Сопротивляться заставляет не моральный облик, но тренированная в повседневной жизни воля. Мать семейства, вечно занятая домашней работой, привыкшая каждый день принимать решения, имеет больше шансов победить в моральной борьбе, чем бездетная дама, живущая в мучительной праздности, привыкшая во всем подчиняться мужниной воле. При этом обе женщины могут обладать сходными моральными принципами. Если первая из них останется вдовой, она сможет продолжить дело своего мужа, второй же в подобной ситуации потребуется опекун, чтобы не погибнуть. Ради спасения души нужно научиться не зависеть ни от кого, кроме самого себя, потому что в момент опасности ты всегда один. А сила не возникает мгновенно. Тот, кто знает, что ему предстоит борьба, готовит заранее свои силы, умения. Он не сидит сложа руки, ибо знает, что погибнет или окажется в зависимости, станет тенью того, кому придется опекать его всю жизнь, вещь практически невыполнимая.
"Мгновенье победило нас", - говорит Франческа Данте в "Аду".
Если мы хотим одолеть искушение, нельзя допустить, чтобы оно, как бомба, столкнулось с другой бомбой мгновенной вспышки морали. Нет, ему должны противостоять прочные стены неприступной крепости, строившейся надежно, камень к камню, в течение длительного времени, со дня закладки фундамента. Постоянная работа, ясность идей, привычка взвешивать мотивы во внутренней борьбе, даже в повседневной деятельности, решения, принимаемые каждый миг по поводу мелочей, умение управлять своими действиями, самим собой, постепенный рост через последовательность повторяемых упражнений - вот замечательные маленькие камни, на которых строится прочное здание личности. В нем может жить мораль, как принцесса живет в средневековой крепости, окруженной рвом и зубчатыми башнями. Здесь она в безопасности, во всеоружии, но все равно дама, владелица замка. Чтобы построить убежище для морали - крепкое тело, нужно воздерживаться от спиртного (самый страшный внешний яд, ослабляющий нас), двигаться на свежем воздухе (это активизирует обмен веществ, избавляет нас от внутренней отравы, производимой нашим собственным организмом, отнимающей силы). Насколько же важны постоянные упражнения воли!
Наши малыши вырабатывают собственную волю, когда в процессе самообучения приводят в движение внутренние механизмы сравнения, суждения и систематизируют свои знания. Теперь они могут принимать решения и не зависеть от чужих указаний. Дети сами принимают решения по поводу своих ежедневных занятий, взяться за что-то или отложить, двигаться в ритме музыки или сдержать активность, если хочется тишины. Постоянная работа, созидающая личность, ведется в соответствии с их решениями. Такое состояние приходит на смену первобытному хаосу, когда человек действует, повинуясь порывам. Воля развивается в них, робость и сомнения исчезают, как тени прежней душевной смуты.
Воля не сможет развиваться, если в сознании не созреет порядок, ясность, если мы будем туманить ум ребенка нагромождением идей, уроками, которые приходится учить наизусть, если мы помешаем детям принимать решения, решая все за них. Педагоги, действующие именно так, справедливо считают, что ребенок не должен быть своеволен, они учат, что слов "я хочу" не существует. Они действительно мешают детской воле развиваться. Ученики, находящиеся под гнетом бесконечных запретов, становятся робкими, у них не хватает храбрости предпринять что-то без помощи и одобрения людей, от которых они целиком зависят. "Какого цвета вишни?" - спросила однажды женщина у малыша, отлично знавшего, что вишни красные. Робко, испуганно, сомневаясь в правильности ответа, он пробормотал: "Я спрошу учительницу".
Волевой механизм, который готовит к принятию решений, - один из важнейших, он должен создаваться и укрепляться. Патологические случаи показывают нам его значимость отдельно от прочих волевых компонентов, и мы понимаем, что он словно опора огромного свода, поддерживающего личность. То, что называют манией нерешительности, - частый этап развития прогрессирующей психопатии, может предшествовать одержимости, неотвратимо толкающей человека к аморальным поступкам. Однако эту манию можно наблюдать и как самостоятельный феномен. Люди ни на что не могут решиться, пребывают в состоянии тревоги, однако сохраняют моральный облик. Мания нерешительности вырастает порой на самых высоких моральных принципах.
