Известно, что Феофан, вернувшись из заграницы, в 1704 г. начал преподавать "пиитику" в Киево-Могилянской духовной академии, занятия в которой начинались после летних рекреаций. День святого Владимира отмечается русской православной церковью 15 июля, из чего следует, что в 1704 году Феофан Прокопович не мог написать и произнести "слово".
По обычаям академии преподаватель пиитики должен был к летним каникулам написать пьесу на какой-нибудь церковный или мифологический сюжет и подготовить её к постановке силами учащихся. Видимо, в течение первой половины 1705 г. Феофан Прокопович собирал материал и создавал пьесу, а весной начались репетиции. 3 июля 1705 г. "Владимир" был представлен на суд зрителей.
В 1706 г. Феофан Прокопович начинает преподавать риторику, что обязывало к написанию и произношению "речей" и проповедей, приветствий от имени академии разным высоким особам и покровителям. Обращение вновь к образу первокрестителя Киева и Руси – святому князю Владимиру – вполне соответствовало идейным и политическим устремлениям Феофана Прокоповича. Материал был изучен, апробирован, правда, в ином, драматургическом жанре, но вполне поддавался трансформации. Поэтому, вероятнее всего, что "слово" было создано и произнесено никак не ранее лета 1706 г.
Вряд ли проповедь писалась в петербургский период жизни и творчества Феофана Прокоповича (с 1716 г.). В столице каждое выступление Феофана подобного рода так или иначе фиксировалось, ведь в Петербурге он был слишком заметной и значительной персоной.
На то, что "слово" произнесено в Киеве, указывается в нём самом, ибо в заключительной, хвалебной части проповедник восклицает: "Хощет ли кто совершенно вся его (Владимира. – О.Б.) благодеяния исчислити, да изочтет всех в России просиявших чудотворцев, преподобных, мучеников, архиереов, учителей, да исчислит в сем граде виден на я, и во всей державе Российской безчисленная чудеса…" (III, 347 повт.; курсив наш. – О.Б.).
В третьей части "Слов и речей…" Феофана Прокоповича рассматриваемое нами "слово" помещено в разделе, предваряемом ссылкой: "Сие и следующие слова проповеданы в Киеве, а которых годов неизвестно" (III, 255).
Наконец, ещё одним доводом в пользу того, что "слово" написано позже пьесы, может служить тот факт, что в проповеди нет и намёка на восхваление гетмана Мазепы. Если бы "слово" произносилось в период могущества гетмана, вряд ли бы молодой проповедник рискнул проигнорировать его. Вместе с тем в "слове" нет и негативных высказываний в адрес гетмана что, возможно, связано с неясностью ситуации для самого Феофана Прокоповича (измена гетмана России стала очевидной в октябре 1708 г.). Менее чем через год, в июне 1709 г., в киевской проповеди "Слово похвальное о преславной над войсками свейскими победе" Феофан чётко обозначит свою позицию в отношении гетмана, назвав Мазепу "проклятым зменником", "коварным наущением и тайным руководительством" которого враг был "воведен есть внутр самую Малую Россию" (III, 26).
В дальнейшем, в петербургский период творчества, Прокопович охарактеризует гетмана значительно полнее.
Так, в "Истории императора Петра Великого" он напишет: "Однако так хитрый (Мазепа. – О.Б.) был, и пристрастия свои утаеваши искусен, что людем, которых опасался весма не таков, каков внутри был мнился быти. Великороссийскому наипаче народу, которого весма ненавидел, так любовным, доброжелательным и приветливым себя ставил, что таковой его злобы, какую после изблевал, отнюдь начаятися было можно".
Учитывая всё вышесказанное, можно предположить, что "слово" было написано и произнесено не ранее лета 1706 г. и не позднее лета 1708 г., когда проницательный и достаточно осторожный иеромонах Феофан не рискнул в проповеди высказать своего отношения к внутренней политике гетмана, но и не перенёс из пьесы восхвалений в адрес последнего.
Приём исторических параллелей, осуществление актуализации даже древнейшего исторического или легендарного, библейского материала весьма характерен для Феофана-проповедника. Так, в "Слове в день святаго благовернаго князя Александра Невскаго" (1718) Прокопович обстоятельно говорит о заслугах и достоинствах князя, но "похвалы Александру, – пишет Н. Д. Кочеткова, – однако, лишь подготавливают переход к прославлению царствующего государя – Петра I".
Исследовательница тщательно прослеживает связь между творчеством Прокоповича-проповедника и поэзией русского классицизма (прежде всего, с А. П. Сумароковым и М. В. Ломоносовым). Похвальное "слово", ода "были связаны с ораторской прозой Прокоповича и идейно, и стилистически". И, наоборот, витиеватое нагромождение словесных украшений и риторических фигур, соответствовавшее литературе барокко, вызывало неприятие у Феофана, который, указывает Н. Д. Кочеткова, "по существу выступил против этого направления".
В старом литературоведении анализ структуры проповеди как жанра, разбор ораторского искусства в Киевской академии на примере творчества С. Яворского, Ф. Прокоповича и других дал Н. Петров.
Учёный высоко оценил теорию ораторского искусства, выработанную Феофаном. Он пишет, что проповеди Прокоповича отличались серьёзностью, солидностью, были проникнуты энергией и глубокой мыслью. Проповедник не любил польского красноречия и проповеди иезуита Ф. Млодзяновского считал вредными. Политические аллюзии – непременный компонент художественной структуры ораторской прозы Феофана Прокоповича.
Все эти наблюдения позволяют определённо говорить о том, что "Слово в день святаго равноапостольнаго князя Владимира" написано позже трагедокомедии. Работа над пьесой, а также непосредственно сама она стали отправным пунктом при создании проповеди.
Однако "слово" – оригинальное произведение ораторского жанра, в котором Феофан Прокопович обозревает деятельность князя Владимира значительно масштабнее. Уже здесь заметен характерный для Феофана акцент: в большей степени речь идёт о князе-преобразователе и просветителе, чем о религиозном лице, святом русской церкви. Проповедник отмечает прежде всего заслуги Владимира-воина и патриота земли Русской. Но в центре внимания Прокоповича всё-таки "брань духовная" (III, 339).
В этой ранней проповеди Феофана присутствует публицистический элемент. Оратор пытается связать далёкие исторические события с современностью и публицистически заострить их. Обращаясь к слушателям, проповедник риторически спрашивает: "Не сбываются ли дни Андрея первозванного предрекшаго о имущем просияти в земли нашей благочестии, и многия церквам божиим воздвигнутися?" (III, 347).
Проповедь построена в соответствии с правилами, которые разрабатывал Феофан в своей "Риторике": ей присущи ясность, композиционная стройность, логичность, умеренное пользование словесными украшениями. Недаром Ю. Ф. Самарин, изучавший Прокоповича как богослова, церковного деятеля и проповедника в сопоставлении с такой яркой личностью, как Стефан Яворский, пишет, что "внимание Феофана Прокоповича к живой действительности, способность понимать современную жизнь и действовать на неё, открывают в нём дарование оратора, призванного на общественное служение".
А. С. Дёмин при характеристике пьес 1720-х годов отмечает появление новой разновидности школьных драм – политикопанегирических, напоминающих своим подходом к теме многочисленные "слова" и "речи" проповедников тех лет.