И. Г. Фюсли "Леди Макбет, гуляющая во сне"
– Слушай, Серёжа, что я тебе скажу, – начала Катерина Львовна спустя малое время, – с чего это всё в одно слово про тебя говорят, что ты изменщик?
– Кому ж это про меня брехать охота?
– Ну уж говорят люди.
– Может быть, когда и изменял тем, какие совсем нестоющие.
– А на что, дурак, с нестоющими связывался? с нестоющею не надо и любви иметь.
– Говори ж ты! Неш это дело тоже как по рассуждению делается? Один соблаз действует. Ты с нею совсем просто, без всяких этих намерений заповедь свою преступил, а она уж и на шею тебе вешается. Вот и любовь!
– Слушай же, Серёжа! я там, как другие прочие были, ничего этого не знаю, да и знать про это не хочу; ну а только как ты меня на эту теперешнюю нашу любовь сам улещал и сам знаешь, что сколько я пошла на неё своею охотою, сколько ж и твоей хитростью, так ежели ты, Серёжа, мне да изменишь, ежели меня да на кого да нибудь, на какую ни на есть иную променяешь, я с тобою, друг мой сердечный, извини меня, – живая не расстанусь.
(Николай Лесков "Леди Макбет Мценского уезда")
Дж. Тиссо "На прицеле"
Женщина современная – враг. Она мстит за прошлое, за гаремное рабство, мало ли за что. Но до сих пор женщина мстила наполовину. Она разоряла, изменяла, ссорила, но кому-нибудь да приносила счастье, хотя бы мимолётное.
И вот явилась эротоманка. Она так же прельщает, манит, дразнит, но когда мужчина падает к её ногам, она вдруг поднимает глаза к небу и начинает говорить о целомудрии, о союзе душ. Она разбивает жизни, ничем не рискуя. Но зато какой возбуждающий яд! Подумайте – вечное возбуждение!
(Николай Минский "Альма")
…Кроме её души, и её кротости, и её нежности, есть ещё и тело, страстное и чувственное сплетение волнений, очарований и приманок, тело, в котором струится пламенная кровь, в котором бьётся жаждущее радостей сердце, тело, влекущее к себе, когда оно скрыто одеждами. И осиянное всем яростным сонмом желаний, когда оно обнажено. И этим её телом, со всем его зноем, со всеми его восторгами и упоениями владел другой! И этого безмерно волнующего тела никогда не видел он…
Ф. фон Штюк "Сражение за женщину"
И этим телом он, человек, уважаемый всеми и заметный в науке, хочет владеть, как дикарь, как зверь. И мысль об этом теле волнует его и заставляет его ревновать, и делает его подобным всякому, кто на этой грубой земле готов вступить в единоборство с другим из-за той, которую хотят оба.
(Фёдор Сологуб "Заклинательница змей")
– Вот ты что с нами наделал!
– И сам понять не могу…
– У-у! ревнивец! Не сержусь уж я!.. неужели не веришь ты, что я перед тобой невинная, я? а?
– Ну оставь! больше этого не будет!
– Ах ты, маловерный! Да ведь ты у меня один! На кого я тебя променяю?
– Оставь! Больше этого не будет…
Но прошла неделя, и опять вышло то же самое: Никифор опять разбил окна, избил Таню, и она опять плакала от обиды и боли, а затем опять ждала Никифора и встречала его с такой радостью, словно ничего не было: ни этих побоев, ни мук обиды и оскорбления…
А потом это стало повторяться чаще и чаще, но разница была в том, что Никифор с каждым таким случаем всё меньше мучался раскаянием, переставал при этом чувствовать, что он теряет что-то самое дорогое в жизни, и когда Таня, ластясь, вспоминала о своих синяках, то он начинал сердиться и говорил "оставь!" таким тоном, в котором было больше раздражения, чем сознания своей жестокости и несправедливости по отношению к Тане.
(Евгений Чириков "Танино счастье")
Так ревновать, как жена меня ревновала, можно только по особому заказу с ручательством на два года… Даже меньше чем в два года извела бы каждого мужа неутомимая ревнительница, подобная моей Юлии.
Можете ли себе представить, что едва я раскрывал глаза после всенощного сна, как она уже приставала с ножом к моему горлу:
– Кого ты во сне видел?..
– Ей-богу, никого…
– Скрываешь, бессовестный!.. Я видела, что ты во сне кому-то улыбался… Я нарочно не спала и наблюдала за твоим лицом…
– Ей-богу, я сегодня не видал никакого сна…
– Зачем лжёшь, зачем лжёшь!..
– А если и видел, так значит позабыл…
И вот жена начинает меня пилить, чтоб я вспомнил… Приходится "вспомнить", что я видел именно её, жену, и при каких именно обстоятельствах.
Жена недоверчиво косится на меня, и – целый день испорчен…
За утренним чаем жена схватывает мою записную книжку и начинает в ней копаться.
Мало ли что там у меня записано. Я – репортёр, заношу всякие фамилии, числа, цифры, адреса и даже анекдоты.
У нас редактор страшно анекдоты любит, а у меня, как на грех, на анекдоты памяти нет. Вдруг она вспыхнула.
П. Н. Герен "Ревность"
– Это что такое значит?
В голосе у неё зазвучали язвительные нотки.
– На непредвиденные расходы 25 рублей. Ей же на извозчика… 25 коп.
– Ничего особенного не значит, – не смущаясь, отвечаю я.
– Так вот куда у нас деньги идут!.. Понимаю я, что это за "непредвиденные расходы"…
– Ха-ха-ха!.. да ведь это из анекдота… я анекдот записал, чтобы редактору доложить…
– Нашел дуру! поверила я тебе. Что же, тебе не хватает моих ласк… приходится прикупать!..
Э. Мунк "Ревность"
И пошла, пошла… Разбила чайник, обварилась чаем, швырнула в меня ситечком серебряным…
(Николай Шебуев "Средство от ревности")
Я всегда считал ревность самым отвратительным чувством, рабьим, порабощающим. Ревность не соединена со свободой человека. В ревности есть инстинкт собственности и господства, но в состоянии унижения.
Нужно признать право любви и отрицать право ревности, перестав её идеализировать… Ревность есть тирания человека над человеком.
Н. А. Бердяев "Эрос и личность (Философия любви и пола)"
Ведь мы, мужчины, только не знаем, и не знаем потому, что не хотим знать, женщины же знают очень хорошо, что самая возвышенная, поэтическая, как мы её называем, любовь зависит не от нравственных достоинств, а от физической близости и притом прически, цвета, покроя платья. Скажите опытной кокетке, задавшей себе задачу пленить человека, чем она скорее хочет рисковать: тем, чтобы быть в присутствии того, кого она прельщает, изобличённой во лжи, жестокости, даже распутстве, или тем, чтобы показаться при нём в дурно сшитом и некрасивом платье, – всякая всегда предпочтёт первое. Она знает, что наш брат всё врёт о высоких чувствах – ему нужно только тело, и потому он простит все гадости, а уродливого, безвкусного, дурного тона костюма не простит. Кокетка знает это сознательно, но всякая невинная девушка знает это бессознательно, как знают это животные.