Я встретила в клинике нервных болезней один такой характерный случай. Мужчина собирал мусор в домах. Его преследовал страх, не упало ли случайно что-то нужное в мусорный бак и не заподозрят ли его в злоупотреблении чужой рассеянностью. Поэтому несчастный, едва выйдя из дома со своей ношей, вновь поднимался по лестнице, стучался во все двери и спрашивал, не попало ли что-то нужное в мусор, он уходил, снова возвращался и, несмотря на уверения жильцов, опять стучался в дверь. Напрасно он обращался к врачам, надеясь, что они укрепят его волю. Ему повторяли, что в мусорных баках ничего нет, и он может быть совершенно спокоен, продолжать работу без всяких опасений. В глазах больного загорался луч надежды. "Я могу быть спокоен", - говорил мусорщик, уходя. Через минуту он вновь возникал на пороге: "Я действительно могу быть спокоен?" Напрасно его убеждали… Да, да, спокоен. Жена старалась увести мужа, но в окно мы видели, как больной внезапно останавливался, вырывался, возвращался в кабинет и, задыхаясь, спрашивал: "Я могу быть спокоен?"
Как часто совершенно здоровые люди таят в себе зерна этой мании. Вот дама выходит из квартиры, закрывает дверь на ключ, толкает, чтобы проверить, хорошо ли закрылось, проходит несколько шагов, и ее охватывает сомнение: "Заперла ли я дверь?" Она знает, что заперла, она хорошо помнит, как толкнула дверь, но непреодолимая сила заставляет ее вернуться назад, чтобы удостовериться, закрыта ли дверь. Порой дети по вечерам перед сном заглядывают под кровать, чтобы выяснить, нет ли там животных, кошки например. Никого нет. Однако через несколько минут малыш снова слезает с постели и смотрит, нет ли кого-нибудь внизу. Эти зерна живут в нас, как бациллы туберкулеза, ослабляя организм. Однако, пока зло спрятано, оно не вызывает беспокойства, как бледность лица, временно замаскированная румянами.
Воля проявляется в действии, которому тело должно подчиниться. Так сколько же нужно специальных упражнений, чтобы развить все волевые механизмы!
Можно провести параллель между формированием воли и координации движений при помощи материальных инструментов - развитой мускулатуры. Всем ясно, нужно упражняться, чтобы движения стали точными. Нельзя научиться танцевать без репетиций, играть на пианино без тренированных рук, с детства устанавливается координация основных движений, ходьбы, умения схватить предмет. Однако мы пока не поняли, что подобная подготовка необходима и для развития воли.
С точки зрения физиологии, наши мышцы работают не одинаково, а в двух противоположных направлениях: одни отводят руку от тела, другие - приводят; одни сгибают ногу, другие выпрямляют, то есть они антагонистичны в своих действиях. Каждое движение нашего тела - результат взаимодействия мышц-антагонистов, с преобладанием то одних, то других. Благодаря их сотрудничеству, нам доступны самые разнообразные движения: энергичные, грациозные, элегантные. Так мы вырабатываем достойную осанку, великолепное соответствие танца музыкальному ритму.
Чтобы наладить чудесную согласованность мышц-антагонистов, нужны двигательные упражнения. Да, можно выучить движение. Однако, если уже выработана естественная координация, становятся доступны особенные движения, спортивные игры, танцы, если субъект продолжает тренировки, он обретает новые возможности. Это относится не только к грации, ловкости, но и к силе. Необходимы постоянные упражнения. Конечно, воля играет важную роль в подобных вещах. Некто хотел бы заняться спортом, танцами, участвовать в соревнованиях… но он должен был тренироваться заранее, постоянно, чтобы подготовить инструментарий, который подчинится волевому импульсу. Движение всегда произвольно. Оно произвольно с первых шагов, вырабатывающих координацию, произвольно, если упражнения адаптированы к новым двигательным сочетаниям, умениям, если воля действует, как командующий, отдающий приказы прекрасно организованной, дисциплинированной, обученной армии. Волевой потенциал возрастает по мере того, как мышцы, от которых зависит действие, совершенствуются и могут теперь подчиниться волевому импульсу.
Никому и в голову не придет, ради развития подвижности ребенка, погрузить его в абсолютную неподвижность, заковать в гипс (правда, не ломая костей), подождать, пока мускулы атрофируются, и в этот момент прочитать несчастному несколько замечательных историй о клоунах, акробатах, боксерах, чемпионах мира, чтобы воодушевить примером, зажечь в малыше страстное желание бросить вызов великим. Конечно, это абсурд!
А ведь именно так мы поступаем, формируя детскую волю. Сначала мы хотим ее уничтожить, как говорят "сломить", затем мешаем развитию воли, подменяя собой ребенка. Своевольно обрекаем его на неподвижность или заставляем действовать. Мы выбираем и решаем за детей, чтобы затем ограничиться поучением: "Хотеть - значит мочь". Мы рассказываем славные истории о жизни героев, гигантов воли, и воображаем, что, выучив наизусть чужие подвиги, ребенок ощутит непреодолимое стремление вступить в соревнование с великими и случится чудо.