Со скорбью подхожу к Христу на Клечце:
скажи мне, о, Христос, придет ли час,
когда, рожденьям всем безмерно рада,
мать будет с песней сыновей качать?(Перевод А. Гатова)
В 1930-е гг. Селишкар в идейном плане сблизился с представителями "новой реальности" ("Песни ожидания", 1937), тематика же – тяготы пролетарской жизни – не изменилась. От свободного стиха ранних сборников Селишкар перешел впоследствии к традиционному стиху, даже к сонету. Он один из самых крупных словенских детских писателей: в межвоенный период вышли детские повести "Руди" (1929), "Братство синей чайки" (1936), "Буревестник" (1939) и др.
Среди экспрессионистов, сочувствующих левым идеям, одним из самых радикальных экспериментаторов в области формы был Антон Подбевшек (1898–1981), автор первого словенского манифеста экспрессионизма "Политическое искусство" (1922), в котором основополагающим провозглашается принцип революционной классовости литературы. Редко у кого из словенских авторов того времени можно встретить такой яркий, обличительный антивоенный пафос, как в его сборнике "Человек с бомбами" (который был подготовлен в 1922 г., но из-за цензурного запрета вышел три года спустя). Одноименный цикл из этой книги несет в себе настроение духовного кризиса "потерянного" поколения, у которого война отняла молодость и которое жаждет реванша:
Вкруг замёрзших и впалых спин обвились детские руки и кричали:
Отче!
В испарине тела – туман и пот – и откуда-то слышен паровоза
Шип, будто змеи шипенье.
Бог хочет!(Из цикла "Человек с бомбами", перевод Н. Стариковой)
Главные темы Подбевшека – война, духовный кризис межвоенного поколения, опасность, грозящая человеку со стороны бездушной техники. В лирике Подбевшека конкретные картины ужасов войны перемежаются абстрактными, фантастическими видениями. Человек, разорвавший оковы нынешнего мира, становится "человекобогом". Для стихов Подбевшека характерна насыщенность технической терминологией (для подчеркивания ощущения современности); среди его формальных экспериментов – "графические" стихи: тексты с чередованием стиха и прозы. Он отказался от рифм и ритма, писал свободным стихом, но в области метафорики оставался сравнительно традиционен. Его "ассоциативные" произведения были близки к поэтике сюрреализма. В сотрудничестве с Т. Селишкаром и А. Церквеником Подбевшек в 1922 г. издал два номера экспрессионистского журнала "Рдечи пилот" (объявленный "провозвестником крушения существующего порядка"), однако позже отошел от социалистической деятельности и активного литературного творчества.
Словенский экспрессионизм левой, прореволюционной ориентации достиг своего наивысшего выражения в творчестве Сречко Косовела (1904–1926). Этот поэт прожил очень короткую жизнь, однако именно в его творчестве с максимальной глубиной и зрелостью проявились лучшие черты экспрессионистской поэзии: глубина чувства, социальный протест, философское видение мира, формальная изощренность.
Косовел родился в Приморье. Стихи он начал писать еще в школе, в 1922 г. стал издавать вместе с товарищами журнал "Лепа Вида", в 1924 г. основал литературно-драматическую группу "Иван Цанкар", начал сотрудничать с журналом "Младина", в котором публиковал и стихи, и эссе. В 1925 г. он подготовил первый поэтический сборник "Золотая лодка", но по неизвестным причинам не стал его издавать. Умер от менингита, будучи студентом Люблянского университета. Читатели и критики смогли осознать значимость и масштаб его дарования только после первых (посмертных) публикаций его поэтических сборников (1927, 1931).
В ранних стихах Косовел выступает как региональный поэт приморского Краса, воспевающий родной край, но он быстро вырастает из этого регионализма, обретает широту взглядов. В более поздних стихотворениях, написанных в форме модернизированного сонета и других нетрадиционных стиховых формах, Косовел выражал стремление к социальной справедливости. Многие стихи Косовела были проникнуты трагическим мироощущением, осознанием обреченности прежнего мира. В смелых видениях он предрекал гибель буржуазной культуры ("Экстаз смерти", "Трагедия на океане" и др.):
Все в экстазе, экстазе смерти!
Златоколонный запад Европы, белые церкви – (все в экстазе!)
