был возбужден. Невозможность двигаться и страх показаться смешным мешали ему повиноваться страсти, толкающей в объятия любимой.
Вот так он "желал, всегда желал, очень сильно желал" и позволил раскрыться своему внутреннему "я", вот так он спасся от пустоты и гибели и заслужил бессмертие.
Именно такими мы хотим видеть наших детей, воспитывая их волю. Мы хотим, чтобы они умели избегать губительной суеты, умели концентрироваться на работе, раскрывающей внутренний мир, ведущей к великим целям. Мы хотим, чтобы и они заслужили свое бессмертие.
Движимые этим мучительным желанием, мы ведем детей за собой. Но разве сила, способная привести к успеху, не в них самих? Ребенок любит нас всем сердцем и подражает нам изо всех сил. Однако есть в нем нечто, что протестует. Это сила его собственного развития. Повинуясь ей, он берет различные предметы, изучая их, а мы говорим: "Не трогай!" Он двигается, чтобы научиться сохранять равновесие, а мы говорим: "Не бегай!" Он задает нам вопросы, чтобы уяснить положение вещей, а мы говорим: "Не приставай!" Мы держим его на привязи возле себя с немногими скучными игрушками, как Альфьери в театральной ложе. Ребенок думает: "Почему тот, кого я так люблю, хочет меня уничтожить? Почему он угнетает меня своими капризами? Ведь из каприза не разрешает он мне развивать свои внутренние силы, а отсылает к пустым, скучным игрушкам. Он так поступает только потому, что я его люблю".
Ради спасения ребенку нужно быть сильным, как Ал ьфьери. Слишком часто ему это не удается.
Мы не замечаем, как угнетаем, уничтожаем детей, требуем от них - по закону, по праву нашего всемогущества. Мы хотели бы получить взрослого человека, не давая ему расти при этом.
Сколько родителей, читая биографию Альфьери, мечтали о большем для своих сыновей! Они хотели бы, чтобы их детям не пришлось воздвигать материальных преград перед искушениями, стричь волосы, привязывать себя к креслу, пусть им хватит духовной силы. Они рассуждают, как один из наших поэтов, который, воспевая Лукрецию, упрекал ее за самоубийство, потому что она должна была бы "умереть от стыда, если бы была благороднее".
Эти родители, наполненные возвышенными идеями, не спрашивают себя, что они сами сделали для того, чтобы сыновья обрели силу и научились принимать духовную поддержку. Возможно, один из отцов уже позаботился о том, чтобы сломить волю ребенка, подчинить его себе. Однако не земной отец формирует дух, но мистический голос, который звучит в сердце каждого человека - в тишине. Пронзительные вопли родителей, желающих покорить своих отпрысков, противоречат законам природы, нарушают тишину, где спокойно и свободно творится чудо. Без "сильного человека" - все напрасно.
Говорят, однажды священник представил святой Терезе юную девушку, которая хотела стать кармелиткой и походила, по его словам, на ангела. Святая Тереза, принимая новенькую, сказала: "Отец мой, наш Господь, возможно, даровал этой девушке благочестие, но она не умеет рассуждать и не научится этому никогда. Она всегда будет обузой для нас".
Жанну д'Арк некоторые считали простым инструментом святого духа, но известный современный теолог, изучив ее личность во время процесса канонизации, возразил: "Не стоит заблуждаться, Жанна д'Арк не была слепым, пассивным инструментом высшей силы. Освободительница Франции располагала своей личностью и доказала это независимостью своих решений и действий".
Я думаю, задача педагога состоит прежде всего в защите детских сил и в руководстве ими - без помех для развития; затем в установлении контакта между человеком и его душой, которой он должен служить.
Разум
Давайте остановимся на минуту, чтобы подобрать ключ к свободе ребенка. Что приведет в движение механизмы образования?
У ребенка, свободного в движении, двигающегося все с большим совершенством, есть интеллектуальная цель этих движений. Ребенок, свободно развивающий свое внутреннее я, упорно работающий, организовавший себя на это фундаментальное занятие, руководствуется интеллектуальной целью. Без нее упорство в упражнениях, внутренний рост, прогресс были бы невозможны. Когда мы перестанем руководить каждым шагом порабощенных детей, освободив их от нашего личного влияния, поместим их в соразмерную среду, наполненную развивающими материалами, мы доверим детей их собственному разуму. Их двигательная активность сведется к осознанным действиям: они моют руки и лицо, подметают комнату, вытирают пыль с мебели, переодеваются, складывают коврики, накрывают на стол, выращивают цветы, ухаживают за животными. Ребенок выбирает развивающее занятие и упорно трудится, направляемый интересом к сенсорному материалу, который помогает ему отличать один предмет от другого, выбирать, рассуждать, исправлять свои ошибки. Знания, приобретенные таким путем, являются не только причиной внутреннего образования, но и движущей силой прогресса. Переходя от простых объектов ко все более сложным, малыш становится хозяином своих знаний, более того, при помощи внутреннего порядка и достигнутых навыков создает характер.
Итак, предоставляя ученикам свободу, мы оставляем их на попечении собственного разума, а не инстинкта, как принято считать, подразумевая под словом "инстинкт" то, что присуще животным. Мы привыкли низводить детей до уровня щенков и прочих зверушек. Свободный ребенок напоминает нам собачку, которая лает, прыгает, ворует сладости, и мы расцениваем как проявление дурных наклонностей бунт детей, выращенных, как щенята: их скрытый протест, отчаяние или самозащита, к которой они вынуждены прибегать, чтобы избежать унизительной ситуации, созданной нами для их воспитания.
Сначала мы сравниваем детей с цветами и стараемся действительно держать их в бездействии, в растительном состоянии, не позволяя доверять собственным чувствам. Мы относимся к детям как к рабам. Но они никогда не превратятся в растения с ангельским ароматом. Напротив, признаки разложения проявляются все сильнее по мере того, как умирает духовная субстанция. Предоставив ребенку человеческую свободу, оставив его на попечении разума, мы кардинально изменим ситуацию. Именно ради этого нужно сформулировать новую концепцию проблемы свободы.
Я думаю, проблема разума должна стать ключевой в вопросе о социальной свободе человека. Люди поверхностно рассуждают о свободе мысли. Укоренившиеся предрассудки относительно воспитания детей заставляют думать, что мы и взрослых освобождаем, оставляя их наедине с собственными мыслями. Однако способны ли они мыслить? Не превратится ли эпоха подобного свободомыслия в коллективную неврастению? Не придем ли мы, в конце концов, к спорам об ограничении социальных прав безграмотных граждан?