тонут в багровом, клокочущем море;
солнце садится, и с ним угасает мертвый дотла человек европейский.
Все в экстазе, в экстазе смерти!
Косовел был не только выдающимся поэтом, но и одной из ключевых фигур литературной жизни той эпохи. Он всегда хотел основать свой журнал. Цанкаровский кружок, душой которого был Косовел, вступил в 1925 г. в деловые отношения с органом аграриев-либералов "Младина" (1924–1928); несколько позже из-за конфликта соратники Косовела Б. Крефт, А. Гспан и В. Кошак были вынуждены выйти из-под опеки аграриев и самостоятельно издавать свой печатный орган под названием "Свободна младина" (1928–1929). До Косовела "Младина" была антикоммунистическим изданием; встав во главе журнала он идейно переориентировал журнал: статьи и эссе взывали к единению людей труда, борьбе с мировым империализмом, к всеобщей любви и братству. После его смерти журнал долго не просуществовал. К концу 1920-х гг. идейное единство "младинцев" уже не было столь прочным, а от перспективы напечататься в престижных журналах "Люблянски звон" или "Дом ин свет" трудно было отказаться. Раскол и распад "Младины" довершила едкая, хотя и несколько односторонняя критика А. Оцвирка (1907–1980), появившаяся в журнале "Словенец". Оцвирк зачислял "младинцев" в наследники "революционного" направления – т. е. хаоса, несостоятельности, политической тенденциозности, абстракций и нездорового, мистического обожания цивилизации, полагая, что искусство они рассматривают только сквозь призму "научного" марксизма. Критик, безусловно, отнесся к Косовелу и его единомышленникам односторонне и пристрастно. Впрочем, далеко не все "младинцы" были марксистами и социалистами, что и показали их дальнейшая жизнь и творчество.
В 1967 г. в Словении был опубликован ранее неизвестный поэтический цикл Косовела, написанный в 1925–26 гг., – "Интегралы 26" – своего рода конструктивистские упражнения, не имевшие аналогов в межвоенной словенской поэзии.
Навоз – это золото и золото – навоз и то и другое = 0
0 = ∞
∞ = 0
А Б <
1, 2, 3
У кого нет души, не нуждается в золоте, у кого есть душа, не нуждается в навозе
1 A.("Конс 5")
Эта публикация вызвала новый всплеск интереса к жизни и творчеству Косовела, так как продемонстрировала читателям самый смелый и авангардный поэтический эксперимент межвоенного двадцатилетия. Связь Косовела с конструктивизмом не дает покоя исследователям, и до сих пор полной ясности в этом вопросе нет. Похоже, что Косовел не был непосредственно знаком с идеями и творчеством русских литераторов-конструктивистов (И. Сельвинского, К. Зелинского, А. Чичерина, В. Инбер), а познакомился с ними опосредованно – в частности, через творчество сербских авангардных поэтов, выступавших под общим названием "зенитисты".
В 1920-х гг. словенский экспрессионизм получил некоторое организационное оформление. Проблемы поэтики, эстетики и идеологии движения активно обсуждались в литературных объединениях, из которых наиболее значительную роль играла группа Косовела, формировавшаяся вокруг журнала "Младина" и литературно-драматического кружка "Иван Цанкар", а также журнал "Криж на гори".
Программные взгляды Косовела наиболее ярко проявились в манифесте "Кризис" (1925), который он опубликовал в журнале "Младина" (1925/26, № 23) и несколько раз читал публично. Косовел относит начало европейского экспрессионизма еще к довоенным временам: "В ожидании войны родилось новое искусство. Оно родилось в зловещей тишине, разрешившейся кровопролитием". В его определениях, которые относятся в основном к области идеологии, а не поэтики, видны структурные особенности раннего экспрессионизма – враждебное отношение к цивилизации, технике и индустриализации. Одновременно с этим в манифесте присутствуют идеи мессианско-утопического экспрессионизма: человек как олицетворенный "этос", новое обновленное человечество, освобождение человека, человек человеку брат. Звучит и близкая каждому словенцу мысль о принадлежности к малому народу, находящемуся под угрозой физического уничтожения, которая, естественно, отсутствует в немецком экспрессионизме. Стиль манифеста близок к поэтике Цанкара.